Мне снится нож в моих руках - Эшли Уинстед
– Кортни, – прорычал Фрэнки, – можешь ты хоть на секунду заткнуться и дать нам подумать?
Кортни широко раскрыла глаза. С ней никто так не разговаривал.
Я осторожно подошла туда, где стоял, сложив руки на груди, Минт, и, быстро вздохнув для уверенности, тронула его за плечо.
– Эй. Ты в порядке?
Он не отстранился от прикосновения, но и на меня не посмотрел.
– Я сорвался. Просто семья Чарльза знает мою семью, и я думал…
Моё сердце бешено забилось.
– Ты же знаешь, что они просто завидуют, да? – Я решила рискнуть, и оставила руку у него на плече, а взгляд – на его лице.
Он повернулся ко мне резким движением.
– Завидуют?
Меня поймали. Меня пропитало, будто солнечным светом, теплом.
– Ну конечно же.
Он улыбнулся.
– Джессика, – донёсся ледяной голос Кортни. – Я знаю, что тебе обязательно надо попытать удачи с Минтом, пока он уязвим, но сейчас определённо не время для флирта.
Чувство было такое, как будто она протянулась через траву и дала мне пощёчину. Или хуже – как будто она сорвала с меня одежду и оставила меня обнажённой, показав всем мои намерения и желания. Я отступила, убрав руку с плеча Минта; глаза жгло от унижения. Но прежде чем я смогла судорожно вдохнуть, чтобы сказать я даже не знаю что, встряла Хезер.
– Кортни, не будь такой стервой.
Может быть мне и нечему было удивляться. Хезер всегда была категоричной в отношении хорошего и плохого, видела мир чётко разделённым на добро и зло. Я считала, что это потому что первые восемнадцать лет её жизни были простыми, лишёнными препятствий. Лёгкая жизнь позволила ей верить в то, что мир – чёрно-белый, без серого. Хезер могла себе позволить так смотреть на мир, потому что ей не приходилось постоянно бороться за то, чего она заслуживает, и не приходилось жить в мире серого только для того, чтобы понимать дорогих ей людей. Это было ещё одной роскошью, как её красивая одежда и дорогие сумочки.
И всё-таки Хезер и Кортни были два сапога пара: лучшие друзья, соседки по комнате. Она должна бы сохранять верность подруге.
– Ты серьёзно? – Кортни выглядела такой же ошалевшей, как и я. Порыв ветра поднял её сияющие, как на обложке журнала, с ее плеч. – Ты выбираешь её?
Вот она, последняя граница. Я могла только ошеломлённо переводить взгляд с одной на другую.
Хезер мгновение помолчала, и потом сказала:
– Да. Не обижай слабого.
Она всё-таки выбрала меня.
Кортни раскрыла рот. Она осмотрелась, глядя в лица окружающих в поисках союзника и хоть какой-то симпатии. Взгляд её остановился на Минте, но, что бы она там ни увидела, это заставило её тяжело сглотнуть, а потом закатить глаза.
– Ладно, пофиг. Мне скучно. Удачно вам потратить время на гиблые дела. – Она глянула на Хезер. – Значит, увидимся позже или типа того. – Это прозвучало как вопрос: «Увидимся?» В то мгновение Кортни выглядела юной и неуверенной.
Хезер коротко кивнула:
– Увидимся дома.
Но когда Кортни ушла, она поймала мой взгляд и улыбнулась.
Я чувствовала себя наполненной светом. Забудьте про Минта; вот каково оно: смотреть на солнце. Хезер заступилась за меня. Выбрала меня. Кто хоть когда-то так поступал?
– Ребята, послушайте. – Глаза Джека были огромными от возбуждения. – Мне только что пришла в голову идея. Как расквитаться с Чапменцами и в то же время вернуться в соревнование. Есть только одна проблема: это немножко незаконно.
И тут же, немедленно, последние полчаса будто бы смыло, как ничего и не было. Мы радостно улыбались друг другу.
– Вываливай, – сказал Фрэнки.
Джек подмигнул Каро.
– Ладно. Вы знаете, что Чарльз одержим Каро?
Минт хохотнул.
– Чувствую, будет интересно.
– Что бы ты там ни думал, сразу нет, – сказала Каро.
– Выслушай меня. А что если за то, что Чапмены уничтожили нашу платформу, мы украдём их?
– Глупый Джек, – сказал Куп. – Я твой со слова «незаконно».
Я попыталась улыбнуться Купу, он на меня не смотрел.
– Мы знаем, что Чапменцы прячут свою платформу за Бишопом. – Бишоп-Холл был общежитием для старшекурсников, так что у кого-то из первокурсников-чапменцев, скорее всего, были знакомые из старших. – Нам просто надо, чтобы Каро проникла в комнату Чарльза и забрала ключи от их платформы. А потом мы ночью её украдём, переделаем в платформу Ист-Хауза и завтра отправимся на ней к победе.
– Блестяще, – выдохнул Фрэнки. – Мы даже сможем использовать фейерверки.
Я закатила глаза.
– Так что весь план держится на том, что Каро на ночь превратится в Джеймса Бонда. Никакого давления.
– Да, забудьте. – Сказала Хезер. – Каро не может продаться. Она ненавидит Чарльза. Он индюк надутый.
– Индюк надутый из «Фи Дельты», – поправил Куп. – А значит, ему можно.
– Нет, подождите минутку. – Каро глубоко вдохнула. – Я это сделаю. Ради вас.
Я прищурилась. – «Ты уверена?» – Иногда глубины верности Каро меня пугали.
Фрэнк захлопал в ладоши. «Мы станем легендами».
– Одна маленькая проблемка, – сказал Минт. – Я уверен, что помню как Тревор говорил, что Чапменская платформа будет называться «Дюкет в раю».
– А это значит? – Спросила Хезер.
– А это значит, что это пляж на колёсиках. С пальмами, песком и всё такое. Они планировали ехать на ней в плавках и купальниках.
– На дворе октябрь, – сказала я.
– Да, ну, очевидно, они ради победы готовы на всё. Я хотел сказать, что в свитерах мы будем выглядеть довольно глупо.
– Чёрт. Ладно. Хорошо, что мы весь семестр ходили в спортзал. – Фрэнки огляделся и нахмурился. – Что? Почему вы так на меня смотрите?
Куп похлопал Фрэнки по плечу:
– Мне нравится ход твоих мыслей.
– Как только они поймут, что платформа пропала, Чапменцы будут знать где её искать, – сказал Джек. – Нам надо спрятать её где-то, где они не найдут до начала парада. Пусть паникуют и тратят время на поиски.
– Им и в голову не придёт, что мы осмелимся участвовать, – сказала Хезер. – Но нам всё равно надо хорошенько подготовиться. Быть уже в центре парада до того, как они поймут что происходит.
Куп прикусил губу.
– Я знаю где можно спрятать. Старое заброшенное поле в паре кварталов отсюда. Довольно подозрительное, но никому в голову не придёт. Я гарантирую.
Каро усмехнулась:
– Как это – гарантировать?
Он только пожал плечами.
– Я знаю кто из студентов Дюкета о
