День другой – кошмар все тот же - Евгений Меньшенин
Слезы все капали и капали на бумагу, добавляя еще больше разводов. Тут и там чернила были размазаны. Это был не дневник девочки 15 лет, или сколько ей там было на момент написания, это была книга для слез.
Катя все больше и больше погружалась в тот ужас, который пропитал всю ее жизнь начиная с момента катастрофы. Каждое утро ее начиналось с шока и неприятных новостей. Каждое утро она чувствовала себя одинокой, растерянной. Она не понимала, где находится, почему изменилась ее комната. Потом появлялся папа, и она приходила в ужас от того, как он изменился за ночь, как постарел. А потом папа включал видеозапись, и она узнавала, что жизнь превратилась в обрывочный кошмар, который ей придется проживать раз за разом.
Катя стала пролистывать заметки, потому что многие из них повторялись. И это вогнало ее в невыносимую тоску. Она вынуждена была поставить жизнь на паузу, пока все люди вокруг жили и шли в будущее. Она повторяла раз за разом одно и то же, залипла в этом горе, как в муторном киселе, и никак не могла вырваться.
Она остановилась на еще одной заметке и прочитала:
20 мая 2007
Сегодня я спросила папу, почему они с врачом вывалили на меня всю эту жесть, почему они так поступают со мной? Неужели нельзя просто рассказать мне сказку, что мама жива-здорова, что она приедет завтра навестить меня? А на следующий день сказали бы то же самое. Тогда я бы не чувствовала себя такой несчастной. Зачем они так надо мной издеваются?
На что он мне ответил, что они так уже делали. Целый год я лежала в больнице, и все это время они говорили мне, что мама скоро навестит меня. Почти год я каждый день просыпалась в больничной палате, они говорили, что я заболела и что я временно отдохну от школы. Они ставили мне в палату телевизор, и я смотрела одни и те же фильмы раз за разом, читала одни и те же книги раз за разом, и вот так я провела почти год, счастливая и ничего не знающая. Но проблема в том, что это не могло продолжаться бесконечно, и рано или поздно я бы обо всем догадалась. Да, в палате не было зеркала, но, конечно, я заметила, что мое тело выглядит совсем не так, как вчера. Наверняка я и тогда об этом догадывалась. Тогда я не вела дневник и ничего не знаю точно, но в том-то и проблема: я не могу прожить дольше чем один день, если не веду дневник, а если я веду дневник, то от меня никак не скрыть смерть мамы. Рано или поздно я узнаю об этом, что мама не придет никогда.
Мама не придет никогда.
За возможность помнить свою жизнь я расплачиваюсь тем, что все плохие новости действуют на меня так, будто я впервые о них слышу. И чем дальше, тем больше всего накапливается. Боюсь, однажды я прочитаю свой дневник и не выдержу.
Я часто задаюсь вопросом: а что случилось с Сашкой? Что случилось с Надей и Лией? Мне хочется связаться с ними. Пообщаться. Я не знаю, делала ли я это раньше, ничего такого я не записывала. Скажу папе, он поможет найти их телефоны.
Мир сильно изменился. Появились сотовые. И я учусь обращаться с ними. Очень удобная вещь. Интересно, не вредны ли они для мозга?
Я сейчас живу дома, а не в больнице. Но это не тот дом, который был у нас раньше. Мы переехали в другой город. Точнее, в маленький поселок, тут совсем тихо. Теперь у нас двухэтажный дом, и я забила себе комнату на втором этаже. Папа где-то нашел старые плакаты «Агаты Кристи». Я приклеила их на стену. Так я хоть понимаю, что просыпаюсь в своей комнате, а не где-то в другом месте. Папа оборудовал мне небольшую студию, чтобы я могла записывать видеодневник в своей комнате. Скоро пойду изучать местность.
25 мая 2007
Я начала пользоваться ноутбуком. И это удивительная вещь! Он как книга, только с экраном. Тут можно играть, писать, рисовать! Папа говорит, что можно подключить ентернет. Это какая-то сеть, где люди со всего мира могут писать друг другу, где можно найти любую информацию. Интересно, смогу ли я найти там Надю и Лию? Я давно уже ничего о них не слышала. Собственно говоря, со вчерашнего дня, когда мне было пятнадцать. Хотя прошло уже много лет.
Алексей Вадимович говорит, что мне необходимо каждый день изучать что-то новое, играть на разных инструментах, изучать машинопись. Моя обычная память хоть и возвращает меня в прошлое, но мышечная работает по-другому. Она все помнит. Алексей Вадимович говорит, что однажды я могу проснуться и узнать, что умею играть Баха на фоно или бегать марафон за три часа. Мне кажется, это прикольно. Интересно, играла ли я на чем-то после пятнадцати лет? Надо спросить у папы.
Алексей Вадимович говорит, что освоение навыков помогает мозгу поддерживать активность, и, возможно, это благоприятно скажется на памяти. Я не знаю, как это должно сработать, но пока я не помню ничего. Поэтому каждый день изучаю одно и то же.
Следующая заметка оказалась последней. Катя прочитала ее и долго смотрела на пожелтевшую измятую страницу, залитую высохшими слезами.
А в голове ее вертелся вопрос:
И чем же все это закончилось?
Часть 2
8
День другой, дерьмо все то же.
Стивен Кинг, «Ловец Снов»
