Роберт Кормер - Ломбард шкур и костей

— Бред всегда ее дразнил, и дразнил абсолютно всех, но в тот день он уже не просто ее дразнил.

Глаза мальчика снова были наполовину закрыты, что обозначало его полную концентрацию. Он пытался извлечь из памяти или даже из подсознания нечто самое важное.

— Она ему сказала: «Может, хватит на сегодня?» — что-то вроде того.

Джейсон вздохнул. Вздох был гигантским. Он выпустил огромную порцию воздуха через рот, будто он только что успешно доставил сообщение монументальной важности.

— Почему об этом ты не рассказал детективу? — спросил Трент.

— Не знаю. Не подумал о том, что это важно. Между Алисией и Бредом всегда были… — мальчик содрогнулся, уже не прилагая усилий в поиске нужного слова.

— Склоки, — сказал Трент. — Споры.

— Точно, — кивнул Джейсон.

— И почему ты думаешь, что в тот день их спор вышел за обычные рамки?

— Может быть, и не вышел. Не уверен. Может, поэтому я не рассказал об этом детективу, — затем прямо в глаза Тренту. — Вы думаете, это так важно? Я был не прав?

Трент попытался не выразить своего удивления замечанию Джейсона. К его изумлению, мальчик полагал, что брат имел какое-то отношение к смерти девочки. В тот день они поссорились, что могло послужить поводом для сведения счетов. Трент вспомнил, что у ее брата было алиби, хотя, скорее всего это алиби не имело серьезных оснований. Стоило ли копать глубже? Разбираться в чем-либо еще? И если так, то существующая цепь событий оказывалась разорванной. И тогда, скорее всего его субъектом должен был стать не Джейсон Дорент, а брат убитой девочки.

— О чем вы думаете, мистер Трент?

— Думаю, не рассказав об этом, что ты поступил правильно, — ответил Трент, и подумал: «Этого я точно не могу упустить». — То, что ты мне рассказал сейчас, настолько туманно, что я не могу так просто закрыть уже почти готовое дело. Уже имеются результаты допросов каждого, кто как-то вовлечен в это дело, включая членов семьи. И насколько известно, что брат Алисии также давал показания, и весь тот день он провел с друзьями.

— Ладно, — сказал мальчик, приняв рассуждение Трента. Он сместился на край стула, расслабившись, потому что что-то беспокоящее его было уже позади.

Трент остановился, подумав о том, что время, отведенное для задушевной беседы подходит к концу, и ему бы было пора пустить в ход другую стратегию, ведущую к неизбежной развязке. В маленькой комнате стало совсем жарко. Все тело мальчишки покрылось влагой, особенно лоб — он весь покрылся капельками пота. Трент решил двигаться вперед, пойти на риск:

— Скажи, Джейсон, какие чувства ты испытывал к Алисии?

Удивительным было то, что столь внезапная смена предмета разговора нисколько не расстроила мальчика и не возмутила.

— Она была милой маленькой девочкой, и мне иногда хотелось побыть с ней. Меня восхищали ее ум, смекалка, но, как моя мать говорит, она была несколько суетливой. Думаю, что она прекрасно справлялась с пазлами, но при этом она ныла и стонала, пытаясь подобрать нужный фрагмент, а затем выкладывала их в ряд и смотрела на меня с большой улыбкой.

— Маленькая смышленая девочка.

— Она была даже умней меня. Однажды она меня даже научила, как успешней справляться с пазлами, и показывала, как отличить один фрагмент от другого, как начать от края. Мы тогда хорошо провели время: она была учителем, а я — учеником.

— Не думал ли ты, что она тебя провоцирует? — спросил Трент.

— Меня провоцирует?

— Да. Похоже на то, что нас посмеивалась над тобой.

— Зачем ей это было надо?

— Может ей хотелось тебя подразнить, чтобы доказать свое превосходство над тобой. Может, она имела неосторожность иногда показать себя лучше, чем она на самом деле есть?

— Как раз наоборот, — сказал Джейсон. — Она ни чем не хвасталась. Она просто показывала, как выкладывать пазлы.

— Или может, ей хотелась тебя как-то унизить?

— Нет, — нахмурился Джейсон, подумав о том уроке. Могла ли она вообще посмеяться над ним? — Зачем?

— Может, она вовсе и не была тебе другом, а всего лишь претворялась.

В недоумении лицо Джейсона перекосилось. В помещении стало еще жарче, чем раньше. Казалось, что температура возрастала с каждой секундой. Он корчился на своем стуле, чувствуя, как подмышками собирается пот. Вспотели даже ноги под носками.

Джейсон не знал что сказать. Он вернулся к своему прежнему вопросу:

— Зачем ей это было надо?

— Кто может объяснить действия другого человека? — вопросом на вопрос ответил Трент. — Даже маленькие девочки. Маленькие девочки не всегда столь наивны, как мы думаем. Старое клише: можно ли судить о книге по ее обложке? И это правда, Джейсон. Тебе было нелегко судить об Алисии. И, должно быть, также нелегко знать, что у нее было на уме…

— Но ничего такого она не делала. Она просто была моим другом.

— Она была? Тебе двенадцать лет, Джейсон, и семилетняя девочка была твоим другом?

Джейсон понял, как странно это звучит, делая его своего рода ненормальным.

— Ладно, может, не в такой степени друзьями, — поправил он. — Я даже не так хорошо ее знал. Думаю, я всего лишь наблюдал за тем, как она выкладывает пазлы, когда приходил к ней в дом. Я дружил с ее братом.

Выкрутившись на этих словах Джейсон скорчил на лице гримасу. Бред Бартлет не был его другом, но он бывал у него дома. Как еще он мог описать Бреда? Кем он был, если не другом? Одним из его попутчиков по дороге в школу, о котором он говорил именно так.

— В школе на переменах ты также мог иногда с ней встретиться?

— Да.

— Значит, твои визиты к ним в дом были не только встречами с ее братом?

— Думаю, да.

— Ты думаешь?

— Нет, я имею в виду — да.

Джейсон снова смутился.

— Тебя что-нибудь в ней привлекало?

Трент осторожно подобрал момент для этого вопроса, понимая, что это может расстроить мальчика. К тому же он не верил, что это к чему-нибудь приведет. По дороге в Монумент Сара Доунс в своем докладе рассказывала о полном отсутствии свидетельств сексуальных домогательств или насилия. Вопрос был задан, а ответ уже записан на пленку.

Мальчик отклонился назад, и его рот сжался:

— Что вы имеете в виду?

— Она была замечательной маленькой девочкой, ведь так? — спросил Трент, целенаправленно предполагая.

— Вроде того.

— Ты не думал о том, как выразить ей свою привязанность?

— Как что?

— Коснуться ее, может быть, поцеловать.

Мальчишеские глаза широко раскрылись от удивления, рот открылся и не смог закрыться. Руки, ноги, все тело судорожно задергалось в протест услышанному. Никакой защиты. Все говорило он его невинности.

Оценив реакцию на свои слова, Трент поднял руку и сказал:

— Не ищи ответ, Джейсон. Я знаю, что ты даже не задумывался над этим. Извини за все мои предположения.

— Думаю, мне пора домой, — сказал Джейсон, чувствуя неловко от всех заданных ему вопросов, особенно, от последнего.

Он уже начал вставать со стула.

— Ты свободен, Джейсон, и можешь идти куда угодно. Я очень признателен за все, что ты нам сообщил. Ты даже не можешь осознать, насколько важной оказалась твоя помощь нашему расследованию. Важны не только твои наблюдения, но сведения о людях, которые могли быть вовлечены в это дело. И твои ответы меня просто заворожили, — Трент показал рукой. — Вот она дверь.

Уже почти встав со стула, Джейсон колебался. Он смотрел то на дверь, то на Трента. Трент не делал ничего, чтобы предотвратить его уход, но и знал, как далеко ему было до ощущения свободы, чтобы без колебаний покинуть помещение. Он также знал, что еще могло произойти. Во время расследования часто возникала связь, своего рода альянс между допрашиваемым и допрашивающим.

— Я знаю, как это должно быть утомительно, Джейсон, и как в этом кабинете жарко и неудобно. Но умерла маленькая девочка, которая была твоим другом, и, думаю, мы можем помочь этой ситуации, поработав над этим вместе.

Мальчик вернулся на свой стул, но сел на его край, точно не решив для себя, что делать дальше.

— На самом деле от тебя мне нужно намного больше, чем уже имеющиеся твои наблюдения в тот понедельник. У тебя есть уникальная позиция, чтобы помочь.

Успокаивающая мягкость в голосе мистера Трента и возможность на самом деле быть частью расследования. Джейсон спросил:

— Чем я могу помочь? Почему, когда к нам в дом пришел полицейский, он сказал, что вы только хотели спросить, что я видел на улице в понедельник. А я ничего не видел.

— Правильно. Но я сказал, что если ты покажешь, что знаешь что-нибудь еще, то у меня будут основания для дополнительных вопросов. И когда мы с тобой говорили, то стало ясно, что ты на самом деле можешь посодействовать, помочь.

— Но как?

— Тем, что предоставишь нечто, дополняющее уже имеющуюся информацию — то, что мне — постороннему, и даже полицейским невозможно было узнать.