Мартин Смит - Залив Гавана

Бугай был молодым мужчиной с мелкими чертами слегка одутловатого лица, будто бы собранными в кучку. На нем был шелковый халат и шлепанцы-вьетнамки, он неспешно прохаживался в освежающей прохладе работающего кондиционера, хотя траектория его передвижений казалась продиктованной противоречивыми импульсами; облегчение от того, что очередной русский был жив и раздражение от того, что ему придется возиться с ним целую неделю. Возможно, его так же удивляло, что этот рудимент российских властей был способен постоять за себя.

— Все эти дома с дореволюционных времен, — Бугай присоединился к стоящему у окна Аркадию. — Они были богачами. Самый крупный в мире дилерский центр «Cadillac» находился в Гаване. Когда разразилась Революция, дорога в аэропорт была заставлена брошенными «кадиллаками» и «крайслерами». Представьте себе повстанца в бесплатном «кадиллаке».

— Думаю, я видел некоторые из тех машин.

— Однако, это, признаюсь, не Черная Дыра. Черная Дыра — Гайана или Суринам. А здесь есть развлечения, пляжи, в часе отсюда шопинг на Багамах. — Бугай скользнул взглядом по золотому «ролексу» на запястье. — Конечно, это не Буэнос-Айрес.

— Ведь все не так, как было раньше? — спросил Аркадий.

— Совсем не так. Помимо технических специалистов и военных у нас здесь было двенадцать тысяч русских и дипломатическая миссия, в которой работала еще тысяча человек — атташе, заместители, представители культуры, Советского общества дружбы, КГБ, секретари, офисные служащие, связисты, курьеры, офицеры безопасности. У нас был советский жилой дом, советская школа и летний лагерь для детей сотрудников. А почему бы и нет? Мы вложили в Кубу тридцать миллиардов рублей. Кубинцы получили от России больше иностранной помощи на душу населения, чем от других стран. А вы не задавали себе вопрос, кто сделал больше для разрушения Советского Союза, чем Фидель? — Бугай перехватил взгляд Аркадия. — …А, вы о том, что и стены имеют уши. Кубинцы, конечно, здорово поднаторели в электронной прослушке. Это мы их обучали. Но единственное надежное место для переговоров, это здание посольства, поэтому не стоит волноваться. В любом случае, сейчас штат сотрудников посольства состоит из 20 человек. Это корабль-призрак. И не стоит обращать внимание на то, что мы стали банкротами, оплачивая этот плавучий цирк, что вся наша система рухнула, пока они танцевали сальсу. Суть в том, что отношения между кубинцами и русскими еще никогда не были такими отвратительными, а вы говорите мне, что не можете согласиться с результатами идентификации тела Приблуды.

— Не окончательно.

— Для кубинцев это окончательно. Я говорил с капитаном Аркосом, и он показался мне довольно убедительным, принимая во внимание тот факт, что именно он вытащил русского из воды.

— Мертвого русского.

— Насколько я понял, смерть наступила в результате сердечного приступа. Трагическое, но естественное обстоятельство.

— Нет ничего естественного в том, что тело Приблуды плавало в заливе.

— Такое случается со шпионами.

— Официально он был атташе по вопросам сахарной промышленности.

— Верно. Все, что от него требовалось, это разъезжать по острову и наведываться на тростниковые плантации, отслеживая, чтобы кубинцы не выполняли свою квоту, чего они, собственно, никогда и не делали. А что касается разведки, то кубинская армия сейчас перевозит ракеты упряжками из быков, а не в грузовиках. Это все, что вам положено знать. Чем быстрее мы покончим с этим небольшим эпизодом, тем лучше.

— Есть еще один небольшой эпизод с участием Руфо и меня.

— Да кто же знает, кто вы такой? Мы потеряли водителя и представительскую квартиру благодаря вам.

— Я остановлюсь в квартире Приблуды, она свободна.

— Это не самое худшее решение. — Бугай поджал губы. — Но я, извините, намереваюсь держаться от этой проблемы как можно дальше.

Аркадий понял, что говорить с Бугаем, это то же самое, что пытаться поймать медузу. Каждый раз, когда он пытался получить ответ, вице-консул уходил в сторону.

— Еще до того, как кубинцы нашли тело, кто-то здесь, в посольстве знал, что Приблуда в опасности и отправил мне факс. Сообщение не было подписано. Кто это мог быть?

— Хотел бы я знать.

— А вы можете это выяснить?

— У меня недостаточно большой штат сотрудников, чтобы проводить расследование.

— Кто прикрепил Руфо ко мне?

— Кубинское Министерство Внутренних дел прикрепило Руфо к нам. Руфо был их человеком, а не нашим. Под рукой больше никого не оказалось, когда вы прилетели среди ночи. Я точно не знал, кто вы, и по-прежнему не знаю. Я, разумеется, позвонил в Москву, они, возможно, слышали о вас, но чем вы занимаетесь на самом деле, мне не известно. Криминал не моя специальность.

— Чем я сейчас занимаюсь, так это опознанием Приблуды. Кубинцы просили его фотографию и хотели приехать в посольство. Вы им отказали.

— Ну, это моя епархия. Во-первых, у нас не было фотографий. Во-вторых, кубинцы постоянно используют любую возможность пробраться в посольство и поводить носом в местах, не предназначенных для их любопытства. Можно сказать, мы на осадном положении. Сначала мы были для них товарищами, теперь мы преступники. Проколотые среди ночи шины. Руки на капот и полный шмон на дорогах при виде российских номеров.

— Как в Москве.

— В Москве правительство не контролирует ситуацию — в этом разница. Я должен заметить, что у нас не было никаких проблем с Руфо до вашего появления.

— Где посол?

— Здесь кругом послы.

Аркадий потянулся за блокнотом, лежащим на письменном столе. На чистой странице он написал: «Где резидент разведслужбы, перед которым отчитывался Приблуда?»

— Это не большой секрет, — сказал Бугай. — Начальник охраны здесь, но он лишь грубая сила. Начальник службы безопасности последний месяц находится в Москве, подбирая персонал для управления гостиницей, и он очень доходчиво объяснил мне, что во время его отсутствия не должно быть никаких ЧП. А что касается меня, то я не испытываю желания быть отозванным в Москву из-за шпиона, который умер от сердечного приступа, отправившись на рыбалку.

— Приблуда держал связь с Москвой через надежную линию?

— Мы посылаем зашифрованную электронную почту через секретный аппарат, который после отсылки стирает все начисто, на жестком диске ничего не остается после удаления. Но очень небольшое количество сообщений зашифровывается. Обычные факсы, звонки и электронная почта — это прямой текст на обычных устройствах. — Аркадий достал фотографию яхт-клуба «Гавана», чтобы расспросить о кубинских друзьях Приблуды, но вице-консул едва взглянул на нее. — У нас нет друзей-кубинцев. Раньше было целым событием, когда русский актер прилетал в Гавану. Сейчас люди просто смотрят американские фильмы по телевидению. Фидель ворует их и показывает. Ему это ничего не стоит. У некоторых появились спутниковые тарелки, они ловят Майами. К тому же есть Сантерия. Он популяризирует колдовство для забавы масс. Африканские предрассудки расцветают. Чем дольше я здесь живу, тем больше эти люди походят на африканцев.

Аркадий отложил в сторону фотографию яхт-клуба «Гавана».

— Кубинцам необходимо качественное фото Приблуды. В службе безопасности посольства должна храниться его фотография.

— Это решать нашему парню в Москве. Придется подождать его возвращения — не раньше, чем через месяц.

— Месяц?

— Может, даже дольше.

Бугай продолжал увиливать от ответов, а Аркадий усиливать давление, пока не наступил на карандаш, сломавшийся с резким звуком. Вице-консул подпрыгнул от неожиданности, он больше не походил на холодную медузу, скорее на желток при виде вилки. Его нервозность напомнила Аркадию о том, что он убил человека… В целях самообороны или нет, но убийство само по себе — зверство, которое вряд ли способно вызвать симпатию.

— Так над чем на самом деле работал Приблуда, этот ваш атташе по вопросам сахарной промышленности?

— Я не имею полномочий отвечать на ваши вопросы.

— Над чем он работал? — спросил Аркадий чуть тише и медленней.

— Я не считаю, что у вас есть право спрашивать, — начал Бугай, но тут же одумался, увидев, что Аркадий пошел в обход стола. — Ну, хорошо, хорошо, но заметьте, это против моей воли. Существует проблема с сахарным протоколом, некая коммерческая заковыка, в которой вы ничего не поймете. По сути, они поставляют нам сахар, который нигде больше не могут продать, а мы поставляем им топливо и технику, которую мы не можем больше нигде разгрузить.

— Это звучит обыкновенно.

— Да, но возникли сложности. В прошлом году кубинцы потребовали обсуждения ранее подписанных договоров. С учетом всех сложностей наших отношений мы позволили им присоединить третью сторону — панамскую компанию по торговле сахаром под названием «AzuPanama». Все казалось решенным. Я не понимаю, почему Приблуда начал копаться в этом деле.