Вильям Кобб - Клуб Мертвых
— У меня нет денег.
— Ба! Говорите это другим, любезный герцог, но не мне! Я отлично знаю сумму вашего состояния! Вы можете дать мне пятьдесят тысяч франков так же легко, как я могу дать нищему пять экю!
Де Белен молчал.
— И наконец, — продолжал Сильвереаль, — если вы упрекаете меня, то ведь этот упрек можно вам вернуть! Да, у меня сердце молодо… Но что же вы хотите, себя не переделаешь! Да разве вы сами не понимаете этого? А ваша страсть к мадемуазель де Фаверей?…
— А! Я этого ждал! — воскликнул де Белен. — Да, я люблю Люси, да! Я хочу, чтобы она стала моей женой, и для этого я требовал от вас содействия! Ну, и чего же вы достигли?… Как племянница вашей жены Люси доверена ей ее матерью, которая, право, можно подумать, занимается колдовством, так она живет таинственно и замкнуто. Поэтому через свою жену вы можете располагать судьбой Люси. Но на самом деле, мне кажется, вы дрожите перед баронессой де Сильвереаль…
— Однако она приехала сегодня сюда по моему приказанию.
— По вашему приказанию!… Ну, а хотите держать пари, что ваша жена согласилась вам повиноваться потому только, что ей лично выгодно было ехать на этот бал?
— Что хотите вы этим сказать?
— Ну, для заговорщика вы мне кажетесь не слишком дальновидным… Не заметили вы разве сегодня, что этот Арман де Бернэ — ваш враг, как я полагаю, не спускал с нее глаз в течение всего вечера и что они были вместе около часа?
— О! Если это так!…
— Вы стали бы ревновать?… Это было бы довольно оригинально!… Верьте мне, любезный барон, мадам Сильвереаль хитрее вас, и когда она для вида повинуется, она следует только своей воле!
Лицо барона вдруг омрачилось.
— О! Эта женщина, — прошептал он, и в голосе его послышалась нескрываемая ненависть.
— Она вас ненавидит и вы ее ненавидите. Вот это и скверно для меня. Вы не имеете на нее никакого влияния, дай, действительно, любовник герцогини де Торрес едва ли может пользоваться настоящим авторитетом у семейного очага…
— Молчите, ради Бога…
— Нет, нет! Мы должны свести наши счеты. Вы не отступили перед скандалом и со всем пылом ваших преклонных лет ведете себя, как мальчишка. Помните же, какое может придавать значение вашему мнению баронесса Сильвереаль в таком важном вопросе, как выбор мужа для ее племянницы! Напротив, видя, что я дружен с вами, баронесса не доверяет мне, а, быть может, даже презирает меня! И это вы называете помощью! Право, мне лучше бы обойтись без нее!…
— Нет! — бросил Сильвереаль, глаза которого сверкнули мрачным блеском. — Вы будете мужем Люси де Фаверей, клянусь вам честью…
— Честью… Вы — мне?… Ну и шутка!… — заметил цинично де Белен.
— Не смейтесь, если вам дорога ваша жизнь… Да, эта женщина ненавидит и презирает меня… Но она должна будет покориться моей воле… Или…
— Или?
Собеседники взглянули друг другу в глаза.
— Думаете вы, — сказал де Белен, — что баронесса покорится из страха смерти?
— Смерти — не знаю. Позора — наверно…
— А!… Это идея!… И если я могу быть вам полезен…
— Я предупрежу вас, если мне понадобится ваша помощь.
— И вы начинаете действовать?
— Да.
— Ну, вот теперь вы гораздо рассудительнее… Еще одно слово, однако, это… Но я как друг должен предупредить вас… Вы знаете хорошо мадам де Торрес?…
— Не будем говорить о ней…
— Берегитесь, барон. Та, которую называют Тенией, разорила и погубила людей побогаче и познатнее вас!
— Что мне до этого?… Я люблю ее…
При этих словах барон мгновенно изменился. Вся его фигура теперь выражала бешеную животную страсть. Он был омерзителен.
— Если так, — заметил герцог де Белен, — то не будем больше говорить о ней. Я не имею ни малейшего желания навязывать себя в менторы… Но — вернемся к делу… Я не буду настолько нескромен, чтобы спрашивать у вас, какими средствами думаете вы победить неизбежное сопротивление баронессы де Сильвереаль… Я вам скажу только одно: в тот день, когда Люси станет моей женой, я дам вам пятьсот тысяч франков…
— Хорошо! Но пока…
— От вас зависит, чтобы это произошло поскорее. Впрочем, на этот раз я еще вам помогу…
— Что? Пятьдесят тысяч франков, в которых вы мне отказывали…
— Вот они, — прервал де Белен.
На листе бумаги он написал несколько слов, подписал и протянул его Сильвереалю со словами:
— Завтра Аллар выдаст вам эти деньги.
— Ах! Друг мой! — вскричал Сильвереаль. — Вы мой спаситель!
— Ну, этого Тении хватит ненадолго, — заметил, смеясь, герцог
Сильвереаль пожал плечами.
— Вы не знаете ее! — сказал он.
— Конечно! Мадам де Торрес — ангел! Во всяком случае, это ваше дело. Но не забывайте главного…
— Нет, я вам обещаю! Теперь позвольте мне задать один вопрос…
— Извольте, сколько угодно.
— Вы продолжаете ваши розыски сокровищ кхмеров?
— Вы в этом не сомневаетесь, я полагаю?
— И вы думаете напасть на след?
Де Белен на минуту задумался. Невольно его глаза обратились к обломку черной статуи, арабески которой искрились при свете свечей.
— Может быть, — сказал он наконец. — Сфинкс выдаст мне свою тайну.
— И вы думаете, что именно здесь, в Париже, вы заставите его говорить?
— Я в этом убежден.
— Пусть же скорей наступит день успеха! Так как я предполагаю, что вы тогда не забудете меня, герцог?
Глаза де Белена сверкнули.
— Что будет для меня значить бросить вам несколько миллионов! Мы будем тогда царями Парижа, царями всего света! О! Как все покажется нам тогда мелким и ничтожным! Мы увидим у своих ног великих и гордых! Возвышаясь неизмеримо над всем, мы будем тогда презирать общество, которое задрожит под нашей мощной рукой! Тогда я буду Богом!
— А я — вашим пророком, — прибавил весело Сильвереаль. — Мужайтесь же! Все лучшее — впереди!
С этими словами барон удалился, горячо пожав на прощанье руку герцога.
Де Белен остался один. В течение нескольких минут он был погружен в размышления.
— Этот человек становится назойливым и опасным, — прошептал он наконец. — Я даю ему месяц сроку. После этого…
Он не окончил, но жест его был настолько красноречив, что если бы Сильвереаль увидел его, он вздрогнул бы от ужаса. Белен подошел к двери своего кабинета, отворил ее и стал прислушиваться. Вокруг было тихо.
Шел пятый час, но утро еще не наступало. Спальня де Белена находилась рядом с его кабинетом. Как путешественник, привыкший к опасностям и лишениям, он довольствовался простым гамаком вместо кровати.
Войдя в спальню, он запер дверь на замок и разделся, но вместо того, чтобы лечь, подошел к большому сундуку из дорогого дерева и, открыв его, вынул блузу и панталоны синего холста, в которые быстро облачился.
Затем он зажег маленький фонарь и сунул в карман пистолет.
Закончив эти приготовления, он вышел из своей спальни и направился к оранжерее, той, где происходило свидание баронессы де Сильвереаль и Армана де Бернэ.
Там герцог скользнул за большую сосну и, нагнувшись, придавил скрытую в полу пружину. Открылся люк, обнаруживший глубокую черную бездну.
Минуту спустя де Белен исчез, и люк снова закрылся.
5
ПОД ЗЕМЛЕЙ
Отверстие, в которое скрылся герцог, было круглое, обложенное камнем. Очевидно, прежде в нем была лестница, уже давно исчезнувшая. Де Белен привязал к шее фонарь так, чтобы он освещал ему дорогу.
Спуск был далеко не легок. В стене торчали местами железные крючья, за которые герцог цеплялся руками, опираясь ногами на выступы стены. Легко было догадаться, что он уже не в первый раз проделывает этот трудный путь, так как все его движения отличались почти автоматической точностью. По мере того как он опускался, темнота все более и более сгущалась, а воздух делался все более спертым и тяжелым, так что по временам де Белен должен был останавливаться, чтобы перевести дух. Таким образом он спустился метров на десять и остановился, так как стена кончалась. Тогда, не колеблясь, он прыгнул вниз. Высота, с которой он совершил прыжок, была не более двух метров, и когда свет фонаря осветил помещение, то стало видно, что это круглый погреб со сводами, в середине потолка которого было отверстие, через которое проник де Белен. Поспешно оглядевшись вокруг, очевидно, только по привычке, так как трудно было предположить, чтобы в этот погреб мог пробраться кто-нибудь чужой, герцог наклонился и поставил фонарь на пол. Затем он пошел в один из темных углов и вынес оттуда различные инструменты. Бросив их на землю, он снова поднял фонарь. Вдруг он вскрикнул от удивления.
На сырой земле ясно видны были отпечатки ног!
— Кажется, я с ума схожу? — прошептал он.
Нет! Сделанное им открытие было слишком очевидно. Следы были очень маленькие, можно было подумать, что их оставила женская нога. Де Белен провел рукой по лбу, покрытому холодным потом. Он не шевелился, будто ожидая, что из мрака перед ним предстанет какой-нибудь ужасный призрак.
