Итан Блэк - Мертвый среди живых
— Бруклин, — говорит Воорт, — место рождения каждого десятого американца. — И давит кнопку «отбой».
— Верни этим засранцам то, что они дают тебе, — говорит Мики, когда они проезжают усаженную деревьями границу Бруклинского ботанического сада. Они добрались до Истерн-парквей.
— Это здание.
Мики вырубает мигалку, и они въезжают на пустую стоянку. Воорт вспоминает, как работал здесь каждый год в День Карибов во время парада, помнит карибские оркестры из ударных, спускающиеся по широкой улице, танцовщиц в нарядах из перьев, лотки, где продавали ощипанных цыплят и ямайское пиво, пряного тунца и кокосовое мороженое.
Мимо проезжает патрульная машина, и находящиеся в ней люди в форме приветливо кивают. Соратники. Если бы не чувство Воорта, что их послали следить за ним. Он отгоняет этот бред, когда машина исчезает из виду.
«Сосредоточься на окружающем». Ботанический сад с одной стороны, а на другой стороне улицы жилые дома. Длиннющий ряд унылых, блеклых кирпичных зданий — столь же уникальных и индивидуальных, как советские «хрущобы».
Воорт был в этом квартале ребенком, когда в одно из воскресений семья отправилась посмотреть соседние места, представлявшие исторический интерес для нее. Пляж Куинса, где контрабандисты Воорта выгрузили мушкеты для Континентальной армии. Церковь в Трайбеке, где Воорт сунул серебряные монеты в карман британского сержанта в обмен на сведения о движении вражеского войска в сторону Бронкса.
Воорт видит себя в этом квартале на закате воскресного дня — он держит отца за руку и представляет в картинах все, что рассказывает Билл Воорт:
— Революция началась в Истерн-парквей и почти там же закончилась. Это самая большая возвышенность в городе. Вашингтон собрал свою армию в Бруклине, а британцы пошли в атаку через лес. Колонисты бежали.
— И Воорты тоже бежали?
— Как разведчики, мы не были впереди, ха-ха-ха! Повинуясь приказу.
Воорты всегда говорили «мы», когда речь шла об истории. «Мы разбили испанцев в 1898-м». «Мы помогли разгромить коррупционеров из Тамани-Холла».
— Британцы были мастерами военного дела, а мы новичками. Они гнали нас до гавани, а потом что-то расслабились. Когда солнце село, они решили подождать до утра и покончить с американцами. Но той же ночью армия Вашингтона спаслась, переплыв на Манхэттен. Догадываешься, кто нашел лодки?
— Воорты, — произнес мальчик, чувствуя, как всегда, гордость за предков.
— И какой из этого следует урок?
— Никогда не сдавайся, даже если проигрываешь?
— Так будет много-много раз, когда ты станешь взрослым. Но чувство проигрыша и сам проигрыш — это совершенно разные вещи.
— Тогда как узнать, что ты проиграл?
— Может, никогда и не узнаешь, — улыбнулся отец.
Теперь нет леса и нет никакой мемориальной доски в знак того, что здесь проходила армия Вашингтона. Воорт с Мики пересекают городской ландшафт, заполненный грузовиками, из которых льется машинное масло, грохочущими автомобилями и припозднившимися пешеходами, в основном пожилыми женщинами, которые тащат тележки в сторону магазинов или обратно.
Молодой привратник-испанец в вестибюле — «Маурисио», — написано на плашке — смотрит на полицейские значки и говорит:
— Асбестовая команда работает в подвале. Но там очень пыльно. Надо бы надеть маски.
— А лишних нет?
— Меня и мертвым отсюда не уберешь. Может, купите в скобяном магазине, пара кварталов отсюда?
«Нет времени», — думает Воорт и просит Маурисио не волновать бригаду известием о приходе полиции. Стена лестничной клетки дрожит от визга механических пил и криков людей, передающих друг другу команды в подвале. Когда Воорт распахивает вихляющую дверь, шум усиливается, пыль такая густая, что они с Мики прикрывают носы и рты платками.
«Было бы здорово, если бы мы разобрались прямо сейчас».
— Надеюсь, у этих ребят хорошее медицинское страхование, — говорит Мики, — а не какая-то дерьмовая Организация медицинского обеспечения.
В подвале бригада убирает водопроводные трубы из котельной: шестеро мужчин и женщин в касках, защитных очках и тканевых масках. На таких работах заняты, вероятно, новые иммигранты или исключенные из школы. В общем, люди без образования и не имеющие на руках новорожденных детей. Плюс пара бывших заключенных.
— Мы ищем Уильяма Нимса, — стараясь перекричать шум, обращается Воорт к прорабу, маленькому, нелюдимому на вид азиату неопределенного возраста, который искоса смотрит из-под пластикового козырька на жетон Воорта.
Человек разглядывает значок с обратной стороны, словно проверяя, не подделка ли. Полицейские, понимает Воорт, здесь нежеланные гости.
— Кто вам нужен? — спрашивает прораб, но Воорт уверен, что он расслышал вопрос и в первый раз.
— Нимс!
— Здесь Билли? — кричит прораб белому парню, складывающему в угол листы теплоизоляции.
— Что? Говори по-английски, дурень.
Словно неслышный сигнал «Окружить копов» прозвучал в помещении.
— Полисменам нужен Билли!
Шум просто ужасный. Кажется, стены трясутся, везде пыль и кто-то включает радио. Музыка Эминема отлетает от бетонных стен.
— А-а-а, Билли! Я видел его.
— Где?
— Вам лучше надеть маску, — говорит белый парень с восточноевропейским акцентом, но безразличный тон показывает Воорту, что парню вообще-то все равно, свалит Воорта рак легких или нет. Видимо, Нимса здесь нет.
— Где он? — спрашивает Воорт и следит, чтобы никто не взялся за сотовый или не выскользнул в вестибюль предупредить Уильяма Нимса.
— Все эта пылища, — говорит парень, помедлив и проводя пальцем в резиновой перчатке по горлу, и Воорт чувствует, что под маской он улыбается. — Она попадает в легкие, и оттуда ее уже не убрать. А потом заболеваешь, старина. Как в угольных шахтах Румынии!
— Если хочешь вернуться обратно в Румынию, — говорит Мики, — могу устроить через Службу иммиграции.
— Что за отношение? У меня гражданство! Стараюсь оказать вам любезность, а вы меня в дерьмо окунаете!
Брови парня выбелены пылью как мелом, а в светло-голубых глазах угроза.
— Ты такой же гражданин, как президент Франции, — говорит Мики.
— Я видел Билли вчера — или это было в понедельник? Эй, Марселла! Билли работал здесь в понедельник или в пятницу?
— Вы хотите сказать, что его вообще сегодня нет здесь? — спрашивает Воорт.
Прораб хихикает, словно Воорт дурак, что не знает этого.
— Чего это ему работать, если он всю неделю с шанхайским гриппом дома валяется?
Мики выключает радиоприемник. Жуткий скрежет постепенно стихает. Пыль клубится над кусками асбеста, наваленными вокруг стремянок.
— Если мы проверим записи телефона Билли и обнаружим, что вы позвонили ему после нашего ухода, то вернемся. И вот тогда уж точно будет Служба иммиграции, — говорит Воорт рабочим.
— Вы хуже Чаушеску, — произносит румын.
Спустя минут шесть, уже в машине, Мики говорит:
— У Нимса грипп, ну и кретин же я.
— Едем быстрее.
Они мчатся к югу, вниз по Седьмой улице, пролагая себе путь сиреной на перекрестках с Юнион-стрит, Президент-стрит и Пятой улицей по пути к дому, где живет Нимс.
Воорт теперь ясно вспоминает бывшего водопроводчика. Видит его за кофеваркой в муниципальном департаменте водоснабжения, где они его и арестовали. Здоровяк. Бывший школьный полузащитнике грубыми чертами красноватого лица, ежиком рыжеватых волос и толстыми губами, прихлебывавший кофе из одноразового стаканчика, — он сбил с ног полицейских и с удивительным проворством понесся к лестнице.
Воорт видит Нимса и его адвоката в комнате для допросов. С понурым видом неудачника Нимс свирепо смотрит на Воорта и цедит сквозь зубы:
— И как тебе моя жена?
— Мы задавали ей вопросы.
— Часто ли мы занимаемся с ней любовью? Что за вопросы?
— Билли, — мягко говорит Мики, — ты насильник. И извращенец. Нам надо знать точно, в чем состоит твое извращение.
— Требую немедленно прекратить, — огрызается адвокат.
На суде Нимс заявил недоверчивому жюри: «Детектив Воорт посягнул на мою жену!»
К тому времени как Воорт и Мики добираются до Сансет-парк — соседнего с домом Нимса — и оказываются на полдороге от его дома на площади Одиннадцатого сентября, сотовый звонит еще дважды и оба раза детектив Сантини спрашивает Воорта о людях, которых не может припомнить сам.
В этом районе проживают полицейские и пожарные, и для насильника, начинающего жизнь после освобождения, адрес довольно странный. Квартал представляет собой домики из дранки с ухоженными газонами за цепным ограждением. Существует правило — подходить к дому подозреваемого небрежно на случай, если тот наблюдает. Приветливо кивнуть мамашам, сидящим на ступеньках крыльца, и не обращать внимания на ребятню, раскатывающую на роликах по тротуару.
