Кей Хупер - Дремлющий страх
— Это часть работы.
— Вероятно, все-таки не та часть, на которую он подписывался. Не в округе Хазард.
— Полагаю, как и ты.
— Да, — ответил Эш через некоторое время. — Я тоже на это не подписывался.
Райли смотрела в свое меню, но на самом деле не читала его. Что-то другое не давало ей покоя.
— Джейк сказал, что никто не заявлял о пропаже человека.
— Да. Ты думаешь, то, кем является — или являлся — убитый, может быть более важным, чем то, как его обнаружили?
— Без сомнений, по меньшей мере, так же важно.
— А бывают случайно выбранные ритуальные жертвы?
— Мне придется провести кое-какие изыскания, — сказала она, перестраховываясь, так как не знала, что именно известно Эшу о ее подготовке. — Но навскидку, я не могу представить себе ритуал черной магии, основанный на приношении жертвы, выбранной наобум или только потому, что несчастный оказался в нужном месте в неудачное время. Ритуалы чаще всего бывают очень контролируемыми, очень специфическими. Особенно, когда они включают в себя нечто столь экстремальное, как кровавое жертвоприношение.
— Таким образом, я полагаю, что все городские легенды о пропадающих бездомных, используемых в сатанинских обрядах или как часть черного рынка органов для пересадки, именно этим и являются. Городскими легендами.
Это был полувопрос-полуутверждение, и Райли, встретив его пристальный взгляд, кивнула в ответ.
— Подавляющее большинство подобных историй не более реальны, чем лепреконы. Несколько лет назад Бюро проводило всестороннее расследование, когда, казалось, полстраны уверовало в то, что на каждом углу можно наткнуться на дьяволопоклонников, и не нашло ни крупицы доказательств в поддержку жутких заявлений о ритуальных человеческих жертвоприношениях во время черных шабашей.
— И все же, подлинные сатанинские обряды проводятся.
— Даже подлинные сатанинские обряды не включают в себя убийство. Тебе придется выйти за пределы… традиционного… сатанизма и по-настоящему на задворки общества, чтобы обнаружить такого рода вещи.
— Серьезно? И за пределами сатанизма есть крайности?
— Еще какие, ты бы удивился, — у него действительно были самые поразительные глаза. Она никогда не видела глаз такого бледного оттенка зеленого. Человеческих глаз, во всяком случае.
— Итак, если у нас здесь имеется оккультная активность, которая включает себя ритуальное убийство, не похоже, что ответственные — сатанисты.
— Некоторые маргинальные группы называют себя сатанистами. Так что, это все еще возможно. Или это какая-то другая группа, называющая себя как-то иначе. Или это дымовая завеса, чтобы скрыть убийство, — Райли вздохнула. — А, кроме того, все эти слухи и домыслы, и люди с их собственными скрытыми целями, которые продолжают нагнетать страсти и из кожи вон лезут, лишь бы ухватиться за искорку правды и раздуть из нее костер проблем.
— Например?
Она покачала головой:
— Однажды, я открыла дверь, и обнаружила перед собой молодую женщину, пытавшуюся собрать деньги для своей церкви. Суть ее болтологии заключалась в том, что нашим детям угрожают почитатели дьявола, и ее церкви нужны деньги для борьбы с этой армией зла. Она говорила об этом абсолютно серьезно. Дело было в милом маленьком городке, где самое плохое, что я видела — это обстрел нескольких домов яйцами на Хэллоуин, а та бедняжка шарахалась от любой тени и представляла себе, что демоны прямиком из ада вот-вот схватят ее малышей.
— Люди поверят в дьявольские происки.
— Особенно, если представители власти скажут им, что кое-что реально.
— Вот почему, — сказал Эш, — я по-прежнему считаю, что для нас наилучшим выбором будет относиться ко всему этому как к серии хитроумных мистификаций.
— Даже к убийству?
— Ты сказала, что убийца мог использовать внешние атрибуты культа просто ради того, чтобы сбить нас со следа.
— Я сказала, что это возможно. И так оно и есть. Но пока мы не узнаем, кем был этот убитый, мы не сможем выяснить, кто мог желать ему смерти.
— Ты собираешься посоветовать это Джейку?
У Райли снова появилось смутное ощущение скрытых эмоций, некоего рода долго нагнетаемого напряжения между Эшем и шерифом, но не могла достаточно сосредоточиться на этом, чтобы определить: дело касалось личного или профессионального.
Тем не менее, что-то было. Определенно что-то было. И сильное, если она заметила это даже при своих барахлящих чувствах.
Она спокойно заметила:
— Думаю, Джейк достаточно коп, чтобы знать основы без необходимости напоминать ему об этом.
Эш снова перевел взгляд в свое меню.
— Джейк — политикан.
— Я не могу указывать ему, как выполнять его работу, Эш.
— Нет, полагаю, не можешь.
Его напряженность никуда не делась. Она могла ощущать ее.
С трудом.
«Где мое ясновидение, когда оно мне необходимо? Черт, да где хоть какое-то из моих чувств?»
Они по-прежнему были приглушенными, смазанными, словно она смотрела и слушала, и прикасалась, и обоняла окружающий ее мир через тонкую вуаль. Ощущение было странным, холодящим и пугающим, это чувство удаленности от мира.
Разъединенности.
Она была одна, это она могла чувствовать.
И что еще более странно, у нее снова болела голова, но не одним из знакомых ей образом. Не тупой болью напряжения или усталости, не редким «похмельем» агонии, выводящей ее далеко за пределы собственных возможностей, а резкими короткими вспышками, следующими одна за другой каждые несколько секунд в случайных точках от области прямо над глазами через макушку и до затылка.
У Райли как-то болел зуб, боль была именно такого рода, как будто пульсировал один или несколько нервов.
В ее зубе нерв погибал.
Она опасалась даже думать о том, что могло происходить внутри ее мозга.
И вот она, посреди запутанной ситуации, которую не помнит или не понимает, мучительно сознающая, что на свободе гуляет убийца, или убийцы, почти наверняка чертовски лучше неё осведомленный о том, что происходит.
Будучи независимой и убежденной в своих силах, Райли никогда не чувствовала такой неуверенности в себе. Она была мастером по разыгрыванию ролей, что являлось одной из ее сильных сторон, но это? Здесь шла очень, очень опасная игра в жмурки, и игроку с повязкой на глазах — ей — вдобавок заткнули уши ватой и зажали нос прищепкой.
Она не знала, кому доверять, за исключением Гордона, а самое большее, что он мог предложить — это моральная поддержка, так как даже если она и пришла к каким-то выводам или сформировала некие теории с тех пор, как приехала сюда, то с ним ими не поделилась.
Что до другого мужчины, с которым она была интимно близка…
— Райли? Готова заказывать?
Она посмотрела поверх меню на этого светлоглазого незнакомца, с которым, по всей видимости, делила постель, и, проигнорировав холодный узел под ложечкой, спокойно ответила:
— Готова.
Она произнесла это уже второй раз за последние пару часов. Ей лишь оставалось надеяться, что это правда.
Три года назад
— Ты понимаешь, что это будет означать? — спросил Бишоп.
Слегка развеселившись, Райли ответила:
— Ты телепат, тебе известно, что я понимаю, что это будет означать.
— Я серьезно, Райли.
— А ты когда-нибудь бываешь другим? — она уловила внезапный проблеск в волнующих голубых глазах на удивительно красивом лице, в одно мгновение осознав, кто была эта женщина и что она значила для Бишопа, и ее вопрос внезапно уже не казался таким забавным.
— Неважно, — сказал он. — У нас у всех свои призраки. А между телепатом и ясновидящей не так уж много секретов.
— Ты должно быть и в самом деле веришь, что мы можем помочь, — медленно произнесла она. — Чтобы… с готовностью раскрываться всем нам.
Он бесстрастно ответил:
— Я не продумал это до конца.
Райли не удержалась от смеха, но потрясла головой и перевела разговор на прежнюю тему:
— Я действительно понимаю, о чем ты меня просишь. Я знаю, что на это могут уйти месяцы. И, вероятно, уйдут.
— И тебе придется работать в одиночку, судя по всему.
— Ну что же, если ты прав насчет того, как этот убийца выбирает свои жертвы, и прав в том, что первый же признак присутствия опергруппы или внимания полиции заставляет его менять города, тогда единственный способ выследить его — отправиться туда одной и неофициально. Допустим, я могу это сделать.
— Я верю, что сможешь. Я верю, что ты лучше кого бы то ни было в отделе подходишь для того, чтобы выследить убийцу. И убедиться, что он попался. Но, Райли, не подходи слишком близко. Поняла?
— Он убивает только мужчин.
— Пока. Но загнанное в угол животное может убить любого, в ком увидит угрозу. И он умен. Он очень, очень умен.
— Поэтому я сольюсь с окружением. И не буду угрожать ему.
