Стивен Хантер - Сезон охоты на людей
– Ну, в общем, поверь мне на слово, – сказал Кроу, – я знаю, что говорю. Никакой тревоги не будет до двадцати четырех ноль-ноль завтрашней ночи.
Донни хотел указать, что если говоришь "24.00", то вовсе не обязательно добавлять "ночи", но Кроу на такой крючок не попался бы.
– И все равно мы будем болтаться где-то здесь. Нас посадят в грузовики и, скорее всего в субботу, запихнут в одно из зданий поблизости от Белого дома. Но это ненадолго. Главные события произойдут на другой стороне реки. Весь смысл в том, чтобы собраться около Пентагона и окружить его со всех сторон. Это Триг мне сказал.
– Триг сказал? Он рассказывает тебе о наших планах развертывания? Парень, это же секретные сведения! Откуда он это знает?
– Не спрашивай меня, все равно не смогу ответить. Триг знает все. Нет места, куда он не мог бы проникнуть. Может быть, сейчас, пока мы с тобой болтаем, он попивает коктейли с самим Дж. Эдгаром. Между прочим, ты знаешь, что Гувер* тот еще фрукт? Он чертов педик! Он весь в дерьме.
– Кроу, скажи честно, ты ничего не сообщаешь Тригу? Я имею в виду, что тебе это может казаться всего лишь шуткой, но из-за таких шуточек ты попадешь в крупную переделку.
– Дружище, что я могу знать? Малыш Эдди Кроу всего лишь простой солдат. Он не знает ничего.
– Кроу, я вовсе не шучу.
– Обо мне кто-нибудь расспрашивал?
– Так где будет эта вечеринка?
– Хочешь попытаться разыскать свою девушку? Когда ты вчера вечером показал ей спину и отвалил вместе с нами, у нее был не слишком счастливый вид. И если я хоть немного знаю моих озабоченных хиппи-пацифистов, то у бородатого парня, который цеплялся за ее подол, появился прекрасный повод уговорить ее потрахаться. Тебе придется вызывать на него артиллерийский огонь. "Отель "Эхо"".
– Никто о тебе ничего не спрашивал.
– На тот случай, если все-таки будут спрашивать, мой тебе совет: сдай меня, не задумываясь. Я всего лишь никчемное дерьмо. Серьезно, Донни, не думай обо мне. Если дело дойдет до выбора, кого из нас двоих нужно спасать, спасай себя. Иначе будут одни неприятности.
– Эдди, ты просто кусок дерьма. Ну так где твоя вечеринка? Мне до смерти надо залить в глотку бочонок-другой пива.
– Может быть, Тригу удастся разыскать твою девушку.
– Может быть.
Они приняли душ, переоделись и получили увольнительные, причем дежурный сержант предупредил, что им следует каждые два часа звонить в роту и проверять, не объявлена ли тревога. Как и можно было ожидать, послушные приятели Кроу торчали прямо перед главными воротами базы, на Восьмой улице. Все втиснулись в старенький "корвейр".
– Здорово, Донни.
– Вот класс! Донни-герой!
Он едва припомнил их имена. У него страшно болела голова. Он солгал, солгал совершенно сознательно: "Никто о тебе ничего не спрашивал".
Но, черт побери, откуда Кроу мог так много знать? Почему он на днях спросил Донни, куда бросят их роту? И вообще, почему завязалась вся эта гадость? И как быть с Джулией? Она торчит в палаточном лагере на каком-то грязном пустыре в компании с этим нахалом, и он даже толком не поговорил с нею. А она не позвонила и не оставила ему номер телефона. Похоже, все стремительно летело в пропасть.
Но когда они прикатили туда, куда собирались, там уже находился Триг, и когда Кроу с порога рассказал ему о трудностях, с которыми столкнулся Донни, Триг ответил, что никаких трудностей нет.
– Совершенно точно, – заверил он. – Дайте-ка я пойду позвоню.
Он ушел, а Донни остался сидеть среди кучки исключенных из Джорджтаунского университета ребят, одетых в цвета молодых республиканцев, в то время как Кроу с ходу принялся обхаживать какую-то девушку, которая не собиралась отвечать ему взаимностью.
Вскоре вернулся Триг.
– Все в порядке, поехали, – сказал он.
– Ты нашел ее?
– Да нет, я просто выяснил, где находится лагерь Аризонского университета. Ведь она должна быть там, верно?
– Верно, – согласился Донни.
– Отлично. Я провожу тебя.
Донни на мгновение задумался. Вроде бы предполагалось, что он должен следить за Кроу. Однако при сложившихся обстоятельствах покажется очень странным, если он отклонит предложенную помощь и останется тут вместе с Кроу. Впрочем, он должен был наблюдать за Кроу и Тригом, верно? И если он находится вместе с Тригом, то Кроу не может передать тому никаких секретов. Именно так!
– Замечательно, – произнес Донни вслух.
– Только подожди, я возьму свою книгу, – сказал Триг. Он исчез на несколько секунд и возвратился с большим, страшно грязным и засаленным альбомом. Его можно было принять за фетиш душевнобольного. – Никогда и никуда не хожу без него: вдруг мне захочется полюбоваться восточной вилохвостой грязевой ласточкой. – Он рассмеялся над собой, показав белые зубы.
На улице Триг указал на свой неизменный "тригмобиль" – "Триумф TR-6", ярко-красный автомобиль с откинутым тентом.
– Крутая тачка, – похвалил Донни, впрыгнув в машину.
– Я недавно привез ее из Англии, – объяснил Триг. – Я почувствовал, что борьба за мир выжала из меня все соки без остатка, взял небольшой творческий отпуск, отправился в Лондон и ненадолго спрятался в Оксфорде. В художественной школе Рескина. Там и купил эту малышку.
– Отвалил, наверное, кучу бабок?
– О, я думаю, что у моей семьи денег хватает. Не у отца: он за всю жизнь не сделал ни единого пенни. Он государственный чиновник, отвечает за крохотный кусочек войны: составляет планы экономической инфраструктуры провинции Куангтри. А чем занимается твой отец? – в свою очередь спросил Триг.
– Он разводил скот на своем ранчо. Вкалывал как проклятый, но так и не смог отложить хотя бы пенни. Он умер бедняком.
– Но он умер честным. Мы, в нашей семье, не работаем. Работают деньги. А мы играем. Самое лучшее – это работать ради чего-то, во что веришь. Это накладывает настоящую ответственность. А если такая работа еще и доставляет удовольствие, то это истинное чудо.
Донни промолчал. Он чувствовал, как вокруг него сгущается темное облако. Он находился здесь в качестве Иуды, разве нет? Он продавал Трига за тридцать сребреников или, вернее, за третью нашивку и избавление от возвращения в Дурную Землю. Он посмотрел на Трига. Рядом с ним сидел человек лишь немногим старше его самого; ветер отбрасывал назад его пышные волосы, и они развевались, словно капюшон плаща за спиной всадника. Триг носил дымчатые солнцезащитные очки, у него был высокий красивый лоб. Он был похож на молодого бога.
И этот парень входил в "Штормовое подполье"? Был одним из тех, кто швыряет бомбы, которые разрывают на части ни в чем неповинных людей? Это казалось невозможным. Никаким усилием воображения он не мог представить себе Трига заговорщиком. Для этого тот находился слишком близко к центру мироздания, слишком легко и слишком нетерпеливо отдавался ему мир.
– Ты мог бы убить кого-нибудь? – спросил Донни.
Триг снова рассмеялся, показав белые зубы.
– Ну и вопрос! Bay, меня еще никогда не спрашивали об этом!
– Я убил семь человек, – сообщил Донни.
– Наверное, если бы ты не убил их, то они убили бы тебя?
– Они пытались это сделать!
– Так что ты был вынужден к этому. Ты принял свое решение. А что касается меня… Нет, я не мог бы. Я просто не могу этого видеть. По-моему, смертей и так слишком много. Я предпочел бы погибнуть сам, нежели убить кого-нибудь. Уверен. Я уверен в этом с тех пор, как в Стэнливилле заглянул в один дом и увидел там двадцать пять парней, изрубленных на куски. Я не могу даже припомнить, за что их убили: то ли как мятежников, то ли как сторонников правительства. Возможно, они и сами этого не знали. Нет-нет, хватит убийств. Прекратите убийства. Именно об этом и говорят люди, мы все говорим: дайте миру шанс.
– Ну, не так-то просто это сделать, когда какой-нибудь парень хлещет по тебе очередями из АК-47.
Триг расхохотался.
– Да, тут ты меня уел, дружище, – весело воскликнул он. Но затем добавил, посерьезнев: – Несомненно, такое оправдание может найти себе любой. Но ты не стал бы стрелять по той траншее в Майлэй, как это делали те, кто там был. Ты прошел бы мимо. Горячая кровь, холодная кровь… Черт возьми, ты ковбой. Тебя обучили стрелять ради спасения собственной жизни. Твоя стрельба имела моральное оправдание.
Донни не знал, что на это ответить, и потому просто хмуро смотрел вперед. В сумрачном свете дня они мчались через центр города, мимо массивных правительственных зданий, все еще озаренных тусклым светом клонившегося к закату солнца, вдоль окаймленной парками реки, пока наконец не добрались до парка Западный Потомак, находившегося сразу же за знаменитым памятником Джефферсону.
Добро пожаловать в Майскую трибу.
На одной стороне улицы стояло восемь или девять полицейских автомобилей, рядом с ними кучками стояли угрюмые полицейские округа Колумбия, облаченные в защитное снаряжение. С противоположной стороны с таким же угрюмым видом на них глазели молодые хиппи в джинсах, рабочих армейских рубахах и с цветами в волосах. Можно было подумать, что здесь играют в гляделки и никто пока не может взять верх.
