Александр Маркьянов - Агония

— Товарищ заместитель министра, принятыми мерами нами установлен основной фигурант по делу «Македонец» — бывший начальник смены охраны, подполковник КГБ Владимир Александрович Пономарев. Он проживал в деревне Бельцы Владимирской области, работал бухгалтером в колхозе «Красный октябрь». Документы у него были на имя Григория Сергеевича Папанова. Сегодня утром мои сотрудники выехали для его задержания. Однако, по прибытии обнаружили что фигурант мертв.

Папутин, резко встал, прошелся по кабинету, заложив руки за спину. Затем недовольно сказал

— Тебе не кажется, Владимир Михайлович что все это очень и очень странно? Стоит нам только установить фигуранта по делу — и он мертв. Причем убивают его не в городе, а в глухой деревне, где каждый новый человек на виду. Тебе не кажется что это само собой подозрительно и навевает нехорошие мысли — о чистоте своих рядов?

— Нет, Виктор Семенович. Мы получили информацию практически в то же время, когда произошло убийство, организовать его, если информация утекла от нас времени просто не было.

— Почему ты думаешь, что это убийство?

— Таких совпадений не бывает, товарищ заместитель министра

Виктор Семенович немного подумал

— А не могло ли быть так: наследники железного Феликса получили информацию, подготовили ликвидацию и сразу слили информацию тебе через агента — «двойника», дующего в обе стороны, чтобы посмотреть кто и как отреагирует, кто приедет на место преступления, какими «корочками» будет козырять и куда поедет потом.

Могло… Вопрос был риторическим, Папутин еще немного помолчал и недовольно закончил

— Хотя получив информацию ты, конечно, обязан был реагировать на нее. До чего докатились, боимся работу свою делать, преступления как будто из-под полы раскрываем. Ты, Владимир, вот что. Я сейчас дам команду через ГУУР[3] чтобы они вышли на службу участковых, нашли того участкового в чьем ведении труп и забрали его к нам на полпути к Владимиру. А ты отследишь, кто приедет к Владимирскому моргу, и что будет делать. Все понял?

— Так точно, товарищ заместитель министра!

— Не такточничай. Не в армии. Иди, работай. И проверь, не засветился ли ты. Тщательно проверь, тщательно!

Владимирская область. 04 февраля 1971 года

Автодорога «Владимир Юрьев-Польский»

Небольшой УАЗ «буханка» тяжело хрипя двигателем, пробивался сквозь снег плохо очищенной дороги по направлению к Владимиру. В машине был только один человек — районный участковый Александр Пименов. Приказ ему пришел необычный, но это был приказ с самого верха.

После одного из крутых, плохо просматриваемых поворотов он увидел встречающих — как и было сказано — военный крытый фургон «ЗИЛ». Он стоял на обочине дороги, фары были включены. Пименов машинально коснулся рукой расстегнутой кобуры с «Макаровым».

Свернув с дороги на обочину, участковый Пименов встал в десяти метрах от ЗИЛа, хлопнув дверцей, вышел из машины. Снежный ветер ударил в лицо. Присмотревшись, он увидел у машины двоих людей в черных теплых ватниках с закинутыми за спину автоматами АКМС. Пименов слегка сдвинулся вправо, чтобы в случае чего одним прыжком оказаться в кювете и оттуда открыть огонь.

Дверца ЗИЛа тоже хлопнула. На снег выпрыгнул мужчина в милицейской форме. Присмотревшись, Пименов узнал майора Сомова, который приезжал на место преступления. Понятно, прислали знакомого, чтобы обойтись без вручения верительных грамот и прочей ерунды. Майор тем временем подошел к нему.

— Здорово, друг. Что так встал далеко от нас?

— Доброго здоровья — буркнул Пименов — забирайте…

Двое мужиков с автоматами открыли заднюю дверцу УАЗа. С трудом Пименов, Сомов и эти двое вытащили тело и перетащили его в кузов ЗИЛа. Потом из кузова ЗИЛа взяли какой-то сверток и положили его в УАЗ. Что бы в свертке Пименов не хотел и знать.

— Значит так, старший лейтенант Пименов! — хлопнул его по плечу Сомов после погрузки — едешь сейчас до морга, это сдашь и обратно домой. Если кто о чем спрашивать будет или не дай Бог еще что — сразу звони мне, номер у тебя есть. И да, забыл. Готовь проставу своему райотделу — по поводу присвоения очередного звания. Ну, бывай!

Министерство внутренних дел СССР

Приказ N лс311/71-3

О присвоении внеочередного звания.

Присвоить Пименову Александру Семеновичу, старшему участковому Юрьев-Польского РУВД Владимирской области специальное звание «капитан милиции» досрочно.

Владимир. 04 февраля 1971 года

Окружной морг

— Да что у вас за бардак здесь творится!

Майор госбезопасности Каляев глыбой нависал над руководителем экспертного учреждения, матерясь со многими этажами. Хотя удостоверение у него было выписано на имя майора Петрова из московского уголовного розыска — документ прикрытия, без него в работе нельзя.

— Где тело, я вас спрашиваю!

— Вам же показали, товарищ! — усталая, пожилая женщина — эксперт не могла понять, в чем проблема.

— Это не то тело, вашу мать!

— По документам значится Папанов Валерий Иванович — в который пыталась втолковать врач.

— Товарищ, не задерживайте! И вообще, откуда вам известно, что это не то тело? — донеслось от двери.

Каляев резко развернулся. В двери стоял худощавый высокий человек в черном костюме.

— А вы кто, собственно? — попер на него Каляев

Мужчина в костюме отработанным движением раскрыл красную книжку.

— Заместитель прокурора Фрунзенского района по наздору за следствием Воронцов! Попрошу ваше удостоверение!

Вашу мать!

Делать было нечего. Каляев достал удостоверение прикрытия, передал прокурору. Тот прошел к столу главврача, переписал данные в блокнот. Затем вернул удостоверение Каляеву.

— Нехорошо себя ведете, товарищ майор. Хамите, позорите советскую милицию! Мат аж в коридоре слышно! Если Вы из МУРа то это не значит, что можно так себя вести. Если есть, какие-то претензии к нашему экспертному учреждению — попрошу в письменном виде. За подписью вашего начальника. А скандал устраивать нечего. Еще вопросы есть?

Вопросов у Каляева не было, он схватил свое удостоверение, быстрым шагом, почти бегом пробежал по коридорам Владимирского экспертного учреждения, вывалился на улицу. Волга уже ждала его. Сев на переднее сидение Каляев рявкнул на подчиненного

— Поехали!

Сразу на улице за Волгой пристроилась другая, бежевая Волга. Каляев был в таком состоянии, что ничего не заметил.

Заместитель прокурора Фрунзенского района по наздору за следствием Воронцов через час уже был в своем кабинете, в прокуратуру Фрунзенского района Владимира. Первое что он сделал — поднял телефонную трубку и набрал номер министерства внутренних дел СССР.

Австрия, предместья Вены

Осень 1968 года

Встреча шла уже второй день и подходила к концу. Несмотря на все усилия преодолеть лед недоверия так до конца и не удавалось. Шла холодная война, реакция была понятной. Дошло до того, что когда вечером переговоры прервались и стороны удалились в спальни, обе делегации заперли двери на ключ.

Тем не менее, достичь кое-чего все-таки удалось. Была достигнута принципиальная договоренность о том, что советской стороне (прежде всего советской элите) открывались определенные возможности по переводу и сохранению нажитых капиталов на Западе. Основным банком для этого, а также для накапливания и обмена вывозимого из Союза золота, бриллиантов, художественных ценностей и советской валюты был выбран Базельский банк международного регулирования и его дочерние финансовые институты. В свою очередь советская сторона приняла на себя обязанности по поставке по специальным, заниженным ценам стратегического сырья в обмен на скапливающиеся на Западе рубли. Были достигнуты договоренности о постепенном включении некоторых советских структур в международную финансовую систему, о создании системы советских загранбанков. В свою очередь СССР обязался единоразово передать на Запад крупный пакет советских научно-технических разработок и в будущем периодически знакомить западных партнеров со своими наработками. В их качестве и востребованности на Западе не сомневались.

Была достигнута договоренность о прекращении Советским союзом подрывной деятельности в странах Западной Европы и США (на третий мир, вечно голодный эти договоренности не распространялись), о ликвидации некоторых наиболее опасных для капиталистических стран структур и о согласовании позиций по некоторым вопросам международной политики в будущем. Причем по умолчанию предполагалось, что определяющим мнением в этих «консультациях» будет мнение США. Таким образом, Советский союз фактически терял возможность проводить независимую внешнюю политику.