Джошуа Спэньол - Изолятор

Приезд Тима Ланкастера – серьезная удача. Действительно, его появление вселяло оптимизм и чувство облегчения. Оно кардинально меняло ситуацию в нашем деле.

Я настроился на грядущее прибытие господина Ланкастера. И все же оставались кое-какие дела, которые мне хотелось завершить до того, как он появится и возьмет город в свои руки.

Я проследил мужскую линию нашей сложной любовной геометрической фигуры, вплоть до рабочих мест в принадлежащих мистеру Миллеру домах престарелых. Генри, Джерри и Пит оказались на месте. Неприятно, но Дуглас, чье полное имя значилось как Дуглас Бьюкенен, на работу не вышел. Мне сказали, что позвонили из пансионата, где жил этот парень, и предупредили, что он заболел.

Я снова поговорил с Генри, Джерри и Питом. Хотя во время вчерашней беседы молодые люди лгали мне насчет своих связей с женщинами, сегодня они казались уже более откровенными.

Кроме случек с Бетани и Хелен троице рассказывать, по сути, было нечего. Я взял у всех анализ крови и спермы. В следующий раз, когда вам придется делать что-нибудь достаточно сложное – ну, скажем, учить свою собаку читать Шекспира, – вспомните о том, как я брал пробу спермы у троих умственно отсталых мужчин, которые так и не поняли, зачем именно мне потребовалось их семя. Пришел Дэн Миллер и тоже начал их убеждать, а я тем временем старался выкинуть из головы мысли о том, какие именно статьи закона нарушаю, допуская его присутствие при процедуре. Дело закончилось тем, что через несколько минут убеждений и принуждений я по очереди отправил мужчин в туалет, снабдив каждого номером «Хастлера» и кондомом. С гордостью докладываю, что все трое преуспели.

Итак, «Миллер-Гроув» я покинул, держа в руках небольшой чемоданчик, в котором заключался весьма ценный груз, а именно: образцы крови и спермы. И спешно направился в пансионат, где жил Дуглас Бьюкенен. По дороге снова и снова обдумывал все эти связи. И с каждым новым витком паутина неумолимо разрасталась. СПИД-2, или щадящая лицо геморрагическая лихорадка, или что бы это ни было – болезнь вполне могла выйти из-под контроля.

Я позвонил Ферлаху. Он оказался не где-нибудь, а в собственном офисе, и занимался тем, что рассылал бедняг из службы штата опрашивать тех людей, которых пропустили мы. Во время вспышки заболевания первые двадцать интервью кажутся интересными и забавными. Последняя же сотня – это чистой воды беспросветный ад. Поэтому я и не винил его за то, что он воспользовался возможностью укрыться за административным статусом.

Я рассказал Херберту о своих успехах.

– Дело движется, – заключил он.

– Может быть, и так.

Я сказал, что собираюсь в «Балтиморский рай», чтобы поговорить с Дугласом Бьюкененом.

– Так там же живет и Дебби Филлмор.

– Что ж, очень удобно.

– Точно. Ну, желаю успеха. Местечко, надо заметить, поганое. – Он пошелестел бумагами на столе. – Я бы поехал с вами, но должен координировать дела здесь. Готовьтесь к прибытию друзей из управления штата и из Центра контроля. Да, кстати, о друзьях: из Атланты едет ваш босс.

– Слышал.

– Мне казалось, что Тиммонс собирается запросить побольше подобных вам ребят из эпидемиологической разведки. А он решил ввести тяжелую артиллерию.

– Я сам позвонил Тиму Ланкастеру, Херб. И предложил ему приехать.

– Понятно, – как-то бесцветно ответил он. – А я-то думал, с чего бы это Тиммонс выглядел так, словно у него перед самым носом взорвалась граната.

Нетрудно было представить, как Тим Ланкастер со свойственным ему напором набрасывается на Тиммонса, выжимая из того все соки. И вовсе не по поводу инфекционной вспышки, а ради собственной карьеры уполномоченного. Разыгрывает из себя старого злого начальника. Если игра пойдет всерьез, то плечи Центра контроля и предотвращения заболеваний окажутся куда крепче, чем плечи уполномоченного Бена Тиммонса. Это знал Тим Ланкастер. Это знал и Бен Тиммонс. Равно как и Нат Маккормик, и Херб Ферлах.

– Ну, желаю удачи, – сказал я.

– Спасибо.

Однако Ферлах не вешал трубку: я слышал, как он шелестит бумагами.

– Дуглас Бьюкенен. Мы же ни разу не заставали его на месте.

– Это тот самый парень, который убегал от меня в доме престарелых.

– Точно. Может быть, вам удастся перехватить его в «Балтиморском рае». Не звоните заранее.

– Не буду.

– И ничего не предпринимайте до тех пор, пока не увидите его комнату.

– Что это значит?

– Ну, просто подождите. Все поймете, как только увидите своими глазами. – Ферлах откашлялся. – Ну, Нат, должен признаться, вы здорово работаете.

Я поблагодарил его за поддержку и попрощался, но Ферлах остановил меня, не дав отключиться.

– Да, и обязательно проверьте мои ловушки на паразитов, хорошо?

– Фу, а я-то было решил, что ваш кабинет уже осаждает пресса.

– Очень смешно, доктор. Удостоверьтесь, что их никто не трогал. Я на каждую приклеил по маленькому кусочку серого скотча. Если кто-нибудь там лазал, то он будет порван.

18

Боже милостивый, Ферлах оказался тысячу раз прав! «Балтиморский рай» выглядел просто ужасно. Пансионат размещался в северо-восточной части Балтимора, в грязном и запущенном квартале, в трехэтажном здании из бежевого кирпича. Из окон верхнего этажа, должно быть, открывался замечательный вид на парк друидов. Очень славный, в сущности, парк, если не думать о постоянно происходящих там убийствах и изнасилованиях.

Входная дверь поддалась без сопротивления, и я сразу оказался в коротком коридоре, застеленном потрепанным линолеумом. За столом сидела женщина, и, судя по всему, стол этот служил подобием пропускного пункта. А может быть, справочного бюро, потому что тут же стояла выцветшая табличка, изображающая медведя, изо рта которого вылетали слова: «Спроси меня. Я помогу в любом вопросе». В данную минуту женщина хихикала и улыбалась в телефонную трубку – скорее всего, давала справки своему бой-френду.

Я подошел к столу и представился:

– Доктор Натаниель Маккормик, городской департамент здравоохранения Балтимора.

Я решил, что местный орган окажется более значимым, чем какое-то неизвестное федеральное агентство. Показал удостоверение.

– Подожди, не вешай трубку, – произнесла женщина и посмотрела на меня. – Что вам нужно?

Хотелось ответить, что мне нужно, чтобы эту дыру закрыли, а сама она отправилась куда-нибудь мыть полы. Но этого, конечно, я сказать не мог, а потому спокойно объяснил:

– Я пришел специально, чтобы поговорить с одним из ваших жильцов. Его зовут Дуглас Бьюкенен. Кроме того, мне необходимо проверить ловушки на грызунов и насекомых, которые вчера поставил доктор Ферлах.

– Я тебе перезвоню, – каким-то усталым голосом пообещала женщина в трубку. Положила ее и занялась мной. – Что вы хотите сделать в первую очередь?

– Сначала хотелось бы поговорить с мистером Бьюкененом.

– Его комната на третьем этаже, в конце коридора.

Она даже не пошевелилась, чтобы показать мне дорогу. И эта особа работает в системе охраны здоровья? Да уж…

– Надеюсь, что не заблужусь.

– Не сомневаюсь.

Слева по коридору располагалась комната отдыха – со сломанными стульями, настольными играми и телевизором. Двое постояльцев – оба с открытыми ртами – смотрели телевизор. Если «Раскрытые объятия» считать раем для постояльцев, то здесь, несомненно, одна из разновидностей ада. Лестница оказалась недалеко, почти рядом со столом, и я начал подниматься.

Ферлах оказался прав: после того, как наша служба проявила внимание к данному заведению, здесь явно пытались провести уборку. Вернее, попытки продолжались и сейчас. Человек в грязном комбинезоне водил шваброй по ступеням лестницы, явно не очень стараясь. Грязная вода текла ручьями. Действие походило на что угодно, только не на уборку. Чтобы не поскользнуться, пришлось взяться за перила.

– Привет, – произнес я.

Человек посмотрел на меня пустым взглядом и шлепнул мокрую швабру на ступеньки.

Наконец я оказался на третьем этаже и с лестничной площадки прошел в коридор длиной футов в двадцать. С каждой стороны в нем было по две двери и еще одна, закрытая, в конце. Из любезных разъяснений, данных телефонной дамой, я заключил, что дверь в конце коридора ведет именно в комнату Дугласа.

Первая дверь справа оказалась открытой, а точнее будет сказать, сломанной и не закрывающейся. Она держалась лишь на одной петле. В помещении за этой дверью на одной из двух кроватей сидел человек, обхватив руками плечи, и что-то бормотал. Основным украшением комнаты выступал большой рекламный постер государственного страхования фермеров: «Мы с вами, как хороший сосед». А рядом с ним на стене висело изображение черного Иисуса в окружении черных апостолов.