Джек Марс - Все средства хороши
Президент Хайес посмотрел на начальника штаба:
– Почему я не в курсе подобных вещей?
– Ну, технически Вы о них знаете. Вас информировали, но это никогда не было первоочередной задачей.
– Когда мне сообщали об этом?
– Вам назвать точные даты?
– Да, я хочу знать дату, докладчика и содержание брифинга.
Плечи Дэвида поникли. Он остановился:
– Томас, я могу это сделать. Но что потом? Вы собираетесь перечитывать доклад Комиссии по ядерному регулированию, который был представлен три года назад? Думаю, у нас сейчас есть дела поважнее. Мы имеем продолжительный кризис на Ближнем Востоке и попытки спровоцировать войну в СМИ и зале Конгресса. Похищены радиоактивные материалы и существует угроза террористической атаки в Нью-Йорке. Мы теряем защитников в собственной партии. Они вполне могут массово перейти на другую сторону уже после полудня. И второй по влиянию человек в Вашингтоне призывает к импичменту. Мы находимся на островке, вокруг которого поднимается вода. Нужно действовать и делать это нужно сегодня.
Хайес никогда не чувствовал себя настолько потерянным. Слишком много для одного дня. Его жена и дочери были на Гавайях. Хорошо им. Он хотел бы быть сейчас с ними.
Он потянулся к Дэвиду Хальстраму, как к спасательному кругу, брошенному ему в разбушевавшееся море.
– Что мы предпринимаем?
– Мы заняли круговую оборону, – ответил Дэвид. – Кабинет министров все еще придерживается твердой позиции. Они поддерживают Вас. Я взял на себя ответственность собрать совещание сегодня утром. Вся элита соберется здесь, чтобы создать единый фронт. Кейт Хоилшер из Министерства финансов, Маркус Джонс из Госдепартамента и другие. Дэйв Деллиджер из Министерства обороны не сможет приехать по понятным причинам, но он хочет подсоединиться к совещанию по безопасной линии. Также с Западного побережья прилетит Сьюзен Хопкинс.
– Сьюзен… – начал было Хайес.
Он не мог пропустить это имя. За более, чем пять лет, он сделал все возможное, чтобы держаться как можно дальше от этой коллеги, по совместительству вице-президента. Вся ситуация со Сьюзен, впрочем, как и она сама, смущала его. Она начала самостоятельную жизнь в качестве фотомодели. Затем, в возрасте двадцати четырех лет, она ушла из этого бизнеса и вышла замуж за миллиардера в области современных технологий. Как только ее дети достигли школьного возраста, она ударилась в политику, используя деньги мужа.
Люди любили ее потому, что она была красива. В тридцать с небольшим она оставалась здоровой и полной энтузиазма. Женский журнал не так давно сфотографировал ее во время пробежки в ярко-оранжевых штанах и майке для йоги. Она также была достойным оратором. Она обожала церемонии открытия и разрезания ленточек так же, как и кулинарные конкурсы. Ее заботили такие вопросы, как предупреждение рака молочной железы (как будто люди еще не были в курсе его существования), физические упражнения и детское ожирение.
Это все же была не Элеонора Рузвельт.
Дэвид поднял руку:
– Знаю, знаю. Вы считаете Сьюзен легкомысленной, но Вы никогда не давали ей шанса доказать обратное. Томас, она была сенатором от Калифорнии целых два срока. Она – первая женщина вице-президент в истории США. Это немалое достижение. Она умна и легко находит общий язык с людьми. А главное, она находится на нашей стороне. Сейчас нам нужны абсолютно все и я верю, она поможет.
– Да что она может сделать? Мы не проводим конкурсы красоты.
Дэвид пожал плечами:
– Ваш текущий рейтинг составляет 12 %. Эта цифра получена три дня назад, еще до похищения. К следующей неделе цифра может опуститься к единичному значению. Показатели Билла Райана не намного лучше. У него 17 %, скорее всего, из-за того, что он не смог протолкнуть свою декларацию объявления войны. Возможно, его рейтинг слегка упадет за счет угроз в адрес президента.
– Да, люди недовольны правительством.
Дэвид поднял палец:
– В основном, но Сьюзен является исключением. Ситуация с Ираном никак не коснулась ее. Рейтинг составляет 62 % и она абсолютно несокрушима, не считая религии. Люди обожают ее. Она самый популярный политик Америки и вполне возможно, что она сможет одолжить Вам немного славы.
– Каким образом?
– Находясь здесь, в Белом доме, работая бок о бок с президентом по наиболее актуальным вопросам в стране, публично выступая с Вами, и, в буквальном смысле, глядя на Вас на вершине славы, будто Вы – герой.
– Боже, Дэвид.
– Сделайте это на свой страх и риск, Томас. У нас нет выбора. Я разговаривал с ней, пока она летела в самолете, когда шел сюда. Она прекрасно понимает, что поставлено на карту, и готова помочь. Она также готова к любым нашим заявлениям и сможет вынести их на основные ток-шоу.
Хайес тронул подбородок:
– Мне нужно решить, могу ли я пойти на это.
Дэвид покачал головой:
– Время для принятия решений по поводу Сьюзен уже прошло. Она нужна нам и Вы действительно относились к ней не лучшим образом. Честно говоря, мы должны радоваться, что она все еще готова к диалогу.
Глава 15
7:12
Апартаменты Али Нассара – Манхэттен
– На пол! Лежать!
Люка бросили лицом на каменный пол кабинета Нассара. Копы вытащили его пистолет из наплечной кобуры. Один из них уперся ботинком в шею. Он был довольно крупный, весом явно более двухста фунтов. Своей массой он запросто мог сломать Люку шею, если бы захотел.
Свободной рукой Стоун поднял свой жетон над головой.
– Федеральные агенты! – громко сказал он, стараясь перекричать копов.
– ФБР! ФБР! – орал Эд, лежавший за ним.
Это был опасный момент, когда одни хорошие парни могут пристрелить других по ошибке.
Кто-то выхватил жетон из рук Люка и, грубо заведя руки за спину, надел наручники. Он, не став сопротивляться, почувствовал, как холод железа врезается в запястья. Копы все еще проверяли остальные комнаты, вламываясь туда с криками.
– Стоун, что ты делаешь?
Люк узнал этот голос, но все же поднял голову, чтобы удостовериться. Над ним, в окружении полицейских, стоял Рон Бегли из агентства Национальной безопасности. Он уставился на Люка с выражением лица больше похожим на отвращение, хотя, возможно, это была жалость. Бегли был в длинном плаще. В этом обличии, учитывая его огромный живот, он напоминал телевизионный образ ирландского детектива-алкоголика. Рядом с ним стоял Тройка, тот самый сотрудник контртеррористического отдела Управления, которого они встретили этим утром, и именно тот, кто пожаловался на то, что Люк обращался с ним, как с собственным подчиненным. Пришлось немного напрячься, вспоминая имя. Майерсон, Курт Майерсон.
В некотором смысле, Люк даже был рад видеть их.
– Человек, сидящий на стуле, работает с террористами, находящимися в Нью-Йорке. У нас есть доказательства того, что он причастен к краже радиоактивных материалов из больницы минувшей ночью.
Бегли присел возле Люка:
– Он больше не сидит на стуле, мы освободили его. Я надеюсь, вы в курсе, что это дипломат, работающий в ООН в качестве представителя Ирана?
– Он пользуется дипломатической неприкосновенностью, – сказал Люк. – Она позволяет ему…
– Мы на грани войны с Ираном, Стоун. Это правда, но объявление войны не входит в круг ваших обязанностей, – ответил Бегли. Сидение на корточках мешало ему дышать, но он оставался в таком положении.
– Вы даже не представляете сколько дерьма выльется из этого. США придется публично извиняться перед Ираном лишь потому, что вы ворвались в дом дипломата, раздели его и подвергли допросу, что полностью соответствует международному определению пыток. Президенту захочется повеситься на собственном галстуке, когда он услышит об этом. Агент ФБР из секретного отдела, о котором никто и никогда не слышал, будет присутствовать в двадцатичетырехчасовом выпуске новостей на случай, если в стране остается еще кто-то, думающий, что государственные шпионы вышли из-под контроля.
– Рон, послушай.
– Я устал слушать тебя, Стоун. Из этого ничего хорошего не выходит. Ты сошел с ума. Сейчас мои люди пытаются связаться с Доном Моррисом. Так как он единственный, кого вы более-менее слушаете, то он лично освободит вас от должностей. В этом случае лучше позаботьтесь о наличии работы. Человек, который находится в соседней комнате, скорее всего, предъявит обвинения и, если он сделает это, тюрьма станет вашим новым домом. Никто не будет защищать вас. Никто не постоит за вас.
Бегли понизил голос:
– Я буду честен с тобой. Дона уже допрашивают на предмет того, каким образом вы здесь очутились. Ведь группа особого реагирования является его любимым проектом, так? Все это теперь может развалиться даже быстрее, чем я предполагал. Сегодня вы сделали мне одолжение.
Бегли поднялся с корточек:
– Снимите с них наручники и выпроводите отсюда, – сказал он кому-то. – Доведите прямо до лифта и проследите, чтобы они вышли из здания. Никаких промедлений, никаких разговоров, не спускать с них глаз. Если они попытаются бежать, пристрелить обоих.
