Сидни Шелдон - Ты боишься темноты?
– Можете начинать, мистер Кингсли.
– Благодарю, сенатор, – кивнул Таннер. – Господа, мне неприятно говорить это, но, пока некоторые политики в правительстве продолжают разглагольствовать о последствиях глобального потепления и парниковом эффекте, не предпринимая при этом никаких решительных действий, дыра в озоновом слое быстро разрастается. Из-за этого некоторые регионы нашей планеты страдают от засухи или от наводнений. Только недавно в море Росса распался на куски айсберг размером с Ямайку, и причина – все то же глобальное потепление. Озоновая дыра над Южным полюсом достигла рекордного размера в десять миллионов квадратных миль.
Помедлив для пущего эффекта, он медленно повторил:
– Десять миллионов квадратных миль. Мы констатируем увеличение количества ураганов, циклонов, тайфунов и бурь, опустошающих европейские страны. Из-за губительных и радикальных перемен климата миллионы людей по всему миру терпят голод. Но это всего лишь слова. Голод и угроза жизни людей. Постарайтесь проникнуть в их смысл. Истинное значение этих слов: голодающие, бездомные, умирающие женщины, мужчины и дети. Прошлым летом в Европе от тепловых ударов умерло больше двадцати двух тысяч человек.
Голос Таннера становился все громче.
– И что мы предприняли? Наше правительство отказалось ратифицировать Киотский протокол саммита по охране окружающей среды. Очевидно, нам наплевать, что будет с остальным миром, и в этом вся беда. Мы просто идем своей дорогой и делаем только то, что угодно нам. Неужели мы так заняты собой, так тупы, что не можем видеть, как покончить…
– Мистер Кингсли, – перебила сенатор ван Лувен, – здесь не научная дискуссия, так что ваш пафос неуместен. Я предлагаю вам избрать более спокойный тон.
Таннер глубоко вздохнул, стараясь взять себя в руки, и уже тише продолжал:
– Всем нам известно, что парниковый эффект вызывается сжиганием ископаемого топлива и другими подобными факторами, например, употреблением фреона. Газ и нефть используются уже много лет, однако последствия бесконтрольного расхода этих веществ по-настоящему сказались только сейчас. Они загрязняют воздух, которым дышат наши дети и внуки. Осквернение окружающей среды необходимо и можно прекратить. Почему же ничего не предпринимается? Да потому что тут замешаны большие деньги. – Он уже почти кричал. – Деньги! Сколько стоит глоток свежего воздуха по сравнению с человеческой жизнью? Галлон газа? Два галлона? Насколько мы знаем, Земля – единственная обитаемая в Галактике планета, и все же продолжаем с ужасающей быстротой отравлять землю, и океаны, и самый воздух, которым дышим. Если не остановиться…
– Мистер Кингсли! – снова вмешалась ван Лувен.
– Простите, сенатор, но я очень зол. Не могу покорно наблюдать за уничтожением нашей Вселенной.
Кингсли говорил еще полчаса, а когда замолчал, сенатор ван Лувен объявила:
– Мистер Кингсли, прошу вас зайти ко мне в кабинет. Господа, объявляю перерыв.
Кабинет сенатора первоначально был обставлен в типичном стерильно-бюрократическом стиле: письменный стол, еще один стол, шесть стульев и ряды каталожных шкафов. Но сенатор, как женщина, сумела создать в помещении некоторый уют: цветные шторы, фотографии и картины.
В кабинете, кроме ван Лувен, оказались еще две дамы. Сенатор представила их как своих помощниц, Коринну Мерфи и Кэроли Трост.
Коринна, привлекательная рыженькая девушка, и Кэроли, миниатюрная блондинка, заняли места рядом с ван Лувен. Обе не сводили глаз с Таннера, не скрывая своего интереса к этому представительному мужчине.
– Садитесь, мистер Кингсли, – пригласила сенатор.
Таннер поблагодарил и сел. Ван Лувен долго внимательно смотрела на него, прежде чем пожать плечами:
– Откровенно говоря, я вас не понимаю.
– Неужели? А я думал, что выражаюсь предельно ясно. Поскольку чувствую…
– О ваших чувствах я уже слышала. Но ваша компания «Кингсли интернэшнл груп» сотрудничает с правительством, не так ли? Я уже не говорю о бесчисленных контрактах на бесчисленные проекты. И все же вы обвиняете правительство в недостаточном внимании к проблемам окружающей среды. Разве это не вредит бизнесу?
– Дело вовсе не в бизнесе, сенатор, – холодно бросил Таннер, – а в выживании человечества. Мы стали свидетелями начала губительной глобальной дестабилизации окружающей среды, и я пытаюсь уговорить сенат выделить средства для исправления ситуации.
– И часть этих средств будет направлена в вашу компанию, не так ли? – скептически осведомилась сенатор.
– Плевать мне на то, кто получит деньги! Я просто хочу, чтобы были предприняты меры, прежде чем станет слишком поздно.
– Достойная цель! Какой вы необыкновенный человек! – восхищенно воскликнула Коринна Мерфи.
Таннер слегка приподнял брови:
– Мисс Мерфи, если под этим вы подразумеваете, что большинство людей ставят деньги выше моральных принципов, с сожалением признаю вашу правоту.
– Нет, просто мы считаем, что вы делаете благородное дело, – вмешалась Кэроли.
Сенатор ван Лувен бросила на помощниц неодобрительный взгляд, прежде чем обратиться к Таннеру.
– Я не могу ничего обещать, но поговорю с коллегами и узнаю их точку зрения на проблемы окружающей среды, после чего свяжусь с вами.
– Спасибо, сенатор. Я ценю вашу помощь, – улыбнулся Таннер и, поколебавшись, добавил: – Если когда-нибудь соберетесь в Нью-Йорк, может, согласитесь приехать в КИГ? С удовольствием покажу вам, как мы работаем. Думаю, вам это будет интересно.
Женщина равнодушно кивнула:
– Я дам вам знать.
Аудиенция была окончена.
Глава 12
После сообщения в вечернем выпуске теленовостей о смерти Марка Харриса Келли завалили букетами и выражениями соболезнования. Телефон буквально разрывался. Первым позвонил Сэм Мидоуз, сослуживец и близкий друг Марка:
– Келли! Боже мой! Поверить невозможно! Даже не знаю, что сказать! Я в отчаянии! Все кажется, что вот я повернусь и увижу, как Марк идет мне навстречу! Келли… что я могу сделать для тебя?
– Спасибо, Сэм. Пока ничего не надо.
– Только не пропадай! Я готов помочь всем, чем только возможно.
Приятели Марка и модели, с которыми работала Келли, тоже нашли для нее теплые, участливые слова.
Дал о себе знать и Билл Лернер, глава модельного агентства. Долго распространялся о том, как ему жаль, но под конец сказал:
– Келли, я понимаю, сейчас не самое подходящее время, но, думаю, тебе лучше всего вернуться к работе. Наши телефоны раскалились от звонков. Как по-твоему, когда мы снова сможем тебя увидеть?
– Когда ко мне вернется Марк. Не раньше.
И она бросила трубку.
Теперь телефон снова звонил. Келли нехотя поднялась и подошла к столу.
– Да?
– Миссис Харрис?
Так она все еще миссис Харрис? Мистера Харриса уже нет, но она навсегда останется женой Марка.
– Да, миссис Марк Харрис, – твердо сказала Келли.
– Я секретарь Таннера Кингсли.
Человек, на которого работает… работал Марк.
– Слушаю.
– Мистер Кингсли будет чрезвычайно вам благодарен, если вы сможете приехать в Нью-Йорк и встретиться с ним в центральном офисе. Вы сейчас свободны?
Келли была свободна. Абсолютно свободна. Она попросила агентство аннулировать все ее контракты. И все же странно.
Зачем Таннер Кингсли хочет меня видеть?
– Хорошо.
– Вам удобно вылететь из Парижа в пятницу?
Удобно? Какая ирония!
– Хорошо. В пятницу.
– В аэропорту Шарль де Голль вас будет ждать билет на рейс компании «Юнайтед эрлайнз». В Нью-Йорке вас встретит водитель с машиной. Номер рейса…
Марк говорил с ней о Таннере Кингсли. Он встречался с шефом и считал его настоящим гением и прекрасным руководителем. Келли стало легче при мысли о том, что они могут вместе вспоминать Марка.
Примчавшаяся Энджел прыгнула ей на колени. Келли обняла собаку.
– Что с тобой делать? На кого оставить, пока я буду в отъезде? Мама взяла бы тебя с собой. Но я уезжаю всего на несколько дней.
И тут Келли поняла, кому доверит пуделя.
Она спустилась в конторку управляющего. Рабочие устанавливали новый лифт, и Келли передергивало каждый раз, когда она проходила мимо. Управляющий Филип Сандр, высокий, привлекательный, приветливый мужчина, его жена и дочь всегда старались услужить и помочь чем могли. Узнав о гибели Марка, они пришли в ужас. Похороны должны были состояться на кладбище Пер-Лашез, и Келли в числе прочих пригласила и семью Сандр.
Подойдя к их квартире, она постучала. Открыл Филип.
– Я пришла просить об одолжении, – начала Келли.
– Заходите, мадам Харрис. Для вас я сделаю все.
– Мне придется вылететь в Нью-Йорк на три-четыре дня, и я хотела узнать, не согласитесь ли вы позаботиться об Энджел.
