Том Клэнси - Красный кролик
— Ну, с мечом на боку очень неудобно садиться, — сочувственно заметил Трент.
— А заботиться о коне слишком хлопотно, — со смехом добавил Хадсон. — Не говоря уж о том, что рыцарские турниры — вещь очень накладная.
— Ну хорошо, последнее мне, вероятно, все же предстоит, — признался Райан. — Нам позарез нужно увезти «кролика» из Красной страны.
— Мы это обязательно сделаем, Джек, — заверил приятеля Хадсон. — И ты станешь тому свидетелем.
— Все действующие лица в Будапеште, — доложил Майк Босток. — «Кролик» и его семейство остановились в неказистой гостинице с громким названием «Астория».
— А в Нью-Йорке нет района с таким названием? — спросил директор ЦРУ.
— Есть, в Куинсе, — подтвердил Грир. — Что можно сказать про гостиницу?
— Судя по всему, полностью удовлетворяет нашим требованиям, — ответил помощник заместителя по оперативной работе. — Сэр Бейзил утверждает, операция должна стать чистой формальностью. Наружного наблюдения за нашими объектами не обнаружено. Должен сказать, у наших кузенов в Будапеште очень компетентный резидент. Все три тела доставлены в британское посольство сегодня утром. Теперь осталось только поставить точки над i.
— Оценка вероятности успеха? — спросил зам по РА-работе.
— О, ну, скажем, семьдесят пять процентов, адмирал, — прикинув, ответил Босток. — Возможно, еще выше.
— Что насчет Райана? — продолжал Грир.
— Из Лондона на него никаких жалоб. Полагаю, ваш мальчик отлично справляется со своим делом.
— Райан — парень толковый. Так и должно быть.
— Интересно, как он относится к этому заданию, — заметил судья Мур.
Его собеседники, переглянувшись, улыбнулись и покачали головами. Первым заговорил Босток. Подобно всем оперативным работникам, он с подозрением относился к сотрудникам гораздо более многочисленного разведывательно-аналитического отдела.
— Наверное, ему все же уютнее чувствуется в кабинете, в удобном крутящемся кресле.
— Джентльмены, Джек сделает все, что от него требуется, — заверил остальных Грир, надеясь, что его пожелание сбудется.
— Интересно, что есть для нас у этого русского… — задумчиво произнес Мур.
— Узнаем это через неделю, — сказал Босток.
Он, как всегда, был полон оптимизма. И три из четырех — очень хорошие шансы, особенно когда на карту не поставлена твоя собственная жизнь.
Сверившись с настольными часами, судья Мур добавил шесть часов. В Будапеште сейчас все спят, как и в Лондоне. Директор ЦРУ вспомнил своей опыт оперативной работы, состоящий в основном из ожидания тех, кто должен прийти на встречу, и из составления отчетов о работе для оставшихся дома бюрократов, которые до сих пор заправляли деятельностью ЦРУ. Ему никак не удавалось свыкнуться с тем, что Управление является правительственным учреждением, которое подчиняется тем же порядкам и заражено той же неэффективностью, что и все остальные государственные ведомства. Но на этот раз, подготавливая операцию «Беатрикс», им все же удалось в кои-то веки провернуть все быстро… но только потому, что, по утверждению русского «кролика», оказались скомпрометированы линии правительственной связи. А не потому, что он предупредил об опасности, нависшей над невинным человеком. У правительства есть свои приоритеты, которые не всегда совпадают с потребностями рационального мира. Судья Мур вроде бы занимал пост директора Центрального разведывательного управления — и, согласно федеральному закону, руководил всей деятельностью правительства Соединенных Штатов Америки по сбору и анализу разведывательной информации. Однако заставить эффективно работать эту неповоротливую бюрократическую машину было сопоставимо с тем, чтобы вытащить на берег кита, а затем приказать ему взлететь в небо. Можно кричать сколько душе вздумается, однако победить силу земного притяжения это все равно не поможет. Правительство сотворено людьми, и, следовательно, люди должны обладать возможностью его менять, однако на практике это не происходит. Поэтому с вероятностью три четверти им удастся вытащить русского из Красной страны, побеседовать с ним в уютном охраняемом доме, затерявшемся среди вирджинских холмов, выдоить из него все, что ему известно, и, быть может, выяснить много интересного и полезного, однако правила игры это не изменит, как, вероятно, не изменится и само ЦРУ.
— Нам ничего не нужно передать Бейзилу?
— Мне на ум ничего не приходит, сэр, — ответил Босток. — Нам остается только сидеть смирно и ждать, когда его люди завершат операцию.
— Верно, — согласился судья Мур.
Несмотря на три пинты темного английского пива, Райан спал плохо. Он не смог найти никаких упущений. Хадсон и его команда, похоже, знали свое дело, а «кроличье» семейство показалось ему на улице совершенно заурядным. Три человека, из которых только один действительно хочет покинуть Советский Союз, что казалось Райану совершенно естественным… хотя русские являются самыми отчаянными патриотами своей родины в мире. Но в каждом правиле есть свои исключения, и этот человек, по-видимому, обладая совестью, посчитал своим долгом остановить… что-то. Что именно, Джек не знал, и лучше не строить догадки. Анализ не имеет ничего общего с досужими домыслами, а ему платят скромное жалование именно за хороший анализ.
Будет весьма любопытно узнать, что же именно подтолкнуло «кролика» на такой шаг. Райану еще ни разу не приходилось лично беседовать с перебежчиком. Он внимательно читал протоколы бесед и направлял письменные вопросы, чтобы получить интересующие его ответы, но никогда не смотрел перебежчику в глаза, не видел выражения его лица, когда тот отвечал. Как и в картах, это единственный способ прочитать того, с кем имеешь дело. Он не обладал даром своей жены, умеющей читать чужие мысли, — определенно, у врачей что-то есть, — но в то же время не был и трехлетним ребенком, готовым поверить во что угодно. Нет, ему хотелось увидеть этого человека, побеседовать с ним, проникнуть ему в мысли для того, чтобы оценить достоверность его ответов. В конце концов, не исключена вероятность того, что «кролик» все-таки окажется подсадной уткой. Райану приходилось слышать, что в прошлом КГБ уже проворачивал подобные операции. Один перебежчик, появившийся сразу после убийства Джона Кеннеди, клялся всем святым, что КГБ не имел никакого отношения к этому преступлению. Правда, на самом деле как раз после его заявлений у Управления появились подозрения, что в действительности именно КГБ и организовал убийство президента. В КГБ работают хитрые и коварные люди, но, подобно всем умным и хитрым людям, они рано или поздно неизбежно переигрывают — и чем позже это происходит, тем более явственной получается их ложь. Да, русские понимают Запад и образ мышления тех, кто там живет. Но все же в русском Иване не десять футов роста, и он далеко не гений во всех областях, что бы там ни говорили паникеры из Вашингтона — и такие в небольшом количестве есть даже в Лэнгли.
В каждом человеке заложена способность совершать ошибки. Райан усвоил это от своего отца, всю жизнь ловившего убийц, кое-кто из которых считал себя очень хитроумным. Нет, единственная разница между мудрецом и дураком заключается в масштабе совершаемых ими ошибок. Человеку свойственно ошибаться, и чем он умнее и могущественнее, тем глубже лужа, в которую он садится. Взять хотя бы президента Линдона Джонсона и Вьетнам, войну, которую Джек едва избежал благодаря своему возрасту: американский народ оказался втянут в страшную авантюру самым ловким политиком своего времени, человеком, считавшим возможным переносить свои политические устремления на международную политику, но с ужасом для себя осознавший, что азиатский коммунист мыслит не так, как сенатор из Техаса. У каждого человека есть свои пределы. Просто одни люди потенциально опаснее других. И если гений сознаёт свои пределы, глупость всегда не имеет границ.
Райан лежал на кровати, курил сигарету и разглядывал потолок, гадая, что будет завтра. Еще одна встреча с Шоном Миллером и его террористами?
Хочется надеяться, что нет, подумал Райан, до сих пор не понимая, почему Хадсон собирается отправляться на дело, не имея под рукой оружия. В конце концов он решил, что всему виной европейский менталитет. Американец на враждебной территории предпочитает полагаться на помощь по крайней мере одного верного друга.
Глава двадцать седьмая
Кроличьи бега
«Еще один день в чужом городе,» — подумал Зайцев, когда на востоке начало подниматься солнце, на два часа раньше, чем над Москвой. Дома он в это время еще спал бы, мысленно отметил Олег Иванович. Хочется надеяться, что он в скором времени будет просыпаться где-то совершенно в другом месте, в совершенно другом часовом поясе. Однако пока что Зайцев просто лежал в кровати, наслаждаясь мгновением. За окном стояла практически абсолютная тишина — разве что изредка проносились одинокие грузовики, которые доставляли в магазины скоропортящиеся продукты. Солнце еще не появилось над горизонтом. На улице было темно, но это уже была не ночь; светало, но утро еще не наступило. Рождение нового дня. Эти мгновения могут доставлять большую радость. Их любят маленькие дети — волшебное время, когда весь мир принадлежит тем немногим, кто уже проснулся, а все остальные еще спят и их не видно; дети чувствуют себя хозяевами земли и разгуливают где вздумается, до тех пор, пока их не схватит за руку мать и не отведет обратно в постель.
