Льюис Пэрдью - Дочерь Божья
— Да?
— Сет? Это Тони Брэдфорд.
Голос сдернул Сета с небес на землю. Он взглянул на латунные часы, висевшие на переборке. Его лекция должна была начаться семь минут назад.
— Сет, я надеялся, что ты не ответишь. Тогда бы у меня была причина предположить, что ты в дороге и задерживаешься по уважительной причине.
— Тони, я…
— Не важно, приятель. Мне это неприятно говорить, но с настоящего момента ты уволен. Я хочу, чтобы к концу дня твой кабинет был свободен, и убери эту свалку личной корреспонденции из нашей подсобки. Тут тебе ни хрена не почтовое отделение. Если к вечеру все это еще будет здесь, я лично выброшу весь твой хлам к чертовой матери. — Он бросил трубку, не дав Сету произнести ни звука.
Риджуэй все еще смотрел на смолкнувшую трубку, когда из кармана Ребекки раздался треск рации. Она тут же ее выхватила.
— Бенджамин? — В ее голосе сквозила паника. — Бенджамин, ты там?
Ответа не последовало.
Сет краем глаза уловил какое-то движение. Он взглянул в иллюминатор и сквозь косые струи дождя увидел, что рядом с лимузином Ребекки стоит человек в желтом плаще. Человек повернулся и что-то сказал другому, в таком же желтом дождевике, когда тот обошел машину сзади и подошел к нему. Второй взглянул через окно машины и кивнул. Они обменялись парой фраз и повернули прямо к причалу Риджуэя.
— Вы кого-то ждете? — спросил Сет, не глядя на Ребекку, и указал в сторону ее лимузина. Оттуда к ним быстрым шагом направлялись двое в желтых дождевиках — уже не глядя ни влево, ни вправо, а только на «Валькирию».
— Бенджамин! — кричала Ребекка в рацию, но оттуда раздавался лишь шум радиопомех. Она взглянула на аппарат так, будто он лично ее предал.
Нащупав пачку денег, Риджуэй достал из кармана халата «магнум». Он даже подумал, не вернуть ли ей деньги сейчас, но стук шагов по причалу напомнил, что сейчас у них есть дела поважнее.
— Вам лучше переждать здесь, — сказал Сет. — Идите в переднюю каюту и сидите тихо.
Ребекка даже как будто уменьшилась в размере, когда Сет усадил ее на шконку.
Риджуэй нашел свои штаны цвета хаки на крючке за дверью. То, что он под халатом голый, не вызвало у него и тени смущения. Он быстро бросил револьвер на койку и стал натягивать штаны, слушая, как сначала один, а потом другой человек поднялись на борт. Он едва успел застегнуть крючок и молнию на ширинке, как дюймовой толщины тиковые доски подволока разлетелись над его головой в щепы от двух длинных очередей из автомата с глушителем.
— Быстро в угол! — крикнул Сет, хватая револьвер и бросаясь к Ребекке. Та даже застонала от боли, когда он схватил ее, и они оба рухнули в дальний угол, поближе к носу яхты. Через секунду деревянная дверь и переборки напротив вздыбились бурыми гейзерами, а по каюте заметался смертоносный свинцовый ураган. Сет чувствовал, как дрожит Ребекка. Но острее всего, прижимаясь щекой к тиковым доскам, он ощущал их вибрацию и глухой стук пуль, входивших в дерево в дюйме над их головами. Судьба преподнесла им, по крайней мере, одно чудо — без глушителей, скрадывавших начальную скорость, эти пули пробили бы их насквозь вместе с настилом.
Пальба прекратилась так же неожиданно, как и началась. Только ветер свистел сквозь пулевые отверстия. Ребекка шевельнулась.
— Тихо, — прошипел Риджуэй. Они полежали, вслушиваясь в то, что определенно не могло быть шумом шторма. Вот оно — раздался легкий шорох: это уличная грязь крошилась между жесткими подошвами и палубой «Валькирии». Звук приближался, пока наконец не прозвучал прямо у них над головой.
Сет молниеносно перекатился на спину и дважды выстрелил в подволок. В закрытом помещении револьвер грохотал, как пушка. Сквозь звон в ушах Сет расслышал хрип, в котором смешались удивление и боль. Секунду спустя раздался глухой стук упавшего тела, и тут же — бряцание автомата по палубе.
— Быстро, — рявкнул Сет, рывком подымая Ребекку на ноги. Она рванулась за ним обратно в кают-компанию. — Вам лучше под стол, — показал он на массивную тиковую плиту: больше в каюте укрыться было негде.
Как только она туда забралась, Риджуэй метнулся к кормовой каюте. Стоя там, он через проем люка мог бы поразить любую цель на палубе. Но Сет не успел — подволок вновь прошила автоматная очередь. Риджуэй присел и, скрючившись в три погибели, двинулся к выходу.
Подволок содрогался от свинцового дождя. Через решето, в которое пули превратили доски, Сет заметил тень, похожую на силуэт человека, прицелился и уже совсем было нажал на курок. Но вдруг глухо закричала Ребекка. Сет обернулся — она не убрала правую ногу под массивную столешницу до конца, и теперь по штанине расплывалось кровавое пятно.
Риджуэй выстрелил в подволок и бросился к ней. В ответ у него за спиной шквал огня обрушился на огнетушитель. Сет поднял раскладывающийся край стола и аккуратно подвинул ногу женщины так, чтобы прикрывало и ее.
— Не волнуйтесь, — подбодрил он Ребекку. — Мы выберемся отсюда, и я отвезу вас в больницу. — Риджуэй стал медленно выползать, как вдруг яростная очередь вспорола ковер в полудюйме от его лица. — Твою мать! — заорал Сет. — Да сколько ж можно!
Он перекатом метнулся от стола и наугад всадил три пули в подволок. Одна, несомненно, достигла цели… Сквозь рев шторма прорвался долгий крик боли.
Ребекка обессиленно приподнялась на локте и вытянула шею, чтобы из-под стола посмотреть на Риджуэя. Ее штанина уже вся пропиталась кровью.
— Мистер Риджуэй…
— Тс-с, — прервал ее Сет. Он встал на ноги и потихоньку поднялся по трапу. Затем одним движением расчистил проход от обломков и — с единственным оставшимся патроном — выскочил на палубу. Прямо перед ним лежал один из нападавших, вытаращив из-под желтого капюшона налитые кровью мертвые глаза. Чуть поодаль, на баке, лежал второй труп — тоже в желтом дождевике. Риджуэй услышал хлопанье автомобильной дверцы и, обернувшись, увидел еще двоих — они бежали от машины.
Почувствовав, как его кишки от страха стягиваются морским узлом, Риджуэй бросился обратно в каюту к Ребекке:
— Надо убираться отсюда… там еще…
Женщина, опираясь на его руку, с трудом выбралась из-под стола.
— Но… как? — простонала она. — Я не умею плавать… а это единственный выход.
— Шлюпка, — сказал Сет, — с подвесным мотором.
Пробираясь по палубе, Риджуэй кое-как дотащил хромающую Ребекку до короткого пирса, бортом вдоль которого стояла «Валькирия». Там у борта, ближе к корме, к стенке была привязана белая фибергласовая шлюпка. Не обращая внимания на крики за спиной, Сет упал на колени и подтащил ее поближе. Он так был поглощен этим, что не слышал приглушенных хлопков выстрелов.
Но, обернувшись к Ребекке, Сет на секунду замер, глядя на ее шею — вернее, на то, что от нее осталось. Автоматная пуля пробила в ее горле зияющее отверстие.
На лице Ребекки Уэйнсток застыло недоумение. Она шевелила губами, но вместо слов на губах пузырилась кровавая пена. Затем женщина почти умиротворенно закрыла глаза и рухнула на причал.
Раздались крики:
— Вон, радом с бабой! — и вслед за ними — ураган автоматного огня. Риджуэй оглянулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как к нему по причалу приближается пулевая дорожка. Повинуясь рефлексам, он нырнул в темные ледяные волны залива.
5
Зоя сидела на краю провисшей металлической койки и пыталась вкрутить себе в уши тампоны, свернутые из туалетной бумаги. Под ней в унисон скрипели ржавые пружины и металлическая сетка, прикрытая тощим матрасом. Однако чахлый писк тонул в победном реве вентилятора, заваренного в железную дверь. В другом углу комнаты на обшарпанном металлическом столе стоял допотопный компьютер: его вентилятор жужжал, как старинный фен. Монитор изредка потрескивал в воздухе, перенасыщенном влагой индустриальных испражнений и плесенью. В углу натужно гудел электрообогреватель, тщетно пытаясь справиться с ледяным дыханием зимы. Зоя сидела в толстом лыжном свитере со снежинками, саржевых штанах, под которыми были теплые рейтузы, и двух парах толстых шерстяных носков.
Мгновение спустя вся эта какофония, бушующая меж голых бетонных стен, несколько стихла — заглушки из туалетной бумаги, щедро сдобренной лосьоном для рук, расправились в ушах.
Уровень шума спал, и Зоя позволила себе легкую торжествующую улыбку. Новое изобретение позволило ей одержать победу в той ситуации, когда она уже была готова прощаться с жизнью. Она подумала об отце — одаренном сварщике и механике с амбициями скульптора. Он научил ее пользоваться всеми инструментами, несмотря на протесты матери, говорившей, что эти штуки не для девочек. Зоя медленно покачала головой и нахмурилась, глядя на свои руки.
Затем, как и почти каждый вечер перед ужином, Зоя закрыла глаза и постаралась припомнить. Дни складывались в недели, недели — в месяцы. Она вспомнила до мельчайших деталей все, кроме самых первых дней, когда из Москвы с сумкой, набитой химией, приехали русские.
