Лайонел Уайт - Большой куш
— Такие женщины, как эта… — начал Ангер.
— Такие женщины, как эта, любят деньги. Любят их больше всего на свете. Когда все закончится, она начнет прикидывать, что да как. Уж складывать-то она умеет, не сомневаюсь. Но помнить надо одно: Джордж идет на это дело только ради нее. Только для того, чтобы добыть для нее бабки. Он это знает, а когда деньги будут у него — это поймет и она. А она — крепкий орешек. Это вам не Джордж. И руку даю, она уж позаботится о том, чтобы он сделал все как надо.
Ангер перестал расхаживать по комнате и сел на стул.
— Ну, не знаю, — начал он. — Мне это все не нравится. На таких людей положиться трудно. Стержня у них нет. С такими дела не делаются.
Нахмурившись, Джонни обернулся к нему:
— Да ты мозгами раскинь. Почему наше дело — верное? Потому что мы со шпаной не связываемся. Вот вас взять. Среди вас крутых нет. Но это как раз плюс. Я же вам с самого начала втемяшивал: мы — не шайка громил, а люди с мозгами. Да, Джордж Питти звезд с неба не хватает, но он не дурак и в целом малый надежный. Главное — не поручать Питти того, что ему не по зубам.
Он замолчал, переводя дух.
— Весь кайф нашего дела в том, что каждый — на своем месте. Джордж составляет схему действий, он — проектировщик, скажем так. Для этой цели он вполне годится. Майк работает в этом же направлении и будет помогать в нужный момент. Больше всего рискуем мы с Рэнди — случись серьезная заваруха с пальбой. Но мы к этому готовы.
Рэнди Кеннан взглянул на него и медленно кивнул.
— Это уж точно.
Ангер сел и как будто успокоился.
— Ладно, — сказал он. — Перейдем к делу.
Джонни достал из кармана записную книжку, открыл ее и начал читать вслух.
* * *По правде сказать, ей было все равно, что ждет ее дома, все равно, что скажет Джордж. Его слова и поступки не имели для нее ровно никакого значения. Даже то, что из-за нее Джорджа могли жестоко избить, оставляло ее абсолютно равнодушной. Шерри беспокоило одно: как теперь будут относиться к Джорджу сообщники. Поразмыслив, она сделала вывод, что на последней стадии подготовки налета они не смогут вышвырнуть Джорджа.
Впрочем, было еще одно обстоятельство, которое ее беспокоило: как поведет себя Джордж?
Она знала его как свои пять пальцев. Знала его слабости и сильные стороны. А что, если он испугался и захочет выйти из игры? Очень может быть. Шерри уже жалела, что послушалась Вэла Кэннона. Жалела не о том, что рассказала ему о плане Джорджа и его дружков, а о том, что согласилась пойти в тот дом и подслушивать под дверью. Бо́льшую глупость трудно было себе представить. Она поставила под угрозу всю операцию. Затем ее мыслями завладел Джонни — Джонни Клэй.
Шерри влекло к нему. Он был похож на Вэла и так же притягивал ее. Ей нравились сильные мужчины, а в нем чувствовалась сила. Думая о нем, она начинала верить в успех его плана. Такой человек способен довести это дело до конца.
Проголодавшись, она зашла в дешевый ресторанчик на Бродвее и села за маленький столик. Народу было немного. Она заказала коктейль «Манхэттен» и бифштекс. Надо было обдумать, как вести себя с Джорджем дома. Придется исхитриться, но это будет нетрудно. Был один прием, который никогда не подводил ее и всегда действовал безотказно. Она, пользуясь своей властью над ним, могла уступить его желаниям или оттолкнуть его.
Шерри выпила коктейль и в ожидании заказанного блюда порылась в сумочке и нашла там десятицентовую монетку. Она встала и пошла к телефонной кабинке в конце зала.
Джордж сразу же взял трубку, и на душе у нее полегчало: хорошо, что он дома.
— Джордж, ты один? — спросила она, едва он взял трубку.
Он сразу же начал расспрашивать, где она и все ли с ней в порядке, но Шерри перебила его:
— Слушай. Сиди дома и никуда не уходи, пока я не приду. Со мной все в порядке. Не беспокойся за меня и никуда не уходи. Через час, не позже, я буду дома.
Он снова стал задавать вопросы, но она повесила трубку. В ожидании ее прихода он успеет остыть.
Поев, она почувствовала себя лучше. Она заказала себе еще один коктейль — бренди и бенедиктин — и посидела немного в раздумьях. Потом попросила счет, заплатила и вышла из ресторана. Не пройдя и квартала, она остановила такси и назвала водителю свой адрес.
Джордж сидел в гостиной; рубашку он снял. Везде горел свет. Под глазом багровел синяк, и выглядел он неважно. Когда он поднялся, у него затряслись руки.
— Шерри! Господи, Шерри! Они тебя обидели? Что они…
— Успокойся, Джордж. — Закрыв за собой дверь, она поставила сумку на стол. — Успокойся и дай мне чего-нибудь выпить.
— Шерри! Боже мой, Шерри. Ты чуть было не погубила нас обоих.
— Я тебе сказала: дай мне выпить. И себе налей. Тебе не помешает. Только давай без упреков. Нам надо обсудить важные вещи.
Он ссутулил узкие плечи и пошел в кухню, бормоча что-то себе под нос.
Плюхнувшись в зачехленное кресло, из которого только что выбрался Джордж, Шерри вздохнула. С ним надо обращаться как с ребенком, решила она про себя. Заставить его сделать все так, как ей надо, и затем наградить.
Джордж вернулся с бокалами и, протянув ей один из них, присел на подлокотник ее кресла, но она отправила его на кушетку.
— Как ты там оказалась, Шерри? Как ты узнала?
— Я нашла записку в твоем кармане.
Джордж покраснел:
— Господи, Шерри…
— Хватит причитать, — отрезала она. — Есть вещи поважнее, которые надо обсудить. Значит, это и есть те самые люди? Ну, с кем ты собираешься грабить кассу?
Он кивнул.
— Да, это они. Но знаешь, Шерри, я подумал — черт с ними! Я больше не хочу с этим связываться. Слишком опасно. Не знаю, о чем я раньше думал. Дело не только в том, что грабеж сам по себе опасное дело. Но эти люди — понимаешь, с ними шутки плохи. Они могли убить тебя — как нечего делать. Нас обоих могли прихлопнуть.
— Не будь дураком, — отрезала Шерри. — Зачем им убивать меня? И тебя убить они уже не могут. Ты им нужен, разве не так?
— Что тебе сказал Джонни? — спросил Джордж. — Как он себя вел?
— Хотел узнать, что я делала под дверью. Я ему сказала, что шла за тобой и так там и оказалась. Еще сказала, что ничего не слышала. Я и вправду ничего не слышала.
— И он тебе поверил?
— Конечно поверил.
— Ты не понимаешь, Шерри! Джонни хоть и неплохой парень, но он из крутых, понимаешь? Зря он, что ли, четыре года отмотал в Синг-Синге.
— Вот как? Он сидел? — засмеялась она. — Нет, Джордж, он не крутой.
— А он не пытался…
— Я с такими, как он, могу справиться даже со связанными руками. Как нечего делать.
Он посмотрел на нее с затаенным беспокойством.
Шерри поднялась и подошла к дивану, решив, что с расспросами пора кончать. Она села, придвинувшись к его колену, и бережно погладила синяк у него под глазом.
— Слушай, Джордж, я хочу, чтобы ты успокоился. Здесь волноваться нечего. Все уже позади. Согласна, я поступила глупо, что потащилась за тобой. Но, знаешь, это тебе урок. Нужно было больше мне доверять, рассказать, что ты задумал. Кому-то ведь надо о тебе заботиться.
Она все теснее прижималась к его колену и нежно гладила по лицу.
— Послушай, Шерри, я хочу все бросить, хочу выйти из этого дела.
Она замерла, хотела возразить, но, передумав, встала и потянула его за руку.
— А сейчас, — сказала она, — я уложу тебя в постель. Тебе завтра на работу, ты, наверное, до смерти устал.
Оставив дверь в ванную полуоткрытой, Шерри стала раздеваться. На ее губах играла ехидная улыбка. Она слышала, как в соседней комнате раздевается Джордж, и мысленно представила себе, как он это делает: складывает брюки и перекидывает их через спинку стула, потом аккуратно развешивает остальные предметы своего гардероба. Даже когда Джордж спешил, он делал все аккуратно и по порядку.
Поведение Джорджа и образ его мыслей никогда не менялись. За два года супружеской жизни она изучила его как свои пять пальцев. Он был прост как дважды два. И все, что происходило между ними, случалось уже сотню раз.
Упрямство было одним из немногих свойств, противоречивших общему складу его характера. Она знала, что если он принял решение, то в большинстве случаев заставить его отступиться было невозможно. Но были исключения. И сейчас она точно знала, что у него на уме. Во-первых, он твердо решил выйти из дела. Во-вторых, он столь же твердо решил не посвящать ее в новые подробности их плана.
Шерри дернула плечиком и взглянула на себя в зеркало, перед которым стояла совершенно голая. Озорно взъерошив волосы, она улыбнулась своему хорошенькому отражению.
Теперь он был у нее в руках.
Когда она вошла в спальню, он лежал в постели. Свет был выключен — горел только ночник, с одной стороны неярко освещавший изголовье двуспальной кровати. Она невольно отметила, что Джордж не открыл окно на ночь, — и снова усмехнулась. На сей раз — про себя: нет, Джордж явно не книга за семью печатями.
