Роберт Бирн - Небоскреб
– Мы не можем распродать все на Ямайке. Мы ничего не можем распродать. Мало кого заинтересует отель, который сползает в море. Более того, правительство Ямайки заявило, что по шоссе сейчас нельзя ездить, и требует, чтобы оно было перенесено и вновь проложено за наш счет.
– Да пошло это правительство Ямайки! – Залиян вскочил, сделал круг по кабинету и снова сел. – Займи побольше денег.
– Мы уже заняли денег. Несмотря на мои серьезные опасения. Несмотря на мои постоянные предостережения. Мы заняли куда больше, чем нам удастся когда-либо выплатить. Разумеется, если только коммерческие арендные тарифы в Нью-Йорке, Денвере, Хьюстоне и на Ямайке вдруг каким-нибудь сверхъестественным образом внезапно не увеличатся. – Торнтон указал на папку с документами. – Вы не хотите взглянуть на последние сводки, показывающие превышение наших задолженностей над активами?
– Нет, не хочу. – Залиян с раздражением посмотрел на своего советника. – У тебя были серьезные опасения, да, это я готов признать. Беда заключается в том, что серьезные опасения у тебя возникают вместе с восходом солнца. Может быть, если бы ты когда-нибудь вошел в мой кабинет, прищелкивая пальцами и насвистывая веселенькую мелодию, я бы отнесся к твоим опасениям более серьезно. Стало быть, ты думаешь, что мы должны сдаться, признать свое поражение?
– Я думаю, что нам следует во всяком случае попытаться воспользоваться одиннадцатой главой закона о банкротстве, что сохранит нам банки в заливе и защитит нас от новых судебных исков.
Залиян какое-то время изучал невозмутимого на вид Торнтона, а потом сказал:
– А почему ты не упомянул о продаже вот этого здания? Мы же всегда говорили, что в трудной ситуации, если дела пойдут плохо, оно станет нашим козырным тузом.
– Вы сами прекрасно знаете почему. Потому что над ним сгустились тучи. Поставлена под вопрос его безопасность. Нашу ответственность за смерти тех двоих и ранения еще предстоит определить. В подобной ситуации нет никакой возможности продать здание. Сомневаюсь, что вы сможете сбыть его с рук, прежде чем завершатся все эти инженерные изыскания и официальные процедуры. И только в том случае, если здание получит безупречное карантинное свидетельство. Мы не сможем ждать годы, пока...
– Торнтон, я хочу, чтобы ты обегал весь город и подыскал нам покупателя на это здание. Давай любые заверения его безопасности и прочности. Предложи какой-нибудь контракт, который не позволит покупателю соскочить с крючка, если что-нибудь окажется не так. И не смотри ты на меня таким безнадежным взглядом! Попытайся раздобыть такой большой задаток, какой только возможно... ну, скажем, миллионов десять – пятнадцать. Конечно же, ты сумеешь найти кого-нибудь, кто ухватится за твое предложение. Господи, ведь это здание стоит сто пятьдесят миллионов долларов! Скажи им, что на нас начинает работать лучшая инженерная фирма в этом бизнесе, что она сделает все, чтобы мы получили нужное нам карантинное свидетельство. Давай действуй, Торнтон! Ты можешь это сделать!
Инженер и адвокат сидели на одной из бетонных скамеек на южной стороне площади и смотрели на объект своего исследования.
– После того, как проведешь уик-энд в компании с планами и расчетами, – сказал Брайан, – это здание уже кажется старым приятелем. Я даже испытываю к нему симпатию.
От удивления Кэрол рассмеялась.
– Довольно странно испытывать такое чувство к зданию. Интерес, может быть, но симпатию?..
– Вовсе не странно, если думать о нем как о живом существе. Если вы представите себе, как все эти балки, фермы и колонны несут свое бремя, изо всех сил упираясь в землю, как вся эта конструкция скручивается и гнется на ветру, как она оседает и изменяется со временем, то здание становится для вас чем-то живущим своей самостоятельной жизнью. Это же, знаете ли, не монолит. Здание состоит из тысяч разных частей, пригнанных друг к другу, и все оно постоянно двигается, растягивается и напрягается, словно какое-то животное. А в данном случае больное животное.
– А вы – ветеринар, пытающийся сделать так, чтобы ему стало получше?
– Во всяком случае, пытающийся поставить ему правильный диагноз. Заработал себе этот бедный зверюга хроническую пневмонию или же всего-навсего насморк? Быть может, мне удастся это выяснить и принести немного пользы. Обычно меня вызывают, когда пациент уже мертв. Тогда я выполняю роль следователя, занимающегося внезапными смертями, роюсь в останках и размышляю о причинах смерти. Вы когда-нибудь видели недавние строительные развалины? Это просто разрывает сердце. Свернутый набок мост, наполовину ушедший под воду, крыша какой-нибудь арены, валяющаяся на баскетбольном поле, обломки дамбы, снесенной водой... И всякий раз вас окружают находящиеся в шоке владельцы, управляющие, свидетели. Моя память просто переполнена такими вот картинками. – Невидящим взглядом Митчелл смотрел прямо перед собой, а голос звучал глухо, как бы издалека. Даже когда обошлось без жертв, остается экономический ущерб, потраченные зря годы труда, крушение человечес ких надежд... и судьба охваченного паникой инженера, его одинокая тревога и страшный вопрос, как он посмотрит в глаза своей семье, если вообще посмотрит.
Он помолчал, потом посмотрел на Оуэнс и улыбнулся слегка смущенно.
– Вот почему я и испытываю симпатию.
– Прошу прощения за мой вопрос, – сказала Кэрол, и они засмеялись. Она показала на здание Залияна. – А как насчет здешнего пациента? Я надеюсь, что вы нашли что-то похуже насморка и здание придется снести. Все, кого я знаю, ненавидят его. Слишком уж оно огромное и какое-то обезличенное. Возможно, к кому-то оно и дружелюбно настроено. Но вообще-то лучше бы на этом месте была автомобильная стоянка.
Брайан оперся локтями о спинку скамьи и, медленно поднимая взгляд, осмотрел все здание снизу доверху.
– Высота здания в пять раз превышает его ширину, и это заставляет отнести его к критической группе в смысле восприимчивости к ветру. Возможно, оно слабовато и в смысле прочности, только не цитируйте эти мои слова... пока. Залиян, должно быть, использовал все обходные маневры, какие только существуют, чтобы выстроить такое высокое здание.
– Он лучше, чем кто-либо другой, знает, как работает комиссия по планированию. Сначала он получил под строительство пару этажей в пониженном районе, затем еще один этаж, чтобы добавить пассажик с магазинами, потом еще один, чтобы, мол, сделать из него подземный выход прямо в метро, кстати, он до сих пор так его и не сделал, и... Дайте-ка припомнить, что там еще? Ах да, еще один, дополнительный этаж он должен был пожертвовать пуэрто-риканс кой театральной труппе, выступавшей в этом районе, и построить для города несколько домов в Бронксе, которые он потом не имел права продать, даже если бы и попытался.
Брайан показал в сторону западной части квартала, где возводилось какое-то громоздкое сооружение, поднявшееся на высоту сорока пяти этажей, и спросил, что строят там.
– Государственная контора, – ответила Кэрол, – и это еще одна попытка несколько разнообразить городскую застройку в квартале.
Он предположил, что это здание могло бы стать основным заслоном от ветров, господствую щих на площади. Два башенных крана на крыше поднимали и укладывали куски сборного бетонного покрытия – кожи будущего здания, чтобы завершить его стальное обрамление.
– Вы, кажется, наслышаны обо всем, – заметил Брайан. – А вы знаете, что вам сегодня вечером предстоит обед в кафетерии Объединенного строительного центра? Меня уговорили прочесть лекцию для местных специалистов по гражданскому строительству. Возможно, она будет вам интересна, и мне было бы приятно увидеть вас там. Правда, никакой дополнительной оплаты за сверхурочные часы не предвидится.
– А как там еда?
– Нечто незабываемое.
– Это деловое приглашение?
– Строго деловое, – улыбнулся Брайан.
– Это похоже на свидание, – снова рассмеялась Кэрол.
Они назначили встречу у ее конторы в пять часов. До этого времени Митчеллу предстояло осмотреть здание и встретиться с Залияном и Бойлом. А Кэрол предстояло выяснить, какое количество бетонного покрытия уже было установлено в западной части квартала, когда вылетели окна у Залияна, потом надо было отыскать подрядчика, занимающегося рытьем котлована там, через улицу, и разузнать все о просачивающейся воде, выяснить, существуют ли какие-нибудь записи относительно ежедневной силы ветра в районе.
Расставаясь, они коротко пожали друг другу руки. Этот знак дружеского расположения был раз в десять мимолетнее, чем обычное рукопожатие, и раз в десять значительнее его. Не переставая улыбаться, Митчелл добрел до залияновского пассажа с магазинами и купил там в киоске какую-то газету. Он раскрыл ее на прогнозе погоды и нашел его идеальным. Чем дальше он читал, тем более нарастало ощущение, что для него выдался удачный день: «Ожидается, что запоздавшие арктические воздушные массы пересекут линию гор Поконос и Адирондак в понедельник и достигнут района Нью-Йорка в ночь на вторник, принеся с собой бурные воздушные потоки, в отдельных местах ливневые дожди и резкое понижение температуры. Вероятность дождя в ночь на вторник составляет 50 процентов, а утром во вторник – 80 процентов. Скорость ветра во вторник будет доходить до 50 миль в час. Обращаем на это внимание мелких торговцев».
