Алексей Синицын - Самоучитель Игры
– В Америку бежать можно только к нам! – безаппеляционно отрезал Пикфорд. – Именно поэтому, Соединённые Штаты вскоре станут самой великой и богатой страной в Мире. И благодари Бога, что у нас с тобой есть американские паспорта!
– Только этим каждый день и занимаюсь, сэр, – едва заметно сыронизировал Ричард.
– Оно и видно по твоей опухшей роже, – саркастически заметил Пикфорд. – Вот, что я решил! – он внезапно встрепенулся, как старый тетерев на току. – Раз уж ты ничего больше не умеешь, кроме как пьянствовать и приятно проводить время с высокопоставленными япошками, мы используем твои связи в Иокогаме здесь, в Гонконге, – бульдог Билл поставил пальцем на столе воображаемую точку. Так он, видно, давал понять, что его решение окончательное и не подлежит всяким заведомо глупым возражениям.
– Я не очень хорошо расстался с тамошними джентльменами, – напомнил корреспондент.
– А кто тебе сказал, что местные джентльмены в восторге от тех, с которыми ты пьянствовал там? – бульдог Билл опёрся руками о свой стол, словно собирался вскочить и бросится на Ричарда.
– Да, но какую службу тогда могут сослужить мои прежние японские связи?
Пикфорд устало вздохнул и убрал руки со стола: ему приходилось объяснять такие простые вещи.
– Во-первых, ты был вхож в определённые военные и дипломатические круги. Странно, как они вообще подпустили к себе такого оболтуса! Во-вторых, когда о тебе здесь наведут справки, то быстро выяснится, что ты там спьяну болтал о Хирохито. И то, и другое, в некотором смысле, расположит к тебе местных японских представителей. Поверь, почти никто из них не хочет конфликта с Британией, а уж тем более, с Америкой! Они-то наблюдают за всем этим безумием со стороны, и «божественный ветер» их Родины ещё не успел окончательно продуть им мозги. Улавливаешь суть?
Ричарду никак не хотелось снова иметь дело с японцами, но вчерашний случай с чуть не сбившим его «Паккардом» и сегодняшнее решение мистера Пикфорда заставляли его смиряться и уже начать верить в то, что это та самая судьба, от которой никуда не деться.
– Кажется, да, – он ответил вяло и без всякого энтузиазма.
– А теперь иди в редакцию. Спросишь у Мери-Энн все материалы и досье, касающиеся важных японских шишек здесь, в Гонконге. К завтрашнему утру ты должен знать их, как своих родственников. Родственники-то у тебя есть? – зачем-то вдруг поинтересовался Пикфорд. – Надеюсь, ты не сирота?
– Есть, сэр, – так же вяло отреагировал Ричард.
– А у меня никого нет, – развёл руками Пикфорд.
Ричарду даже на секунду стало жалко старого Бульдога Билла.
В редакции оказалось 8 сотрудников: семь мужчин и одна женщина – та самая Мэри-Энн, которая приносила бумаги Пикфорду. Она принимала сообщения с телетайпа и была одновременно секретаршей босса. Остальные занимались непосредственно репортёрской работой, то есть являлись коллегами, ну и в чём-то конкурентами Ричарда.
– Джек Доннован, – подскочил к нему невысокий, вертлявый молодой человек, примерно одного с ним возраста, с аккуратно постриженной шкиперской бородкой, как только Ричард вышел от шефа.
– Ричард Воскобойникофф, – безрадостно отрекомендовался Ричард.
– Что, ещё не начал работать, а уже влетело? – Джек размашисто жевал американскую жевательную резинку и преувеличенно радостно скалил зубы. Он как будто был даже рад тому, что новичку немедленно по прибытии досталось от начальства.
– Опоздал на митинг профсоюза докеров.
– А, не бери в голову. Я там был вчера, ничего интересного: одна глупая, напрасная болтовня, – Джек выдул из жвачки внушительных размеров пузырь и радостно лопнул его, от чего пришёл в полный мальчишеский восторг.
После этого короткого диалога Джек Доннован быстро познакомил Ричарда с четырьмя взлохмаченными мужчинами, что-то сосредоточенно строчившими за своими письменными столами. Остальные трое где-то отсутствовали.
– А это наша красавица Мэри-Энн, – глазки Джека масляно заблестели.
Девушка в небольшой отдельной комнатушке разбирала телетайпную ленту, вытягивая её периодически в своих тонких изящных ручках. Когда Ричард с Джеком вошли, она обернулась и слегка смутилась, вновь встретившись с Ричардом взглядами.
– Ричард. Мы, кажется, почти знакомы, – мягко улыбнулся американец.
Глаза девушки сразу же потеплели.
– Мэри-Энн. Можно просто Мэри.
– «Крошка Мэри, ты разбила моё сердце, что же мне теперь делать?» – пропел ломака Джек из известного сингла.
– Купи себе новое, – равнодушно отозвалась секретарша и отвернулась к своей ленте.
Очевидно, мужским вниманием в редакции она была не обделена, но даже, напротив, давно и безнадёжно им тяготилась.
– Мэри, меня к Вам послал мистер Пикфорд, – поспешил пояснить Ричард, – по одному конфиденциальному вопросу.
Это было сказано специально для прилипалы Джека. Тот презрительно хмыкнул и, выдув ещё один пузырь из жевательной резинки, скрылся в дверном проёме.
– Да, я слушаю. – Мэри-Энн, похоже, тоже была рада избавиться от общества Доннована.
– Как бы это сказать, – уклончиво начал Ричард, со значением подбирая слова, – мистер Пикфорд поручил мне чрезвычайно важное и ответственное задание, связанное с получением конфиденциальной информации от некоторых высокопоставленных иностранных особ, здесь в Гонконге. – Корреспондент ещё раз торопливо оглянулся на дверь, – Вы понимаете меня, Мэри? – у девушки округлились глаза. – Масонская ложа, французское торговое представительство, агенты японской разведки, тайные встречи в кантонской опере и всё такое – быстро в полголоса барабанил Ричард совершенно ошеломлённой хорошенькой секретарше.
– Да, но, чем я могу…
– Для того чтобы проникнуть в этот круг избранных мне нужна надёжная спутница. И мистер Пикфорд сказал мне, что лучше вас никого не найти! – последние слова он произнёс с особой, чрезвычайно твёрдой уверенностью в голосе.
Мэри-Энн хотела открыть рот, чтобы вероятно что-то возразить, но Ричард не дал ей опомниться.
– Я понимаю, сразу не получится, нужна тренировка. Начнём с самого простейшего. Сегодня вечером мы идём в кино. По дороге в редакцию я видел афишу, со вчерашнего дня в «Hong Kong Cinema» показывают «Ты не можешь взять это с собой» Фрэнка Капры. Говорят, очень смешная комедия. Вот заодно и посмеёмся перед нашей опасной и ответственной работой, – Ричард значительно сверкнул глазами.
Мэри-Энн сначала пристально рассматривала его лицо, как будто ей предстояло по памяти составлять его фотопортрет для полиции, а потом громко прыснула и расхохоталась.
– Ричард, не валяйте дурака, что вам нужно? – она всё ещё смеялась, аккуратно смахивая платочком слезинки, проступившие в уголках глаз.
– Босс поручил мне изучить досье на всех важных япошек в Гонконге, и это чистая правда. – Ричард мягко взял девушку за руку. – Мне действительно, как и в Иокогаме, придётся вертеться здесь в обществе местных самураев. Пропади они все пропадом! И кто знает, возможно, мне действительно потребуется ваша помощь, Мэри.
Ричард сказал это так печально и проникновенно, что Мэри-Энн снова обрела былую серьёзность.
– Вот, что у нас есть, – она достала из небольшого железного сейфа толстую, перевязанную тугой тесьмой картонную папку. – Не очень много, но есть, за что зацепиться. Вы можете просмотреть всё здесь, так будет лучше, – она указала ему на небольшой стол и стул в углу комнаты.
– Я не помешаю Вам? – вежливо осведомился он.
– Теперь Вы не должны об этом беспокоиться, Ричард, – загадочно ответила Мэри-Энн. – И потом, я действительно сто лет уже не была в «Hong Kong Cinema», – добавила она, уже повернувшись к нему спиной и вновь принимаясь за обработку телетайпной ленты.
«Какие они странные все здесь, – подумал корреспондент и нехотя открыл пикфордовское досье.»
С фотографии 3,5 на 5 дюймов на него сурово смотрел тот самый японец, первый и единственный, с которым Ричард имел неудовольствие повстречаться за прошедшие сутки в Гонконге. Даже военный френч на нём был тот же самый. Под фотографией значилось: «Изаму Такагоси, 44 года. Второй консул Японии в Британском Гонконге с июня 1937 года. Вдовец. Имеет двоих сыновей, проживающих в Киото. Есть основания полагать, что Изаму Такагоси – кадровый офицер японской военно-морской разведки. В совершенстве владеет джиу-джитсу и холодным оружием. Коварен, хитёр, очень опасен. Имеет садистские наклонности, а также пристрастие к женщинам и карточным играм.»
«Хорошенькое дело, – подумал Ричард, – первая встреча в Менге и сразу же граф Рокфор!» Между тем, телетайп, не останавливаясь ни на секунду, приносил в Агентство какие-то тревожные новости. То, что все новости, начиная с лета 1937 года стали тревожными, он почти физически ощутил ещё в Иокогаме. С тех пор это ощущение только усиливалось…
3
