Линкольн Чайлд - Танец смерти
Затем Д'Агоста позвонил в юридическую фирму, выступавшую в роли посредника между Диогеном и его семьей. Его отфутболивали от одного секретаря к другому, и каждый задавал ему одни и те же вопросы. Наконец трубку снял адвокат, не назвавший своего имени. Он и сообщил Д'Агосте, что Диоген Пендергаст не является их клиентом, более он ничего сообщить не может. К тому же все файлы, имевшие отношение к этому делу, давно уничтожены по просьбе клиента.
За пять часов сделано, по меньшей мере, тридцать звонков. Результат нулевой.
Затем Д'Агоста обратился к газетным вырезкам, в которых рассказывалось о разных загадочных преступлениях. Задумался: не позвонить ли официальным органам, рассматривавшим эти дела, но от этого намерения отказался. Без сомнения, Пендергаст это уже делал, и если бы собрал информацию, которой хотел поделиться, она лежала бы в его папках. Д'Агоста по-прежнему находился в неведении: почему Пендергаст счел эти преступления важными, зачем вырезал из газет именно эти заметки, ведь заинтересовавшие его преступления совершались в разных частях земного шара. В них действительно была какая-то загадка, однако связи между ними Д'Агоста не видел.
Пошел третий час. Д'Агоста знал, что его начальника, капитана Синглтона, в кабинете не будет: в это время он всегда был на месте очередного преступления. Поэтому Д'Агоста покинул Риверсайд, 891, и отправился в участок, где уселся за стол, включил компьютер и ввел пароль. Всю вторую половину дня, елозя мышкой, он влезал, если везло, в базу данных каждого силового и административного ведомства: управления нью-йоркской полиции, федеральную службу, Интерпол и даже в администрацию социальной безопасности. Ничего. Бесконечные препоны правительственных бюрократов Диогену оказались нипочем: по хитроумному лабиринту он прошел, как призрак, не оставив за собой никаких следов. Казалось, что он и в самом деле умер.
После этого Д'Агоста сдался и пошел к Макфили.
Принесли чизбургер, и Д'Агоста стал есть, не чувствуя вкуса. И сорока восьми часов не прошло, а начатое им расследование зашло в тупик. Информация, собранная Пендергастом, не имела власти над призраком.
Д'Агоста несколько раз без аппетита куснул чизбургер, допил пиво, бросил на стойку несколько бумажек, кивнул Патрику и вышел. «Получи побольше информации от детектива капитана Лауры Хейворд, однако для ее же блага постарайся не вмешивать ее в это дело». Д'Агоста и в самом деле мало рассказал ей о своих расследованиях после совместного визита к старушке Корнелии. Казалось, так будет лучше.
Почему?
Он сунул руки в карманы и, наклонив голову, пошел против холодного январского ветра. Может, потому, что был уверен – она, с ее здравомыслием, скажет: «Винни, это сумасшествие. В письме нет ничего, кроме даты. Одни лишь полубезумные угрозы, произнесенные двадцать-тридцать лет назад. Я просто не могу поверить, что ты станешь попусту тратить время».
А может, боялся, что она и в самом деле убедит его бросить эту сумасшедшую авантюру.
Он подошел к перекрестку 77-й и 1-й авеню. Там высилось уродливое здание из белого кирпича, в котором он жил с Лаурой Хейворд. Зябко дрожа, глянул на наручные часы. Восемь. Лауры наверняка еще нет дома. Он накроет для нее стол, поставит в микроволновку остатки неаполитанской лазаньи. Ему интересно было узнать от нее подробности дела о новом убийстве, над которым она сейчас работала. Во всяком случае, это отвлечет его от носящихся по кругу мыслей.
Швейцар сделал грубо-льстивую попытку отворить перед ним дверь. Д'Агоста вошел в узкий вестибюль, нашаривая в кармане ключи. Один из лифтов стоял с гостеприимно распахнутыми дверцами. Д'Агоста вошел и нажал кнопку пятнадцатого этажа.
Лифт начал закрываться, но в это мгновение в щель просунулась рука в перчатке и заставила двери раздвинуться. Это был пресловутый швейцар. Он вошел в кабину и скрестил на груди руки, не обращая внимания на Д'Агосту. Маленькое помещение наполнил неприятный запах тела.
Д'Агоста взглянул на него с раздражением. Человек был грузный, смуглое мясистое лицо, карие глаза. Странно, что он не нажал кнопку своего этажа. Д'Агоста отвернулся, потеряв к нему интерес, и обратил взор к индикатору, отмечавшему этажи: пятый, шестой, седьмой...
Швейцар подался вперед, нажал на «стоп». Лифт дернулся и остановился.
Д'Агоста вскинул глаза.
– В чем дело?
Швейцар даже не удостоил его взглядом. Вместо этого вынул из кармана ключ, вставил в контрольную панель, повернул и вынул. Лиф дернулся и пошел вниз.
«Лаура права, – подумал Д'Агоста. – У этого тупицы не все дома».
– Послушайте, я не знаю, куда вам нужно, но не могли бы вы, по крайней мере, подождать, когда я доберусь до своего этажа? – Д'Агоста снова нажал на кнопку 15.
Лифт не отреагировал, по-прежнему спускался, миновал вестибюль и отправился в подвальное помещение.
Раздражение Д'Агосты сменилось тревогой. В мозгу всплыли строчки из письма Пендергаста: Диоген чрезвычайно опасен. Не привлекай к себе его внимания раньше, чем следует. Почти бессознательно сунул руку в карман и выхватил табельное оружие.
Но в тот же момент швейцар развернулся и молниеносным движением отбросил его к стене лифта, мертвой хваткой зажав ему за спиной руки. Д'Агоста попробовал сопротивляться, но обнаружил, что обездвижен. Набрал было воздуха, чтобы крикнуть о помощи, но противник, угадав его намерение, сунул ему в рот затянутую в перчатку руку.
Д'Агоста сделал новую попытку оказать сопротивление – куда там! Он не мог поверить, как быстро его разоружили и обездвижили.
И тут швейцар сделал странную вещь. Он наклонился вперед, приблизил губы к уху Д'Агосты. Заговорил едва слышным шепотом.
– Прими самые искренние извинения, Винсент.
Глава 11
Следователь, капитан Лаура Хейворд, прошла через гостиную, выглянула из окна, стараясь не задеть стоявший у подоконника стол. Через дыру в стекле увидела, что на Бродвее, далеко внизу, стало наконец тихо. Первым делом она отдала своим людям строгий приказ – не подпускать никого к дому, и они прекрасно справились с задачей: раненых быстро увезли в машинах «скорой помощи», любители поглазеть в конце концов устали, замерзли и разбрелись. Пресса проявила больше выдержки, но и они поздно вечером уступили отданному ею приказу. Место преступления было сложное – тут тебе и квартиры, и ресторан на первом этаже, но Лаура лично проинструктировала все бригады, и сейчас на месте преступления работала лишь следственная команда. Специалисты, снимавшие отпечатки пальцев, фотографы и аналитики только что ушли. Осталась лишь смотрительница здания, дававшая показания, но скоро и она уйдет.
Лаура Хейворд испытывала удовольствие от прекрасно проведенной работы. Убийство всегда вносит беспорядок. Следователи накатывали сюда волна за волной, медицинские и технические эксперты, криминалисты, при этом каждый действовал в предписанных ему рамках, и после того как место преступления досконально изучили, хаос и ужас приняли осмысленную форму. После проведенного анализа каждое свидетельство заняло свое место в тщательно выстроенной классификации. Так и получается – убийство разрушает естественный ход вещей, а расследование наводит порядок.
И все же, оглядывая комнату, Хейворд не чувствовала удовлетворения. Напротив, на душе было неспокойно.
Ее знобило, она подышала на руки, застегнула верхнюю пуговицу пальто. Немудрено: окно разбито, сама же приказала людям ничего не трогать (даже систему отопления), а потому в комнате было лишь на несколько градусов теплее, чем на улице. На миг захотелось, чтобы Д'Агоста был сейчас рядом с ней. Неважно: она расскажет ему обо всем, когда вернется домой. Лаура была уверена, что он заинтересуется, он часто удивлял ее интересными практическими соображениями. Может, это дело отвлечет его от нездорового увлечения братом Пендергаста. Только-только стал он отходить от горестного известия о смерти Пендергаста и от чувства вины за то, что не уберег друга, как явился этот проклятый шофер...
– Мадам? – сержант сунул голову в дверь гостиной. – Пришел капитан Синглтон.
– Пропустите его, пожалуйста.
Синглтон был капитаном местного полицейского участка, и Хейворд знала, что он лично прибудет. Это человек старой закваски. Он считал, что его место – рядом с подчиненными, работавшими на улице или месте преступления. Хейворд знала Синглтона по прежней работе и считала одним из лучших капитанов в городе, особенно когда дело касалось убийств. Он тесно сотрудничал, помогал на каждой стадии расследования.
А вот и он сам, в длинном пальто из верблюжьей шерсти, аккуратно подстриженные волосы, как всегда безупречен. Синглтон постоял, внимательно оглядел комнату. Потом улыбнулся, шагнул вперед и протянул руку.
– Здравствуйте, Лаура.
