Джой Филдинг - Не делись со мной секретами
— Какая прелесть! Я надеюсь, ты сказал «спасибо».
— Твоя сестра считает необязательным говорить это, — заявил Барри, подходя к стойке домашнего бара и наливая себе шотландского виски с содовой. — Кому что налить?
— Только не мне, — сказала Морин. — Какой красивый свитер, Джесс! Тебе надо почаще надевать голубое. Этот цвет тебе очень идет.
— Свитер зеленый, — поправил Барри, поднимая глаза на свояченицу. — Разве не это ты сказала, Джесс?
— Ну нет, он определенно голубой, — безапелляционно заявила Морин. — Нет вопроса.
— Близнецы заснули? — спросила Джесс.
— Пока что да, но спят они недолго.
— Я кое-что купила им.
— О Джесс, тебе не надо покупать им что-то всякий раз, когда ты к нам приходишь.
— Нет, надо. На что же тогда тетушки?
— Хорошо, спасибо. — Морин взяла из рук Джесс пакет магазина «Маршалл Филд» и заглянула внутрь.
— Это просто детские нагруднички. Мне они показались симпатичными.
— Прелестные! — Морин вытащила небольшие матерчатые ворсистые нагруднички, на которых были нарисованы ярко-красные яблоки и ягоды. — О, взгляни вот на эти! Какие милые, правда, Барри?
Джесс не слышала, что ответил Барри. «Неужели это действительно ее сестра? — задавала она себе вопрос. — Неужели у них одна мать? Неужели женщина, которая закончила с отличием один из лучших колледжей страны, может быть очарована двумя пятидолларовыми фартучками из магазина „Маршалл Филд“? Неужели она действительно может показывать их мужу, ища его одобрения?»
— Так что же произошло сегодня в суде? — спросила Морин, как будто чувствуя, что Джесс не по себе. — Приговор вынесен?
— Неправильный приговор.
— Вы все ожидали этого, правда? — Морин взяла Джесс за руки и повела ее к тахте, не выпуская ее руки из своих, даже когда они обе сели.
— Но я надеялась!
— Борьба, наверное, была жестокая.
— Твоя сестра тоже не отличается мягкостью, — заметил Барри, отпивая коктейль, а потом, не отрывая губ от бокала, почти осушил его. — Разве это не так, Джесс?
— Ты что-то видишь в этом плохое? — в голосе Джесс прозвучало подзадоривание.
— Ничего плохого, пока это ограничивается залом суда.
Не клюй на наживку, предостерегала она себя. Не дай ему задеть себя.
— Понятно, — все же протянула она. — Хорошо быть сильным, когда дерешься за кого-то, а не за себя.
— Кто говорит о том, что тебе надо постоянно драться?
— Не думаю, что Джесс крепкая женщина, — высказала предположение Морин, в тоне ее голоса слышался вопрос.
— Скажи мне, Джесс, — спросил Барри, — почему так получается, что как только женщина получает некоторую власть, она теряет чувство юмора?
— А почему мужчина, когда ему не удается быть забавным, ставит под вопрос чувство юмора женщины? — отпарировала Джесс вопросом.
— Существует большая разница между тем, чтобы быть сильным и быть жестоким, — продолжал Барри, возвращаясь к своей первоначальной мысли и подчеркивая ее кивком головы, как будто это была истина, очевидная для всех. — Мужчина может позволить себе иметь оба этих качества, женщина — нет.
— Джесс, — мягко вмешалась Морин, — ты же знаешь, что Барри просто дразнит тебя.
Джесс вскочила на ноги.
— Ничего себе «дразнит»! Подонок!
Тайлер навострил уши, посмотрев на тетку.
— Пожалуйста, следи за тем, что говоришь, — предостерег Барри.
Его упрек уколол Джесс сильнее, чем если бы она получила пощечину. Она отчаянно надеялась, что не расплачется.
— Значит, мы теперь не выражаемся, правда? — сказала она, чтобы сдержать подступавшие слезы. — Мы не пьем коку и не выражаемся.
Барри посмотрел на жену, поднял руки вверх, как бы сдаваясь.
— Джесс, пожалуйста… — умоляющим голосом произнесла Морин, потянув сестру за руку, стараясь опять усадить ее на тахту.
— Я просто хочу проверить, все ли правила твоего мужа я усвоила. — Джесс злобно смотрела на свояка, который стал теперь спокойным и благоразумным. Он опять вывел ее из состояния равновесия. Джесс злилась на Барри, одновременно стыдясь своего поведения. — Не знаю, как тебе это удается, — пробормотала она подавленно. — Тут нужна особая сноровка.
— Чем ты теперь недовольна? — спросил Барри, в его глазах отразилось подлинное замешательство.
— Недовольна? — вырвалось у Джесс. Она теряла остатки самоконтроля. — Недовольна?
— Тайлер, — обратилась Морин к сыну, потом встала и попыталась мягко вывести сына из комнаты, — почему бы тебе не пойти с новой игрушкой наверх и не поиграть там?
— Я хочу здесь, — запротестовал мальчик.
— Тайлер, отправляйся в свою комнату и играй там, пока мы тебя не позовем к обеду, — приказал отец.
Мальчик тут же послушался.
— Голос хозяина, — прокомментировала Джесс, когда мальчик бегом припустил по лестнице.
— Джесс, пожалуйста, — попросила Морин.
— Я не начинала этого. — Джесс услышала в своем голосе нотки обиженного ребенка, злясь и смущаясь, что они тоже это слышали.
— Неважно, кто начал, — говорила Морин, как бы обращаясь к детям, не глядя ни на сестру, ни на мужа. — Важно прекратить, пока дело не зашло слишком далеко.
— Считай, что все прекращено, — голос Барри заполнил всю комнату.
Джесс промолчала.
— Джесс?
Джесс кивнула, ее голова шла кругом от возмущения и вины. Вина за возмущение, возмущение из-за вины.
— Итак, какой следующий вопрос на повестке обвинителя? — В словах Морин звучала показная веселость, как будто она навещала умирающего в больнице. Ее обычно мягкий голос звучал теперь гораздо пронзительнее. Она опять села на тахту и погладила место возле себя, испытывая возбуждение, граничащее с отчаянием. Ни Джесс, ни Барри не сдвинулись с места.
— Несколько обвинений в распространении наркотиков, которые надеемся передать в суд, — ответила Джесс. — И у меня начинается через неделю еще один процесс по делу об изнасиловании. Да, в понедельник у меня также совещание с адвокатом, который представляет мужчину, застрелившего ушедшую от него жену из самострела. — Джесс потерла переносицу, недовольная слишком официальным звучанием своего голоса.
— Боже мой, из самострела! — содрогнулась Морин. — Какая дикость!
— Ты, наверное, читала об этом в газетах несколько месяцев назад. Об этом писалось на первых страницах.
— Ну, понятно, почему я пропустила это, — предположила Морин. — Теперь я в газетах ничего не читаю, кроме рецептов.
Джесс безуспешно старалась скрыть ужас на своем лице.
— Газеты нагоняют на меня тоску. — Морин наполовину объясняла, наполовину извинялась. — Да и времени на них нет. — Ее голос понизился до шепота.
— Так, что вкусненького ты приготовила сегодня для нас? — Барри сел на тахту рядом с женой и взял ее руки в свои.
Морин сделала глубокий вдох, оторвав глаза от Джесс и смотря прямо перед собой, как будто она что-то читала на воображаемой школьной доске.
— Для начала будет что-то вроде черепашьего супа, потом жареный цыпленок, осыпанный зернами сезама, сочный батат и тушеные овощи, потом зеленый салат с орехами и сыром «горгонзола» и, наконец, мусс из груш с малиновым соусом.
— Звучит фантастически. — Барри еще раз пожал руки жены. — Звучит так, как будто ты это готовила целую неделю.
— Звучит, как будто я с этим возилась больше, чем на самом деле, — скромно отозвалась Морин.
— Не знаю, как это тебе удается, — сказала Джесс, несколько споткнувшись на слове «как», потому что на самом деле она хотела спросить «почему».
— На деле я нахожу это занятие успокаивающим.
— Ты должна попробовать заняться этим, Джесс, — посоветовал Барри.
— Ты должен умять все это, Барри, — предложила, со своей стороны, Джесс.
Опять оба оказались на ногах.
— Ну все! — воскликнул он. — С меня достаточно!
— Ты хватил через край, — заявила Джесс. — В течение долгого времени и все за счет моей сестры.
— Джесс, ты неправа.
— Я неправа, Морин? — Джесс начала расхаживать по комнате. — Что с тобой стряслось? Когда-то ты была ослепительная умная женщина, которая знала содержание газет от корки до корки. А теперь ты видишь в них только рецепты! Господи, ты же могла стать вице-президентом компании! Теперь твой путь только до кухни! Этот мужчина по горло завалил тебя грязной посудой и грязными пеленками, и ты пытаешься убедить меня в том, что тебе это нравится?
— Ей совсем не надо убеждать тебя в чем бы то ни было, — сердито произнес Барри.
— Думаю, что моя сестра вполне способна высказаться самостоятельно. Или здесь появилось еще одно новое правило?
— Которому ты завидуешь.
— Завидую?
— Да, завидуешь. У твоей сестры есть муж и семья, и она счастлива. А что у тебя? Холодильник, набитый замороженной пиццей, и эта чертова канарейка!
