Уильям Янг - Ева

Самым занятным казалось то, что она была не в состоянии определить, какой из этих миров является реальным.

– Лили так молода, – говорил Джон с грустью в голосе, – а жизнь и тело ее так сильно исковерканы.

В ответ послышался голос, похожий на смех. В нем было столько радости, что Джон рассмеялся.

– Ты прав, – ответил он. – Я действительно старый и одинокий. Я уже не такой молодой и полный энергии, каким ты знал меня раньше.

Лили представила себе Джона молодым и энергичным, улыбнулась и вспомнила Адама и его любовь к Господу. Она задумалась: так какой же из этих трех миров является реальным? Тот, в котором она находится сейчас, или тот, в котором она видела Адама, Господа и Райский сад? Или, может быть, единственным реальным миром является тот земной, который она практически не помнила? Лили терялась в догадках.

Снова послышался голос Джона:

– Пожалуйста, спой для нее! Спой, как в те времена, когда я сам был Свидетелем! Мне кажется, твоя песня ей поможет.

И голос запел. Лили хотела открыть глаза, но не смогла. Впервые за долгое время она почувствовала умиротворение. Песня усыпила ее, и девушка заснула спокойным и тихим сном, унесшим боль.

Она проснулась от громких возгласов и топота ног. Вокруг нее по ярко освещенной комнате бегали люди, которых ей, лежащей на кровати, не было видно. Слышались металлические щелчки и звуки работающих аппаратов и машин. Было чувство, что кто-то подтягивает и затягивает какие-то веревки и тросы.

Прямо над ней появилось улыбающееся лицо Джона:

– Сегодня важный и ответственный день. С тех пор как тебя сюда положили, и особенно с того дня, когда ты впервые смогла повернуть голову, твое состояние значительно улучшилось…

– Это же, вроде, было только вчера, верно? – спросила она, не узнавая звука собственного голоса.

– Ну, вы только посмотрите! – воскликнул Джон. – Ты уже не хрипишь, а произносишь слова ясно и четко. Ну, а отвечая на твой вопрос, скажу, что ты повернула голову три дня назад.

– Ничего себя я поспала!

– Я бы не назвал это сном. Скорее ты была в гибернации.

– В гибернации?

– Да, в гибернации.

– А что это такое?

Джон посмотрел наверх и потом снова перевел взгляд на ее лицо:

– Это состояние, в котором ты была очень близка к смерти, но мы не позволили этой старой карге пожать тебе руку.

– Ты хочешь сказать, что я была в коме?

– В коме? – переспросил он. – Не знаю такого слова. В любом случае, мы сознательно держали тебя без сознания для того, чтобы провести некоторые медицинские процедуры. Если хочешь, можешь называть это состояние комой. Теперь понятно?

Она кивнула.

Джон посмотрел на нее с удивлением:

– А ну-ка сделай это еще раз.

– Что сделать? – уточнила она.

– Кивнуть.

Тут Лили поняла, в чем дело, широко улыбнулась и снова кивнула. Она смогла сделать это простое движение и была несказанно этому рада. В комнате послышались возгласы одобрения.

– Мы сняли каркас, удерживающий твою голову и тело в неподвижном состоянии, – объяснил Джон. – Теперь ты сможешь двигаться, а точнее, шевелить руками и ногами.

– Джон, – заметила она, – ты говоришь так, словно вы провели надо мной серьезный эксперимент. Но скажи мне, кто такие «мы»? Я слышу шум, но никого, кроме тебя, не вижу.

– Ты их слышишь? – удивился он. – Это очень странно, потому что обычно люди не в состоянии слышать их голоса. Все это, конечно, очень странно… – пробормотал он, поглаживая рукой свою бородку. – Я не ожидал такого поворота событий. Ну, ладно… – Он поднял руки и повернулся, встав к ней спиной. – Пациент хочет знать, кто вы такие. Покажем ей?

Последовало короткое молчание, после которого Лили услышала звуки, похожие на звонок в дверь.

– Отлично, – сказал Джон и снова повернулся лицом к Лили.

– Ну, так вот. Сегодня в этой комнате собрались Хилеры, Строители, Дизайнеры и Мастеровые. – Джон водил пальцем по комнате, указывая на группы разных существ. – Кроме этого, у нас тут Посланцы, которые движутся так быстро, что даже я их не вижу, а также Мыслитель, Провидец, Повар и Ткач. Ученых здесь нет. Изобретателей тут тоже нет, точно так же как нет и Певцов и, упаси Господи, Менеджеров. Есть, правда, одна Скупердяйка и один Табельщик. – Джон посмотрел Лили в глаза и добавил: – Еще здесь много Невидимых, но так как они невидимые, сложно сказать, сколько их в комнате, если, конечно, они сами нам не покажутся.

Она откашлялась:

– Я хочу их видеть.

– Не получится, – ответил Джон с ухмылкой. – Понимаешь, они же невидимые.

– Да я не о Невидимых. Я хочу видеть Хилеров и всех остальных, которые мной занимаются. А что здесь делают Строители и Мастеровые?

Джон окинул взглядом комнату, размышляя, как ему лучше поступить.

– Не думаю, что тебе стоит их видеть. Когда слышишь о лечении, на ум приходят доктора и медсестры, но Хилеры на них совершенно не похожи. – Джон замолчал и кому-то кивнул. – Вот и Мыслитель придерживается такого же мнения. Не стоит смотреть на Хилеров, это может плохо на тебя повлиять. Так что не будем рисковать.

– По-моему, ты меня без нужды стращаешь. Вот начну себе представлять, как они выглядят, и испугаюсь еще сильнее.

– Ну, не знаю. Я так не думаю. Пожалуйста, доверься мне в этом вопросе. – Он замолчал и снова окинул взглядом комнату: – Как я вижу, мы достигли консенсуса. Возможно, когда-нибудь, когда ты окрепнешь, они тебе покажутся.

Лили пришлось не очень-то по душе такое предложение. Джон это заметил и быстро добавил:

– У меня есть хорошие новости. Мы готовы перевезти тебя в большую комнату и приподнять изголовье кровати так, чтобы ты могла смотреть по сторонам. А теперь попробуем пошевелить пальцами на руках и ногах.

Она попробовала, но ничего не получилось.

– Постой, не торопи события. Для этого тоже надо подготовиться. Надо кое-что подсоединить, и только тогда можем попробовать. Договорились?

Лили кивнула. Что-либо говорить она боялась. Стоило ей открыть рот, и она могла расплакаться. Так чувствует себя человек, осужденный на пожизненное заключение: вот до него дошли слухи об амнистии, но он не уверен, подпадает под нее или нет.

Прошло несколько минут, и Джон произнес:

– Мы готовы. Давай попробуем.

Она пошевелила пальцами рук и ног, и в комнате раздались приглушенные возгласы ликования. Она представила себе, как маленькие существа пожимают друг другу руки и обнимаются. Ей даже почудился хлопок пробки, вылетающей из бутылки шампанского, и запах клубники. Она рассмеялась.

Ее кровать беззвучно и плавно, словно по воде, перекатили в другую комнату. По пути она заметила, что потолок, казавшийся ей обычным, был навесным. Более того, это была целая конструкция, к которой крепилось множество миниатюрных лестниц, платформ и соединяющих их переходов. Лили повезли по большому, вырубленному в скале коридору и выкатили в огромную комнату.

Легкий ветерок растрепал ей волосы. Ощущения от этого были настолько новыми, словно она испытывала их впервые в жизни. В воздухе запахло морской водой, в отдалении слышались звуки прибоя и крики чаек. Свежий ветерок приятно холодил кожу, он почему-то напомнил ей о посетителе, которого Джон принимал прошлой ночью.

– Джон, – позвала она.

– Я здесь. – Его голос прозвучал откуда-то слева.

– С кем ты разговаривал этой ночью?

– Я много с кем разговаривал, пока ты спала.

– Речь того человека была похожа на пение.

Кровать наконец остановилась, и рядом снова появилось лицо Джона.

– Думаю, ты имеешь в виду Хан-эля, – ответил он.

При упоминании этого имени Лили вновь почувствовала негу и спокойствие.

– Хан-эль? – переспросила она.

Джон словно не услышал и вместо этого сказал:

– Сейчас мы медленно поднимем изголовье кровати, так, чтобы ты оказалась в полусидячем положении. Тебе надо будет нажать пару кнопок, и твоя кровать превратится в инвалидное кресло. Но сегодня эту функцию мы проверять не будем, когда-нибудь потом, когда ты окрепнешь.

Джон снова исчез из ее поля зрения.

– А почему он поет, а не говорит? – спросила Лили.

– Язык Хан-эля более древний и развитый, чем наш. – Джон снова появился, на этот раз уже с другой стороны кровати. – Сейчас мы тебя поднимем, и будем надеяться, что твоя голова не свалится с плеч.

Она нахмурилась.

– Я шучу, Лили, – произнес Джон с усмешкой. – Не смог удержаться. У тебя был такой серьезный вид. Не волнуйся, голова у тебя останется на месте.

– Шутка была совсем не смешной, – заметила она и попыталась сделать серьезное лицо, но вместо этого улыбнулась. – Почему я не понимала, что поет Хан-эль?

Джон снова исчез.

– Ну, все, пора начинать. Поднимаем очень медленно, на один градус в течение пятнадцати минут. Сегодня мы планируем поднять кровать на тридцать градусов. Ты готова?

– Давайте! – ответила она и стала прислушиваться к своим ощущениям.