Дэн Уэллс - Мистер Монстр

Я снова подумал о Брук и о том, что сказал Макс. Может, он прав, и пора пригласить ее на свидание. Она мне нравилась, я нравился ей, так в чем же дело? Я многие годы учился казаться нормальным. А нормальным подросткам нравятся девушки. Я в некотором роде обязан сам себе сходить на свидание.

Я пощупал живот, осторожно вытащил острие и вошел в другой орган. Да, я приглашу Брук.

По-своему я должен ей это свидание.

Весь вечер я составлял план и весь день в школе напрягал мозги в поисках идей. Действовать я должен был осторожно, говорить вовремя и только правильные слова. Я решил, что лучше подождать несколько дней и изобрести идеальный вариант. Как вы уже, вероятно, поняли, я человек не импульсивный.

Брук по дороге домой помалкивала, что, в принципе, было нормально, но сегодня меня это беспокоило. Может, она расстроена? Может, сердится? На следующем перекрестке я повернулся проверить мертвую зону и украдкой взглянул на нее. Солнце зажгло вокруг ее головы нимб, словно из белого золота. Я бы все отдал, лишь бы прикоснуться к ее волосам. От этой мысли я пришел в ужас.

За несколько кварталов до нашей улицы она заговорила.

— Как ты думаешь, убийца вернулся? — спросила она.

— Ты спрашиваешь из-за тела? — уточнил я. — Я… ну… Похоже, это не тот убийца, то есть жертва другая и почерк тоже. Ну, ты знаешь, о чем говорили в новостях. Возможно, это какое-то случайное убийство.

Брук забарабанила пальцами по стеклу:

— А если это он? Что бы ты сделал?

— Наверное, я бы… Ну, если бы он взял и возвратился, то не думаю, что я бы что-то сделал. Ну, то есть для меня ничего бы не изменилось, я продолжал бы жить нормальной жизнью.

— А если бы он возвратился сюда?

Мы повернули, и я снова покосился на нее, увидел мельком ее лицо, тонкое и изящное, пристальный взгляд, сжатые в ниточку губы. Она смотрела прямо на меня, но о чем она думала? Я по глазам видел, что она переживает, но из-за чего? Она была для меня загадкой. Как я мог что-то объяснить, если даже не понимал, как она это воспринимает?

Впереди, в конце улицы, показался дом Кроули, одинокий и зловещий. Воспоминания нахлынули на меня — ночь, полная мрака и насилия. А еще чувство победы.

— Если бы Клейтонский убийца вернулся и попытался напасть на кого-то из моих знакомых, я бы встал на его пути.

Я говорил честнее, чем обычно. Почему? Я снова покосился на Брук, на сей раз непроизвольно, и увидел, что она смотрит на меня серьезным взглядом. Она слушала меня. Это опьяняло.

— Если бы вопрос стоял так: мы или он, убить или стать убитым, я бы убил его. Если бы это спасло кого-нибудь, я бы его убил.

— Угу, — сказала Брук.

Я остановился перед ее домом — до моего собственного было рукой подать, но я не хотел, чтобы она возвращалась, когда мне не составляло труда выпустить ее здесь. Мне хотелось побыть с ней еще, но я не знал, как попросить об этом.

Брук сидела не шевелясь. Она думала обо мне? О моих словах? Я ощущал, как нарастает напряжение, и вдруг занервничал. На самом деле прошло всего несколько секунд, но я повернулся к ней, правда посмотрел не на нее, а на ручку пассажирской дверцы.

— Как-то это странно, — заговорила она, словно мой взгляд навел ее на мысли. — Живешь в маленьком городке вроде нашего и считаешь себя в безопасности, а потом происходит что-то такое, прямо под носом, на нашей улице. Словно оживший фильм ужасов. Я впала в панику, когда узнала о том, что случилось. Но я находилась в сотне, в двух сотнях футов от места событий. А ты был прямо там.

Она замолчала, а я по-прежнему безмолвно смотрел на дверь.

— Никогда не знаешь, как отреагируешь на что-то, пока оно не произойдет, — продолжила она. — Я думаю… мне спокойнее, когда я знаю, что кто-то… что ты готов сделать то, что должен. То, что необходимо. Ты меня понимаешь?

Я медленно кивнул:

— Да.

Такого я от нее не ожидал.

— В этом есть смысл? — спросила она.

Я чувствовал, что она смотрит прямо на меня, а потому изменил своим правилам и встретился с ней взглядом. Как же она была красива!

— Да, — ответил я. — Безусловно, в этом есть смысл.

— Ну ладно, — сказала она. — Еще раз спасибо, что подвез.

Она отстегнула ремень, открыла дверцу, но, прежде чем она успела выйти, я заговорил, останавливая ее. Сейчас или никогда.

— Слушай, — начал я, — ты на костер придешь?

Костром у нас называлось большое собрание, которое устраивалось ежегодно на берегу озера в последний день учебы. Приглашались только три старших класса, и вот я просил Брук пойти со мной. Звал на свидание.

— Я думала об этом, — улыбнулась она. — Там должно быть весело. А ты идешь?

— Пожалуй.

Я помолчал. Момент наступил.

— Хочешь пойти вместе?

— Конечно, — сказала она, улыбаясь еще шире. — Знаешь, я слышала о костре еще в детском саду. Так хочется увидеть его своими глазами.

— Клево, — выдавил я.

Должен ли я был добавить что-то еще?

— Превосходно, — рассмеялась она, вылезая из машины. — Значит, там и увидимся.

— Да. Там и увидимся.

Глава 8

Труп второй женщины обнаружили в субботу — он лежал в канаве у Двенадцатого шоссе. Его покрывали такие же мелкие раны, как и предыдущий. На этом же месте, всего в десяти футах, была найдена вторая жертва Клейтонского убийцы. Стало очевидно, что мы имеем дело еще с одним серийным убийцей, и не менее очевидно, что он пытался что-то сообщить. Но что? Может, он говорил: «Я такой же»? Или: «Я другой»? Может, он говорил, что хочет быть таким же, как первый убийца, а может, что уже стал таким? Более всего меня волновало, к кому он обращается. К полиции? К обществу? Или его послание адресовалось единственному другому убийце в городе?

Может, он говорил со мной?

Я должен был увидеть тело вблизи, увидеть, что он стремится сказать мне, если это действительно так. Что-то простое, вроде: «Я здесь» — или угрожающее, например: «Я знаю, что ты сделал, и пришел за тобой». Если бы я только мог осмотреть тело, то знал бы, что искать: следы когтей, отсутствие органов, рваные раны, которые указывали бы на знакомство с предыдущими преступлениями. О том, где обнаружили первое тело, несколько дней говорили в новостях, и любой, у кого есть Интернет, запросто выяснил бы это и оставил второе тело практически на месте первого, однако почерк Клейтонского убийцы так и не стал достоянием общественности. Если бы что-то совпало, я бы точно понял, что убийства связаны между собой.

К сожалению, полиция, видимо, не собиралась освещать подробности преступления, оставалось надеяться на бальзамирование, если только тело отдадут нам. Я прождал всю субботу, уговаривая себя потерпеть, но к обеду воскресенья мне стало невмоготу. Я нуждался в любой информации о теле и не мог просто сидеть и ждать, пока его не увезут куда-нибудь, как предыдущее. Единственной моей надеждой был агент Форман: он говорил со мной о прошлой убитой, если повезет, надумает поговорить и об этой. Попробовать стоило, только осторожно, чтобы не показаться слишком заинтересованным. Я не должен выдать себя. Требовался предлог. Только какой?

Воспоминание. Он просил связаться с ним, если я вспомню что-нибудь о той ночи, когда умер Неблин. Тогда я проигнорировал его, потому что не хотел делиться тем, что знал, но теперь просьба Формана давала мне идеальный предлог явиться к нему. Мне только нужно было воспоминание, либо реальное, либо очень правдоподобное. Я принялся перебирать воспоминания той ночи, анализируя каждую частичку информации и сравнивая подлинные воспоминания с тем, что уже ему рассказал.

Я попал в дом Кроули, открыв украденным ключом подвальную дверь, но потом я запер ее, и никто об этом не знал. Я мог бы направить полицию туда, но любая улика, которую они найдут, укажет на меня. Я отказался от этой идеи и стал думать дальше.

После убийств той ночью я разбил и спрятал все три сотовых телефона: мистера Кроули, миссис Кроули и доктора Неблина. Если бы я случайно «нашел» осколок телефона Кроули… но и тут возникнут проблемы. Никто, кроме меня и полиции, не знал, что телефоны — ключевой вопрос расследования. Даже мама не знала. Если бы телефоны всплыли, это выглядело бы слишком подозрительно.

Что я мог сделать? Что сказать? Я довольно неопределенно описал убийцу: крупная темная фигура — такой словесный портрет не подходил ни мистеру Кроули, ни демону. Я подробно описал, как прятал тело доктора Неблина за сараем Кроули, надеясь, что убийца меня не найдет. Я описал звук, который издавал убийца, какой-то сдавленный рев, — на этот звук мама вышла меня искать. Все, о чем я не боялся говорить, они уже знали. Прочее выдавало во мне лжеца или преступника.

Значит, требовалось отыскать новые подробности в той информации, которую они от меня уже получили. Если я мог без опаски описывать им преступника, которого видел из окна спальни, то почему бы мне не вспомнить какую-нибудь деталь, например покрой его куртки. За деталями я полез в Интернет и стал просматривать каталоги мужской одежды. Наконец я нашел подходящую: добротная, типа фермерской, угловатая куртка из прочной ткани. На крупной темной фигуре она выглядела бы внушительно, к тому же из-за отсутствия вставок или, скажем, капюшона она ничем особенным не выделялась, и то, что я вспомнил о ней только сейчас, не должно было вызвать подозрений.