Роберт Маккаммон - Королева Бедлама
Прошло пятнадцать или двадцать медленных секунд. Вдруг миссис Свенскотт резко вздохнула, будто вспомнила, что надо дышать, подняла голову и улыбнулась сыну — выжженными пустыми глазами.
— Твой отец вышел погулять. Скоро придет, очень скоро. И ты ему все расскажешь про Маргарет. Ах да! — Мэтью подумал, что сейчас случится еще один приступ страдания, но миссис Свенскотт всего лишь тронула Тревора за колено. — Путешествие! Как ты его перенес? «Ответ короля» — достаточно комфортабельно судно?
— Вполне комфортабельное.
— Я рада. Ты ехал навестить… у меня мысли путаются, Тревор. Я уже такая старая, что меня придется в ящик положить.
— Мама. — Он взял у нее чашку, отставил в сторону, снова взял ее руки в свои. — Послушай меня.
— Хорошо, — согласилась она. Но он молчал, и она спросила: — О чем?
— Обо мне, мама.
— Хорошо.
Он подался к ней поближе.
— Я не смогу остаться надолго. Мне нужно будет отлучиться. По делу. Дело, мама, понимаешь?
— Дело? Нет, не очень понимаю. Твой отец в делах разбирается. — Очевидно, она снова попала на больное место, потому что замолчала на несколько секунд. — Ты юрист, — сказала она наконец. — Твой отец очень, очень тобой гордится.
— А я горжусь вами, всей своей семьей. Тем, чего мы все вместе достигли. Мы же большой путь прошли, правда?
— Большой путь? Да, он гуляет долго. Но скоро придет.
Тревор посмотрел на докторов, ища подсказки, но они стали такими же немыми свидетелями, как Мэтью. Сыну миссис Свенскотт предстояло самому искать дорогу домой.
— Отец может прийти поздно.
Она не ответила.
— Он… он может не вернуться. — И Тревор быстро добавил: — Еще долго.
— Он вернется. Конечно же, он вернется!
— Мама… могло что-то случиться. Что-то очень… очень плохое. Быть может, несчастный случай. Я не знаю, я только предполагаю. Могло случиться.
Ее палец лег поперек губ Тревора.
— Тс-с! — сказала она. — Ты же не знаешь, а ты спроси кого хочешь. Гордона спроси, он тебе расскажет. Когда Николас уходит гулять, это потому что… ему надо подумать. Насчет какой-нибудь проблемы. Неприятной проблемы, да. Он ушел гулять, потому что… — она проглотила слюну, — потому что были неприятности.
— Да, — ответил Тревор. — А ты знаешь какие?
— Я… нет, я не знаю. Что-то было… вино… — Она затрясла головой, стараясь избавиться от воспоминания. — Николас последнее время очень волнуется. Здесь был адвокат. Этот самый мистер Примм. Я думаю… да, он остался обедать. Он говорил… — Тут она вздрогнула, как от физического удара, и не сразу смогла продолжать. — Он говорил, что мы должны это доказать. Доказать. Очень важно. — Она вдруг посмотрела на руки, расставила пальцы. — Боже мой! Мне надо кольца почистить!
— Мама, посмотри на меня. Пожалуйста.
Она опустила руки, на которых не было колец, и посмотрела на него.
— Видишь вот этого молодого человека? — Тревор показал на Мэтью.
— Да. — Миссис Свенскотт подалась ближе к сыну и прошептала: — Бывают же такие несчастья!
— Его зовут Мэтью Корбетт. Он мой друг, мама. Я уже сказал, что какое-то время буду очень занят. Очень… связан. И не смогу тебя навещать так часто, как мне хочется. Может быть, я даже не смогу сюда приехать, — по ее лицу пробежала рябь отчаяния, и он быстро добавил: — …неизвестно, сколько времени.
— Ты очень занятой и успешный юрист, — сказала она. — Ты сам знаешь, что тебе делать.
— Мэтью будет навещать тебя время от времени. Он будет рядом с тобой и будет слушать, когда ты захочешь говорить, и будет говорить, когда тебе захочется слушать, или будет читать тебе вслух, если ты пожелаешь. — Он сжал ее руки в ладонях. — Я хочу, чтобы ты знала: когда рядом с тобой сидит Мэтью, я тоже рядом. Когда он читает тебе, читаю я, и когда он говорит с тобой, я слышу. Ты понимаешь?
— Я понимаю, что у тебя мозги немного съехали после далекой морской дороги. — Она высвободила руку, погладила его по щеке. — Но ты этой жизнью доволен, и ты так занят — так что да. Мы с отцом ничего не имеем против, чтобы твой друг время от времени приходил к нам в дом. Не пожелает ли он остаться к обеду?
— Да, мадам, с удовольствием.
— Он не из любителей дарового угощения? — Произнесенный шепотом вопрос был адресован Тревору.
— Нет, вполне респектабельный джентльмен.
— Что ж, так и должно быть, ведь он же твой друг? — Она погладила его по щеке, как гладила, наверное, когда он был маленьким умным предприимчивым мальчишкой, и она видела открывающиеся перед ним возможности. — Сейчас ведь уже поздно, не правда ли? — спросила она.
— Поздно?
— Для меня поздно. Я такая уже стала глупая старуха. Но перед тобой… перед тобой теперь чудесный путь. Твоя карьера, Маргарет. И дети, дети, не забывай. Ах, каким ты можешь стать, Тревор! Тем, кем ты и должен вырасти. Ты знаешь, твой отец так во многом еще мальчишка. Я думаю, он никогда уже не повзрослеет. Как получилось, что вы с ним так похожи?
— Я не знаю, — был ответ. — Я только знаю, что любил… и люблю отца, и тебя, мама. И я всегда буду любить вас обоих, и выше вас никого не будет в моем сердце.
— Ну-ну! — Она игриво взяла его за подбородок. — Так говорят все сыновья, пока у них свои сыновья не появляются.
Тревор на секунду наклонил голову. Мэтью понял, как этот человек сумел скрыться за маской Эндрю Кипперинга, который скрывался за Маскером: когда Тревор поднял голову, он улыбался лучезарно, как человек, у которого нет ни малейшего огорчения на всем Божьем свете. Он поцеловал ее в щеку, и она сказала:
— Наверное, мне лучше пойти уже и лечь. Я так от всего этого устала.
Чего «всего этого», она не объяснила, но Тревор помог ей лечь на глазах у двух докторов. Когда сын ее уложил и укрыл одеялом, она улыбнулась и протянула ему руку.
— Обещай мне, — сказала она.
— Что обещать?
— Обещай мне… что пойдешь на кухню и скажешь Присцилле, чтобы налила тебе куриного супа до того, как ты уйдешь.
— Ну, я же не уйду без куриного супа Присциллы, правда ведь?
— Даже и не думай, — ответила миссис Свенскотт уже уплывающим голосом. — Когда я проснусь, все… все будет уже лучше, правда?
— Да, мама, конечно. Намного лучше.
— Человек может только надеяться, — услышал Мэтью ее шепот. Потом она вздохнула, выпустила руку Тревора и тут же погрузилась в забытье.
Рэмсенделл и Хальцен подошли к кровати, но только чтобы посмотреть, как она дышит, и проверить, что ночная ваза в пределах досягаемости. Рэмсенделл поскреб затылок.
— Долгий путь, зато мы хоть знаем теперь, в какую сторону идти.
Тревор встал:
— Она поправится? В смысле… будет она такая, как была?
— Сложный вопрос. Я лично просто не знаю. Но начинать нам придется медленно, конечно. Прежде всего надо будет дать ей понять, где она находится и кто такие мы. Потом мы доведем до ее сознания весть об утрате мистера Свенскотта, но лишь когда будем уверены, что она выдержит. И это может оказаться для нас всех долгой и трудной работой. Но я думаю, что, если мистер Корбетт будет приезжать ее навещать, все пройдет весьма удачно. Этих посещений она будет ждать, и рассматривать их как… как ваши посещения, как вы столь красноречиво сказали.
Тревор кивнул. Он отвернулся от кровати и с суровой решимостью поглядел на дверь. Потом сказал:
— Ладно. Я готов.
Он еще раз поцеловал мать в лоб и вышел, сопровождаемый Мэтью.
Снаружи ждал фургон. В кремовом костюме для верховой езды с ярко-красным жилетом стоял у коновязи Гарднер Лиллехорн рядом со своей лошадью. Данте, конь Мэтью, также стоял привязанный к коновязи. На фургоне готовы были принять заключенного кучер и констебль по имени Урия Блаунт. Лиллехорн держал в руке наручники с цепью. Они звякнули у него в руке, когда он шагнул навстречу Кирби, будто ставя тяжелую точку.
— Могу я попросить не заковывать мистера Кирби? — спросил Мэтью, когда Тревор протянул руки.
Маленькие черные глазки сердито блеснули:
— Почему, сэр? Щадя вашу чувствительную душу?
— Нет, потому что, я думаю, в этом нет необходимости. Мистер Кирби обещал не причинять беспокойства. Я думаю, мы должны верить ему на слово.
— И потому он был закован на пути сюда, сэр? Потому что мы поверили ему на слово?
— Сделайте мне одолжение, — ровным голосом попросил Мэтью.
Лиллехорн хмыкнул, начал замыкать тяжелые браслеты вокруг запястий Тревора, но нахмурился и отступил, не застегнув их.
— Я уже сделал вам одолжение, как вы выразились, разрешив этот совершенно не официальный визит. Теперь арестованный сядет в фургон. Мистер Блаунт, помогите ему. И все время держите пистолет наготове.
— Есть, сэр!
— Мэтью, спасибо тебе, — сказал Тревор, прежде чем залезть в фургон, где его будут сторожить всю дорогу до Нью-Йорка. — Спасибо, что согласился ее навещать. И хочу спросить: ты думаешь, ей ничего грозить не будет?
