Элизабет Джордж - ПРЕСЛЕДОВАНИЕ ПРАВЕДНОГО ГРЕШНИКА
— Но ведь ты приветствуешь инициативу. Всегда приветствовал. Ты всегда говорил мне, что самостоятельные действия Уинстона прекрасно характеризуют…
— Черт побери, Хелен. Когда Нката проявляет самостоятельность, то он проявляет ее после, а не вместо выполнения всех заданий. Он не спорит, не навязывает своих мнений и не игнорирует полученные приказы, потому что ему показалось, что его посетила более интересная идея. А если он все-таки ошибается — кстати, это бывает крайне редко, — то не повторяет дважды одну и ту же ошибку. Казалось бы, последствия своевольного поведения летом могли чему-то научить Барбару. Но ничего подобного. Она совершенно непробиваема.
Хелен аккуратно собрала оставленные Барбарой нотные листы. Она не стала вкладывать их обратно в конверт, а просто положила на кофейный столик.
— Томми, а если бы в том катере с инспектором Барлоу оказалась не Барбара Хейверс, а Уинстон Нката… Если бы именно Уинстон Нката, а не Барбара Хейверс схватился тогда за оружие… — Она серьезно посмотрела на него. — Ты разозлился бы так же сильно?
Он мгновенно отреагировал:
— Дело тут вовсе не в вопросах пола. Думаю, ты достаточно хорошо знаешь меня.
— Да, знаю, — спокойно ответила она.
И все-таки, мчась на «бентли» в Дербишир, первую сотню миль Линли не раз возвращался к ее вопросу. Однако, всесторонне рассматривая свою реакцию как на этот вопрос, так и на немыслимое нарушение субординации Барбарой Хейверс в Северном море, он приходил в итоге к одному и тому же заключению. Хейверс действовала агрессивно, а не инициативно. Ее поступку нет никакого оправдания. Если бы то оружие оказалось в руках Уинстона Нкаты — хотя Линли трудно было даже представить это, — то он действовал бы согласно приказу. Безусловно.
Но при приближении к парковочной стоянке Мейден-холла гнев Линли вновь сменился душевным смятением, охватившим его, когда он узнал о майском визите Энди Мейдена к дочери. Линли остановил машину и взглянул на отель сквозь потоки дождя, струящиеся по стеклу.
Ему не хотелось верить в то, что подразумевали эти факты, но он вздохнул и, собрав всю свою решимость, достал с заднего сиденья зонтик. Медленно пройдя под дождем к дому, он зашел в приемную и попросил первого попавшегося служащего позвать Энди Мейдена. Пять минут спустя к нему вышел и сам бывший сотрудник Особого отдела.
— Томми, — приветливо сказал он, — у тебя какие-то новости? Пойдем ко мне.
Пропустив его в кабинет возле стойки регистрации, он зашел следом и тщательно прикрыл дверь.
— Расскажите мне о вашем майском визите в Ислингтон, Энди, — с ходу потребовал Линли, понимая, что нерешительность ослабит его позиции и даст Мейдену надежду на его сочувствие. — Расскажите мне о разговоре, завершившемся фразой: «Да лучше я увижу тебя мертвой, чем позволю пойти на это».
Мейден сел и предложил стул Линли. Он помедлил с ответом, дожидаясь, пока Линли займет свое место. Молчание продлилось еще немного, словно он собирался с духом, прежде чем ответить.
Наконец он сказал:
— Штраф за неправильную парковку.
На что Линли ответил:
— Да, никто не смог бы обвинить вас в некомпетентности.
— То же самое можно сказать о тебе. Ты проделал хорошую работу, Томми. Я всегда верил, что ты станешь блестящим детективом.
Пожалуй, такой комплимент походил на оскорбление, принимая к сведению очевидные теперь причины, по которым Энди Мейден попросил прислать именно его, всегда восхищавшегося старым детективом, для расследования дербиширского дела.
— У меня хорошая команда, — сухо произнес Линли. — Так расскажите мне об Ислингтоне.
Они наконец подошли к проблеме, и в глазах Мейдена отразилась такая боль, что Линли вдруг понял, что вынужден предпринимать героические усилия, чтобы его не захлестнул поток жалости к старому другу.
— Она попросила меня приехать, — сказал Мейден. — Вот я и приехал.
— В прошедшем мае. В Лондон, — уточнил Линли. — Вы заехали в Ислингтон повидаться с дочерью.
— Все верно.
Он подумал, что Николь понадобилась его помощь по перевозке ее имущества на лето в Дербишир, где она, по предварительной декабрьской договоренности, собиралась работать в конторе Уилла Апмана. Поэтому вместо самолета или поезда он воспользовался «лендровером», чтобы удобнее было отвезти домой все вещи, без которых она сможет обойтись последние несколько недель, оставшиеся до окончания семестра на юридическом факультете.
— Но она не собиралась ехать домой, — сказал Мейден. — И пригласила меня в Лондон совсем по другому поводу. Хотела поделиться своими дальнейшими планами.
— Относительно проституции, — сказал Линли. — Которой планировала начать заниматься в Фулеме.
Мейден резко закашлялся и прохрипел:
— О господи.
Упорно подавляя в себе малейшие проявления сочувствия, Линли вдруг осознал, что не может заставить этого человека рассказать о событиях того дня в Лондоне. Поэтому он сам изложил все факты в той последовательности, в какой узнал их, начиная с практики Николь в фирме «Управление финансами МКР», продолжив ее трудами на благо «Глобал-эскорт», выгодным знакомством с Вай Невин и выбором специализации в качестве доминатрикс в садомазохистских истязаниях. В заключение он добавил:
— Сэр Адриан полагает, что она могла согласиться поехать на лето домой только по одной причине — из-за денег.
— Да, это был компромисс, — признался Мейден. — Она пошла на него ради меня.
После яростного спора с дочерью ему удалось уговорить ее проработать лето у Апмана и по крайней мере попытаться начать работать по специальности. Он заключил с ней соглашение, пообещав заплатить ей больше, чем она заработала бы, оставшись в Лондоне. Ему пришлось взять в банке ссуду, чтобы покрыть сумму, затребованную Николь в качестве вознаграждения, но он решил, что эти деньги будут потрачены с пользой.
— Вы верили, что она поймет все выгоды адвокатского бизнеса? — спросил Линли.
Такая перспектива едва ли казалась вероятной.
— Я надеялся, что выгодным ей покажется общение с Апманом, — ответил Мейден. — Я видел, как он обольстителен с женщинами. Он умеет их обворожить. Мне подумалось, что они с Николь… Томми, я готов был испробовать любые средства. Мне все еще казалось, что какой-нибудь подходящий мужчина сможет вернуть ее на путь истинный.
— Разве Джулиан Бриттон был бы не лучшим выбором? Он ведь, кажется, уже давно любил ее.
— Джулиан слишком откровенно обожал ее. Она нуждалась в мужчине, способном не только соблазнить ее, но и поддерживать в ней интерес. И Апман вполне подходил на такую роль. — Мейден, похоже, вдруг услышал свои собственные слова, поскольку, сделав последнее признание, вздрогнул и дал волю слезам. — О боже, Томми. Она довела меня до этого.
И Линли наконец столкнулся с тем, чего упорно не желал видеть. Он отрицал возможную вину этого человека, учитывая то, кем он был в Нью-Скотленд-Ярде, хотя именно его положение в Нью-Скотленд-Ярде, как ничто другое, могло бы свидетельствовать о его виновности. Мастер обмана и притворства, Энди Мейден много лет проработал в преступном мире под прикрытием, где связи между фактом и вымыслом, между беззаконием и добропорядочностью поначалу воспринимались расплывчато, а в результате и вовсе исчезали.
— Расскажите мне, как все произошло, — холодно произнес Линли. — Расскажите, чем вы пользовались кроме ножа.
Мейден опустил руку.
— Боже милостивый… — хрипло воскликнул он. — Томми, не думаешь же ты… — Тут он, видимо, припомнил только что сказанные слова, пытаясь определить, где именно возникло непонимание между ними. — Она довела меня до взяточничества. Заставила оплачивать ее работу у Апмана, чтобы он мог завоевать ее сердце… чтобы ее мать никогда не узнала, кем она стала… потому что это сокрушило бы ее. Но нет. Нет. Ты не можешь думать, что я убил ее. Я был здесь в ту ночь, когда она умерла. Здесь, в отеле. И… о боже, она же была моим единственным ребенком.
— И предала вас, — сказал Линли. — После всего, что вы сделали для нее, после той жизни, которую вы ей подарили…
— Нет! Я любил ее. У тебя есть дети? Дочь? Сын? Ты понимаешь, что значит видеть будущее в своем ребенке и сознавать, что ты будешь жить, что бы ни случилось, просто потому, что существует твоя дочь?
— В качестве шлюхи? — спросил Линли. — В качестве проститутки, принимающей от мужчин заказы по телефону и истязающей их плетью? Разве не вы сказали ей: «Да лучше я увижу тебя мертвой, чем позволю пойти на это»? А она ведь как раз собиралась вернуться в Лондон на следующей неделе, Энди. Вы купили у нее только отсрочку от неизбежного, оплатив ее работу в Бакстоне.
— Я не делал этого! Томми, послушай меня! Во вторник вечером я был здесь!
