Пол Сассман - Лабиринт Осириса
Совсем нетрудное решение. Как говорится, не бином Ньютона.
Когда я сообщил, что дело сделано, хозяин – мой новый хозяин – рассыпался в похвалах. Я не ждал такого признания – в конце концов, это моя работа, – но невольно испытал глубокое удовлетворение. Он предложил взять отпуск и отправиться в любую часть света, куда я только пожелаю. Все расходы будут оплачены. Но зачем мне это? Мое место в семье. В самом ее сердце, где я могу служить ей всеми силами.
Я еще раз огляделся – когда речь идет о зачистке, осмотрительность никогда не бывает излишней – и отправился в свой номер. Человек я непритязательный, но решил, что по такому случаю могу что-нибудь заказать в обслуживании номеров. Например, чашку хорошего чаю. Пожалуй, с пирожным, так будет еще лучше.
Будущее представляется мне радужным.
Эпилог
Три месяца спустя
Старший детектив полиции Иерусалима Арие Бен-Рой сдержал обещание.
Как ему это удалось, никто не узнает. Господствующее в той части Средиземного моря течение должно было отнести его прямо в противоположном направлении. Может быть, его подхватила блуждающая волна. Может быть, он запутался в рыболовной снасти какого-нибудь траулера. Или, как предпочитал думать Халифа, Аллах, Господь или Яхве протянул верзиле-полицейскому руку помощи. Потому что, несмотря на внешнюю ершистость, в душе он был человеком хорошим, правильным и лучшим из друзей, какие только водились у Халифы. Аллах такие вещи замечает.
Аллах видит все.
Какая бы ни вмешалась сила: волна, сеть, Бог или другое ведомство, – но примерно в шесть тридцать ясным, теплым утром, когда в родильном отделении клиники «Хадасса» раздались крики, мужчина, прогуливающий собаку на побережье чуть южнее Бат-Яма, заметил что-то плавающее в воде. Подойдя ближе к берегу, он увидел, что волны гнали предмет к берегу. Ближе, ближе к земле, громче, громче крики в больнице, пока наконец с глубоким, измученным стоном облегчения на свет не появился здоровый мальчик и не сделал первый вдох. И почти в тот же миг тело подняло на волне и осторожно опустило на песок. Несмотря на долгое пребывание в воде, оно прекрасно сохранилось, и на лице человека застыла широкая улыбка.
Арие Бен-Рой возвратился домой.
Халифа узнал об этом, потому что ему нежданно-негаданно позвонила подруга израильтянина Сара. В последние месяцы они немного общались. Халифа написал ей об обстоятельствах гибели Бен-Роя. Теперь, погруженная в хлопоты о ребенке, Саре не могла долго разговаривать. Только объяснила, что к чему, и попросила приехать к Бен-Рою на похороны и стать восприемником их новорожденного сына.
Халифа ответил, что он, конечно, согласен. И то и другое для него большая честь.
Поэтому были тут же забронированы билеты на самолет и номер в гостинице (несмотря на протесты, ему не позволили ни за что платить).
И вот он с семьей стоит на склоне холма над Старым городом Иерусалима и смотрит, как в землю под звучный голос раввина, монотонно читающего еврейскую поминальную молитву кадиш, опускают простой деревянный гроб.
– Да возвысится и освятится Его великое Имя в мире, сотворенном по воле Его…
Склонив голову и держа за руку Зенаб, а другой словно защищая Батах и Юсуфа, Халифа вспоминал все, что случилось за последние три месяца. Размышлял о происшедших переменах.
История о том, что корпорация «Баррен» занимается захоронением в Египте токсичных отходов, попала в прессу. Сначала об этом написали в Израиле, но вскоре разоблачительными заголовками запестрели первые страницы газет по всему миру. Как ни странно, обычных в таких случаях попыток все отрицать или свалить вину на других не последовало. Напротив, новый глава компании Уильям Баррен осудил ее порочную практику и публично извинился за покойного отца. Он пообещал, что с его приходом к руководству корпорацией все изменится. И начал с того, что основал фонд, призванный содействовать исправлению ошибок бывшего главы. Бочки будут извлечены из рудника, и всем, кто пострадал от загрязнения окружающей среды, выплатят компенсации. Весьма солидные компенсации. А уж было ли раскаяние искренним или попыткой спасти подмоченную репутацию компании, об этом Халифа знать не мог. Одно хорошо – семье Аттиа какое-то время не придется ломать голову, откуда взять деньги.
Не обошел скандал и компанию грузоперевозок «Зосер». Ее обложили небывалым штрафом, и весь состав совета директоров, включая брата министра внутренних дел, стал объектом уголовного расследования. Халифа не знал наверняка, перевозила ли баржа, утопившая Али, токсичные отходы, но его утешало сознание, что если репутацию такой крупной и имеющей такие солидные связи компании, как «Зосер», можно подорвать оглаской, следовательно, есть надежда на новый Египет.
Они с Зенаб все еще сильно переживали смерть сына. И в то же время – это трудно объяснить тем, кто не испытал подобного горя, – в последние месяцы их жизнь словно бы открылась. Печаль чувствовалась по-прежнему остро, но вокруг них как будто раздвинулось пространство. Появилось место для чего-то нового, что могло взрасти и расцвести. Боль больше не довлела над всем. Они стали подумывать, не завести ли им еще ребенка. Хотя пока это были одни разговоры. Иншалла, всему свое время.
После ночи на судне Халифа считал своим первейшим долгом возвратить тетрадь Пинскера ее законной владелице и при первой возможности поехал на юг навестить Иман эль-Бадри. У него было тяжело на сердце – он понимал, что не сдержал данного женщине обещания. В деревне ему сообщили, что неделю назад Иман мирно скончалась во сне. В ночь после визита Халифы. Словно она жила так долго, чтобы выполнить свою обязанность – поделиться тетрадкой с людьми, и лишь после этого позволила себе упокоиться. Халифа сходил на ее могилу, совершил намаз и, убедившись, что на него не смотрят, выкопал ямку и положил в нее тетрадь. Через неделю он нашел в Каире могилу Самюэла Пинскера и высыпал на нее принесенную в носовом платке горсть земли с места захоронения Иман эль-Бадри. Невеликое дело, но он надеялся, что для тех двоих оно что-то да значит. Зенаб постоянно ему твердила, что он сентиментальный сумасброд.
Что еще?
Контракт корпорации «Баррен» на разработку сахарского газового месторождения был без огласки аннулирован. Сайт «Плана Немезиды» необъяснимым образом таинственно исчез. В Сети было много толков насчет вмешательства ЦРУ, «Моссад» и международного капиталистического заговора. Но ничего из этого не подтвердилось. Да по большому счету это и не имело значения. «Немезида» была путеводной звездой и разжигала воображение тех, кто сохранил надежду на более справедливый мир. Другие группы продолжат их дело. Творящих несправедливости необходимо призывать к ответу.
О трагической судьбе Рейчел Баррен широкая публика не узнала. Во всяком случае, Халифа об этом ничего не слышал. Он молился и надеялся, что Рейчел пребывает с миром, где бы она теперь ни была.
Вот еще два факта.
С разрывом в один день Халифа получил по электронной почте два письма. Одно от своего приятеля детства Мохаммеда Абдуллы, ставшего теперь большим человеком в интернет-индустрии. Другое – от Кэтрин Тейлор, американской миллионерши и автора детективных романов, с которой завел шапочное знакомство, когда она приезжала в Луксор собирать материал для новой книги. Халифа совершенно забыл, что сам ей писал, и обрадовался, прочитав, что они оба с готовностью согласились помочь детскому приюту Демианы Баракат. Мохаммед Абдулла пошел еще дальше и предложил оплатить воспитанникам приюта экскурсию в Каир, где они посетят «Дрим-парк», кукольный театр и «Фараонову деревню» доктора Рагаба. Халифа всегда считал эту деревню довольно пошлой, но заявить об этом в данных обстоятельствах посчитал бестактным.
А что было с делом Ривки Клейнберг? Расследование ее убийства вели израильтяне, и Халифа знал только то, что почерпнул из Интернета. Хотя ни у кого не вызывало сомнений, что в преступлении замешана корпорация «Баррен», следствие ни на йоту не приблизилось к поимке киллера. Последним из прочитанного Халифой были рассуждения, что исполнителем был наемный убийца-турок. Он с интересом ждал развития событий.
Возгласы «амейн» дали ему знать, что молитва окончена, и вывели из задумчивости. Мужчины перед ним выстроились в очередь и подходили к могиле бросить на гроб по лопате земли. Халифа сомневался, стоит ли ему, мусульманину, участвовать в обряде. Но, заметив среди пришедших проститься с Бен-Роем священника нееврея – плотного невысокого человека в черном одеянии, с пурпурным кольцом на пальце и серебряным крестом на шее, – решил, что можно. Он встал в очередь за худощавым юношей в круглых очках и вязаной синей ермолке.
– Маа салаам, сахеби[74], – пробормотал он, бросая землю в яму.
Когда похороны закончились и люди стали расходиться – а их пришло немало, очень немало, – к Халифе подошла женщина с ребенком на руках и представилась. Рейс, на котором Халифа прилетел в Иерусалим, задержался, он едва успел к началу церемонии на кладбище. И только теперь ему выпала возможность поговорить с подругой Бен-Роя Сарой.
