Питер Страуб - Глотка
Джимбо снова заполнил собой весь экран.
– Пока Изабель перемещается в более безопасное место, мы советуем жителям города задернуть шторы, отойти от окон и по возможности воздержаться от выходов из дома. Продолжают поступать сообщения о вооруженных нападениях на Западном бульваре и Пятнадцатой улице, а также в кварталах к западу от торгового центра «Галакси». А теперь – Джо Раддлер со своими комментариями.
Рот его был уже открыт, глаза горели, щеки стали красными. Джо Раддлер выглядел так, будто ему только что удалось вырваться из клетки, куда его посадили.
– Если из всего этого и выйдет что-то хорошее, то, может быть, лишь то, что эти тупоголовые идиоты, которые бормочут о контроле над вооружениями, придут наконец в чувство.
– Сейчас идеальное время, чтобы разнести по кусочкам дом Фонтейна, – сказал Джон. Он пошел в кухню и вернулся оттуда с бокалом и остатками вина. На крыше управления полиции появилась немного запыхавшаяся Изабель Арчер.
– Скоро наш город будет выглядеть как Сан-Франциско после великих потрясений, – сказал Джон.
– Туман не продержится долго, – успокоил его я. – Около полуночи рассеется.
– Да, – сказал Джон. – А Пол Фонтейн появится перед нашей дверью и извинится за все неудобства, которые нам причинил.
Около десяти часов снова позвонил Алан Брукнер, и Джону пришлось разговаривать с ним около двадцати минут, десять из которых Джон старался держать трубку подальше от уха. Повесив трубку, Джон отправился на кухню за новой порцией выпивки.
На экране появилось улыбающееся лицо чернокожего подростка, и Джимбо сообщил, что мальчик, убитый у городской ратуши, оказался Леймером Уайтом, семнадцатилетним отличником школы Джона Кеннеди.
– Так как у Леймера не было обнаружено оружия, по делу заведено следствие.
Снова зазвонил телефон.
– Джон, Джон, Джон, Джон, Джон, Джон, – говорил на автоответчик Алан Брукнер. – Джон, Джон, Джон, Джон, Джон, Джон, Джон, Джон, Джон, Джон.
– Ты никогда не замечал, что все ученики, которых подстрелили на улицах, обязательно оказывались отличниками? – спросил Джон.
– Джон, Джон, Джон, Джон, Джон, Джон, Джон, – доносилось из автоответчика.
Джон встал и подошел к телефону.
Джимбо сообщил, что Тед Коппел готовит специальный выпуск шоу «Ночная линия», посвященный последним событиям, который выйдет в эфир завтра вечером. Представитель управления полиции сообщил, что все шоссе, ведущие к Миллхейвену, должны быть оцеплены войсками.
Держась руками за голову, Джон вернулся в гостиную.
– Я должен поехать туда и забрать его, – сказал он. – Как думаешь, это безопасно?
– Не думаю, чтобы что-то случилось.
– Но все же я отказываюсь выходить из дому без пистолета, – Джон посмотрел на меня, словно ожидая протестов, но я молчал. Тогда он поднялся наверх и вскоре вернулся, застегивая пиджак поверх торчащего за поясом револьвера. Я сказал, что буду охранять крепость.
– Думаешь, это все шутки, – укоризненно покачал головой Джон.
– Я думаю, что для Алана лучше будет провести ночь здесь.
Джон подошел к двери, осторожно открыл ее, выглянул наружу, послал мне последний хмурый взгляд и вышел.
Я сидел, глядя на кадры пожара, пожирающего целые кварталы, в то время как мужчины и женщины пробегали мимо камеры с тем, что им удалось захватить. Запасы, видимо, иссякали – теперь люди бежали уже с рулонами туалетной бумаги и упаковками минеральной воды. Когда снова зазвонил телефон, я снял трубку, готовясь услышать, что Алан спрятался в гардеробе или сидит на кухне в куче собственных испражнений, и что Джон не может больше все это выносить.
Я поднял трубку, и голос, которого я не узнал, спросил, можно ли поговорить с Тимом Андерхиллом.
– Я слушаю.
Человек на другом конце провода сказал, что он – Пол Фонтейн.
5
Когда я никак на это не прореагировал, Фонтейн спросил:
– Вы еще там?
Я подтвердил, что я на месте.
– Вы один?
– Вот уже около пяти минут.
– Нам нужно поговорить об одном деле. Неофициально.
– Что вы имеете в виду?
– У меня есть информация, которая может вас заинтересовать, думаю, у вас тоже есть кое-что, чем я мог бы воспользоваться. Я хочу, чтобы мы где-нибудь встретились.
– Немного странное время для встреч.
– Не надо верить всему, что говорят по телевизору. С вами все будет в порядке – держитесь только подальше от Мессмер-авеню. Послушайте, я звоню из автомата на Централ-дивайд, и у меня не очень много времени. Давайте встретимся на углу улицы Вдов напротив отеля «Сент Элвин» в два часа.
– Но зачем я должен туда идти?
– Я объясню это при встрече.
Я положил трубку и неожиданно обнаружил, что, словно телепортировавшись, снова сижу на диване перед бормочущим телевизором. Я конечно же не собирался встречаться с Фонтейном на углу безлюдной улицы в два часа ночи – он решил поставить меня в такие условия, когда мою смерть можно было бы приписать бандитской выходке.
Нам с Джоном Рэнсомом надо было уезжать из Миллхейвена, и как можно скорее. Если бы рассеялся туман, мы успели бы в аэропорт до того, как Фонтейн поймет, что я не собираюсь приезжать на встречу. В ФБР достаточно экспертов, которые как раз занимаются такими людьми, как Пол Фонтейн. Они могут поднять все убийства, которые он совершил в Аллентауне и других городах до того, как переехать в Миллхейвен. Но больше всего мне нужно было то, чего у меня не было – его записей.
Где хранил Фонтейн отчеты о своих преступлениях? Теперь мне казалось, что мы с Джоном были очень невнимательны, ведя поиски в доме на Седьмой южной. Надо было отодрать половицы и простукать стены.
Как только Фонтейн поймет, что я не собираюсь прийти и дать ему возможность убить себя, он позаботится о том, чтобы проверить каждый рейс, вылетающий этой ночью из Миллхейвена. Тогда он пойдет в дом на Седьмой южной и разожжет огонь в старой печке.
Я продолжал размышлять на эту тему, когда дверь распахнулась, и на пороге появились Джон и Алан Брукнер.
6
На Алане под серым пиджаком был верх от пижамы и бежевые брюки. Джон явно одел тестя в то, что лежало ближе всего в гардеробе. Волосы Алана были всклокочены, глаза – совершенно безумны. Он дошел до такого состояния, когда начал изъясняться с помощью жестов, и теперь поднял руку, кисть которой сжимал Джон.
Джон отпустил его.
Алан стукнул себя освободившейся рукой по лбу.
– Неужели не понимаешь? – вопрос был задан Джону, повернувшемуся к нему спиной. – Ведь это ответ. Я дал тебе ключ к разгадке.
Джон остановился.
– Мне не нужен этот ответ. Присядь, Алан. Я принесу тебе выпить.
Алан вместо этого раскинул руки и закричал:
– Ну конечно же нужен! Именно это тебе и нужно. – Только тут он вспомнил о моем присутствии и прошел в гостиную. – Тим, научи этого парня уму-разуму, хорошо?
– Идите сюда, – сказал я, и Алан двинулся к дивану, с опаской глядя на Джона, пока тот не ушел в кухню. Тогда он сел рядом со мной и провел пятерней по волосам.
– Он считает, что мы можем решить что-то, убежав отсюда, – пожаловался Алан. – А я говорю, что мы должны остаться здесь и взглянуть опасности в лицо.
– Это и есть тот ответ, который вы пытаетесь ему дать? – поинтересовался я. Джон наверняка поделился со стариком планами отъезда за границу.
– Нет, нет, нет, – Алан покачал головой, возмущенный моей неспособностью понимать несколько вещей сразу. – Я ведь оставляю кресло завкафедрой, и мне хотелось бы, чтобы Джон занял его со следующего семестра. Я передам ему это место.
– Но разве вы можете сами назначить своего последователя?
– Вот что я вам скажу, – Алан положил руку мне на бедро. – Тридцать восемь лет администрация предоставляла мне абсолютно все, о чем я просил. Не думаю, что сейчас они остановятся.
Последние слова Алана были адресованы Джону, который вернулся с какой-то коричневой жидкостью в стакане.
– Все не так просто, – усевшись в кресло, Джон повернулся к телевизору.
– Нет, все очень просто, – настаивал Алан. – Я не хотел признавать того, что со мной происходит. Но я не собираюсь больше притворяться.
– Я не собираюсь занимать твое место, – сказал Джон.
– Займи свое, – возразил Алан. – Я даю тебе возможность остаться цельной личностью. А ты хочешь убежать от этой возможности. Это нехорошо, мой мальчик.
– Мне очень жаль, что ты обиделся, – сказал Джон. – Но в этом нет ничего личного.
– Нет есть! – прогромыхал зычным басом Алан.
– Мне очень жаль, что мы затронули эту тему, – сказал Джон. – Давай не будем продолжать, Алан.
Переполненный тем, что чувствовал, Алан размахивал руками, проливая виски на себя, на диван и на мои ноги. Теперь он сделал большой глоток из стакана и застонал. Надо было увести Джона от Алана, чтобы поговорить с ним наедине.
И тут Алан сам дал мне возможность это сделать.
