Питер Страуб - Глотка

– Кажется, я должен спросить, что все это значит, – сказал он, подходя к столу походкой кошки, оказавшейся в незнакомой комнате.

Гленрой сел напротив меня, положил руки на стол и посмотрел на меня так, словно я был соседским мальчишкой, решившим неожиданно поджечь чужой дом.

– Вы ведь ждали великовозрастного деграданта по имени Николас Вентура? – спросил я. Глен тут же закрыл глаза. – Я хочу поговорить с вами об этом. – Глаза открылись и посмотрели на меня с жалостью.

– Я ведь говорил вам, что лучше держаться подальше от беды. И думал, что вы меня поняли.

– Мне пришлось сегодня попутешествовать, – сказал я. – А Вентура ждал меня в аэропорту. Он попытался столкнуть мою машину с шоссе, и ему это чуть было не удалось. – Гленрой прижал одну руку к груди. Ему снова хотелось закрыть глаза, а еще лучше – уши.

– Потом я приехал сюда, – продолжал я. – Припарковал машину в нескольких кварталах от отеля. Но так случилось, что Вентура увидел меня, когда шел сюда к вам. Он прямо просиял весь.

– У меня нет с ним ничего общего, кроме одной вещи, – заверил меня Гленрой. – Я не могу объяснить его поступки.

– Он вынул нож и попытался меня убить. Пришлось с ним разобраться. Вряд ли он захочет говорить об этом, Гленрой. И не думаю, что он появится здесь.

– Вы забрали у него то, что он нес?

– Пошарил по карманам. Так я и узнал его имя.

– Я боялся, что все было гораздо хуже. Но в любом случае я рад, что послезавтра улетаю в Ниццу.

– Вам ничего не угрожает. Я просто хочу, чтобы вы назвали мне имя.

– Вы просто дурак.

– Я уже знаю это имя, Гленрой. Просто хочу убедиться, что все сошлось. А потом я попрошу вас сделать для меня кое-что еще.

Глен положил голову на руки.

– Если вы хотите быть моим другом, отдайте мне порошок и избавьте меня от этого всего.

– Я отдам вам пакетики после того, как вы назовете имя.

– Предпочитаю остаться живым, – сказал Глен. – Я не могу ничего вам сказать. Я ничего не знаю. – Но он выпрямился и подвинул стул поближе к столу.

– Кто тот детектив, с которым работал Билли Риц? Кто помогал ему заметать следы после того, как он убивал людей?

– Этого не знает никто, – Гленрой покачал головой. – Некоторые подозревали, что что-то такое имеет место, но эти люди слишком ценили свою дружбу с Билли. Это все, что я могу вам сказать.

– Вы лжете, – сказал я. – Я сейчас выкину это дерьмо в туалет – мне необходима ваша помощь, Гленрой.

Он смотрел на меня несколько секунд, прикидывая, как бы получить то, что ему было нужно, не подвергая себя опасности.

– У Билли были такие связи. Он буквально царил над всем.

– Что вы хотите сказать? Что он был информатором не одного детектива, а нескольких?

– Вот именно, – Глену было явно не по себе.

– Вам необязательно называть мне имена. Просто кивните, когда я упомяну кого-то, с кем был связан Билли Риц.

Глен задумался на несколько секунд, потом наконец кивнул.

– Бастиан.

Никакой реакции.

– Монро.

Гленрой кивнул.

– Фонтейн.

Снова кивок.

– Уилер.

Никакой реакции.

– Хоган.

Кивок.

– Боже правый! – воскликнул я. – А как насчет Росса Маккендлесса?

Гленрой скривил губы и снова кивнул.

– Еще кто-то.

– Такой человек, как Билли, держит свои дела при себе.

– Вы ведь так ничего мне и не сказали. – Это было правдой куда в большей степени, чем мне хотелось бы. Что ж, по крайней мере Гленрой кивнул, когда я назвал имя Пола Фонтейна. Но все же я не получил необходимого подтверждения.

– А что еще за услуга, о которой вы собирались меня попросить? – поинтересовался Глен. – Я должен броситься под автобус?

– Я хочу, чтобы вы показали мне номер двести восемнадцать.

– У, и всего-то? – с деланным разочарованием произнес Глен. – Покажите мне то, что у вас в кармане.

Я достал четыре пакетика и положил их перед Гленом. Он взял каждый по очереди и смерил на вес, улыбаясь своим мыслям. – Наверное, я был его первым клиентом на сегодняшний вечер. Это двойная порция. Ник отсыпал из каждого пакетика немного для себя, а сегодня еще не успел.

– Примите мои поздравления, – пошутил я.

– Ник так и лежит на улице?

– Я позвонил по 911. Он наверняка уже в больнице. Придется ему пробыть там пару дней.

– Что ж, может быть, и вы, и я все-таки поживем еще немного.

– Честно говоря, Гленрой, все могло быть по-другому.

– Теперь я точно знаю, что вы очень опасный человек, – оттолкнувшись от стола, Глен встал. – Так вы хотите посмотреть номер, где жил Джеймс?

Прежде чем выйти, он сложил пакетики в шкатулку.

10

Гленрой нажал на кнопку второго этажа и привалился к деревянной панели на стенке лифта.

– И что же еще вам удалось обнаружить? – поинтересовался он.

– У Боба Бандольера был сын. После смерти жены он отослал мальчика к ее родственникам. Думаю, этот парень начал убивать людей еще подростком. А потом под вымышленным именем пошел добровольцем во Вьетнам. После войны работал полицейским в нескольких городах по всей стране, но в результате вернулся сюда.

– Многие здешние детективы служили во Вьетнаме. – Лифт остановился, двери открылись. Перед нами был коридор, выкрашенный угрюмой зеленой краской.

– Но только один из них решил стать наследником Боба Бандольера, – сказал я.

Мы вышли, и Глен посмотрел на меня несколько встревоженно.

– Вы думаете, что этот человек убил жену вашего друга?

Я кивнул и спросил:

– Куда нам?

Гленрой махнул рукой вниз по коридору. Он ничего не говорил, пока, завернув за угол, мы не подошли к двери номера двести восемнадцать. Дверь была опечатана, на ней висел листочек с напоминанием о том, что проникновение в номер ведет за собой наказание в виде штрафа или тюремного заключения.

– Опечатать опечатали, но не позаботились запереть дверь, – заметил Глен. – Хотя вас не остановил бы и замок.

Наклонившись, я рассмотрел замочную скважину, но не заметил на ней никаких царапин.

Гленрой не позаботился даже о том, чтобы оглянуться и убедиться, что в коридоре никого нет.

– Нечего тут стоять, – сказал он, пролезая под желтые ленты, наклеенные полицейскими.

Согнувшись пополам, я последовал за ним. Гленрой закрыл за нами дверь.

– Думаю, это Монро, – сказал Глен. – Он похож на Боба Бандольера. Монро – чертов сукин сын. Он бьет людей на допросе.

Говоря, Гленрой глядел в пол.

Я же не мог отвести взгляд от кровати, и то, что говорил Глен, боролось за мое внимание с тем, что я видел. Кровать эта напомнила мне кресло в подвале «Зеленой женщины». Тот, кто принес сюда Эйприл Рэнсом, не позаботился о том, чтобы откинуть с постели длинное синее покрывало. По кровати расплылось похожее на тучу темное пятно, от которого шли в разные стороны тонкие линии. Слова «Голубая роза» были написаны теми же пляшущими буквами, что и в переходе под отелем.

– Такие копы попадаются время от времени, – философствовал Гленрой, наклонившись к окну, выходившему как раз на злополучный переход. – Черт побери, как мне не нравится в этой комнате! – Гленрой пятился от окна, пока не оказался возле стены. На туалетном столике стояла пепельница с окурками. – Зачем вы заставили меня сюда прийти?

– Я думал, вы, возможно, заметите что-нибудь.

– Я замечаю, что хочу скорее отсюда выбраться, – Гленрой взглянул на кровать. – Похоже, что маркеров у нашего друга достаточно.

Я спросил, что он имеет в виду.

– Слова. Эти написаны синим. Значит, их уже как минимум три – красный, черный и синий.

Я снова посмотрел на стену. Гленрой прав – слова написаны синим.

– Если вам все равно, я лучше поднимусь наверх. Подойдя к двери и открыв ее, Гленрой обернулся. Лицо его превратилось от нетерпения в жесткую маску. Я смотрел на пляшущие слова столько, сколько смог выдержать, мучаясь какой-то мыслью, которая никак не давалась в руки.

Я снова пролез вслед за Гленом под ленты.

– Не надо возвращаться в такие места, – сказал Глен и направился к лифту.

Я не поехал с ним – я бродил по коридору, пока не набрел на металлическую дверь. Спустившись по лестнице, я вошел в вестибюль, а затем вышел на аллейку за отелем, вполне ожидая, что сейчас меня окружат полицейские с автоматами и предложат следовать за ними. Холодный туман поднимался по аллее, лизал заднюю часть находящейся в пристройке аптеки.

На заднем дворе отеля стояла машина, на которой ездил еще совсем недавно Ник Вентура.

Я поспешил миновать переход. С Мессмер-авеню снова раздались выстрелы.

На тротуаре было длинное пятно крови. Обойдя его, я пробирался сквозь туман, пока не нашел стоянку, где оставил «понтиак». Передо мной по-прежнему стояла картина номера двести восемнадцать, но я так и не мог понять, что же в этой картине казалось мне странным.

Подойдя к машине достаточно близко, чтобы видеть ее как следует, я застонал. Какой-то подросток успел явиться сюда с бейсбольной битой и расколотить мне зеркало заднего вида. «Понтиак» выглядел так, словно побывал в руках сумасшедшего. Не думаю, что Джон отреагирует на все это благосклонно. Я удивился, что такие глупости все еще волнуют меня.