Пепелище - Павел Владимирович Рязанцев
Лицо Вики посерело.
– Твою мать…
– И твою тоже! Как поступишь?
Вика поднесла камень к лицу. Он выглядел чёрным и блестящим, словно гудрон, но Вике померещилось, что внутри между неровными гранями что-то шевелится. Приглядевшись, она убедилась: в магической клетке, как светлячок в банке, металась крошечная фигура. Человеческая фигура. Скачущий манекен без одежды.
«Мотылёк перед кончиной». Евгений на своём веку видел достаточно, чтобы не удивляться, но его интересовала реакция сестры. Вика не отводила взгляда от призрачного пламени. Свет бил прямо в глаза, но зрачки Вики расширились, как у кота-попрошайки.
Пленник перестал метаться, но задрожал, как сфинкс на морозе или напуганный ребёнок. Свет от него усилился, и Вике пришлось прищуриться и прикрыть лицо свободной рукой. А свет лился на Вику, только на неё, избегая Евгения, будто заключённая душа всерьёз заинтересовалась новой тюремщицей и надеялась её ослепить.
Или сгореть в её руках.
– Я… мы… вы знаете меня?..
Ответа не последовало.
Фигура оплыла, словно воск под горящим фитилём. Обнажённый манекен лишился формы и превратился в белёсый шарик, пульсирующий, но уменьшающийся с каждой секундой.
Вика обхватила камень обеими руками и поднесла к самому носу, но свет в её ладонях всё мерк и мерк. И мерк он до тех пор, пока в комнате не стало, как раньше.
В ладонях у Вики лежал обычный чёрный камень, перегоревшая лампочка. Зато глаза светились.
***
Путь от дома до цели напоминал погоню слепого за источником шума, слышимого ему одному. Перед глазами Вики не выскочила полупрозрачная карта города с маркерами, и из окна не вылетел светящийся шар, оставляя в воздухе фантомный след. Реальная мистика мало похожа на шоу, если нет такой цели. Однако мир для Вики изменился: он стал напоминать засвеченную фотографию; окружающее застелили полосы фиолетово-розового цвета, будто где-то сбоку или за спиной горела неоновая лампа. Когда Вика в первый раз повернулась к источнику, выяснилось, что того в комнате просто нет, как нет его и за стеной. Как лучи маяка пробивались сквозь пелену тумана, так неестественное сияние пробивалось сквозь физические преграды, будь то стекло, сталь или бетон.
Подобных маяков показалось бессчётное множество, точно звёзд на небосводе, но все, кроме одного, светились белым, перемещались и сливались в подобие второго фона. Материальное стало тёмным закутком, огоньки – пылинками на паутине, а фиолетовое свечение – сидящим в её центре пауком. Захочешь не перепутаешь.
Вика знала, в какую сторону идти, но не могла предугадать путь, равно как и не могла знать, сколько времени он займёт.
– Надеюсь, это в пределах города. – Евгений сел за руль своего седана и пристегнулся. – Не хотелось бы колесить по всей стране, а то и по всему миру ради камешка.
– Угу, – отозвалась Вика, забравшись на пассажирское сиденье чуть ли не наощупь. – Я тоже на это надеюсь.
– Есть хочешь?
– Нет, мне… нормально.
– Скоро захочешь. – Евгений повернул ключ зажигания. – Мама рассказывала, что чёрная магия, как симбионт, вытягивает из своего хозяина жизненные силы. Раньше ты использовала способности спонтанно и слишком редко, чтобы обращать на это внимание: всё равно что укусы комара во сне. А сейчас…
– Ты говоришь так, будто эта твоя «магия» – живая, а то и разумная, – заметила Вика, глядя на брата отрешённо, словно на часть пейзажа. В тот момент Женя действительно отличался от фасадов и всего остального вокруг тем, что шевелился и имел необычный цвет ауры: серый, как гриф карандаша.
Машина тронулась и выехала на дорогу.
– Куда нам ехать?
– Кажется, туда. – Вика вытянула руку на четыре часа – вправо и чуть назад. Будь Вика в настроении, добавила бы, что им на северо-запад. – Я скажу, если что-то изменится. Мне кажется, оно движется.
– Возможно, я слишком упрощаю, – продолжил Евгений минуту спустя. – Вряд ли магия разумна, может, это что-то из области биофизики, просто пока без чётких законов. Важно, что это очень прожорливая штука, вроде реактивного двигателя, и её топливо – жизненная сила. Чёрная и белая отличаются приёмами и «рационом», но принципы похожи. С помощью души из мориона ты разогналась, как на гоночном топливе; когда заряд иссякнет, поддерживать эффект придётся за свой счёт, что вредно, неприятно и в целом такое себе. Или ты можешь закинуть в «топку» ещё одно «полено». И поесть всё равно придётся. Тут как с умственным трудом, сахара и кофеина недостаточно.
– Сейчас туда. – Вика указала на десять часов. – Что значит «за свой счёт»?
Машина встала на светофоре. Евгений медленно повернулся к сестре лицом.
– Чёрная магия… весьма плотоядна. Можешь спросить у тёти Алисы.
– Я ЧТО, БУДУ ГНИТЬ ЗАЖИВО?!
– Вряд ли, – Евгений улыбнулся, – но отшивать парней, ссылаясь на головную боль, сможешь без зазрения совести.
Вика тоже улыбнулась, но не от веселья, скорее от отчаяния.
– Капец, спасибо! Ха-ха-ха-ха! Ха-ха-а…
– Это к вопросу о маминых холодных ладонях. Что-то вроде обязательного депозита. Вообще, мама знала много способов набраться сил и свести побочные эффекты к минимуму, большинство ограничены лишь одним, к которому лучше приспособлены. Суккубы трахаются, вампиры пьют кровь, те, кому повезло меньше, жрут свежую плоть.
– «Жрут». Ты вообще-то о тёте Алисе говоришь!
– Лучше скажи, куда сейчас ехать. А то детскую площадку протараню.
– Подожди. Кажется, это здесь!
Фиолетовый огонёк действительно исходил от детской площадки, колыхаясь вверх-вниз совсем рядом с бледным огоньком живой души – одной из множества. Часть из них хаотично металась, словно мальки в бочке, другие зависли над землёй и почти не шевелились.
– Боже, как мне это выключить?
– Усилием воли, – отозвался Евгений. – Давай. Захоти. Представь, что щёлкаешь переключателем. Это не сложнее, чем моргнуть.
Вика зажмурилась и распахнула веки. Привычный мир встретил обилием цветов и форм, но казался куда более тусклым за счёт лишь одного источника света – Солнца.
«Они даже не знают, сколько в них света!»
Вокруг людей Вика видела полупрозрачные ореолы, слегка различающиеся цветами. Некоторые ауры разнились ещё и фактурой, но гадать, от чего это зависело, Вике не хотелось.
– Со временем привыкнешь и всему научишься. Может, станешь гадалкой или даже лучшим в мире метеорологом, круче, чем тот сурок. У кого наша бабка?
– Та-дам! Он испарился! – раздалось со стороны качелей-балансиров. Туда же указала и Вика.
Пухлая узкоглазая девочка оттачивала навыки крупье. Старая новая забава с тремя чашками и шариком, только
