Калипсо - Эван Хантер
Дождь всё ещё шёл. Он был одет в промокший плащ и ещё более промокшую шляпу и чувствовал себя так, как и выглядел после всего шести часов сна на раскладушке в раздевалке участка. Блокнот Чеддертона лежал в промокшем конверте для улик, который он носил под мышкой. Он изучал его до пяти утра и не нашёл в нём ничего, что могло бы указать на возможного убийцу. Из календаря встреч Чеддертона он составил список имён, о которых хотел расспросить Хлою. Он собирался сделать это, когда вернёт ей оба блокнота — с извинениями за своё поведение накануне вечером. Утренний звонок в офис судмедэксперта известил Кареллу, что тело Чеддертона забрали из больницы в восемь утра, чтобы перевезти в похоронное бюро на Сент-Сабс. Предположительно, из тела уже выкачали кровь и содержимое желудка, кишечника и мочевого пузыря.
Предположительно, гробовщик уже ввёл с помощью троакара (хирургический инструмент, предназначенный для проникновения в полости человеческого организма через покровные ткани с сохранением их герметичности в ходе манипуляций; классический троакар представляет собой полую трубку, в которую вставляются специальные стилеты, снабжённые рукояткой — примечание переводчика) или трубки раствор формальдегида, вызывающий коагуляцию белков тела. Предположительно, гробовщик работал с воском и косметикой, чтобы восстановить разбитую левую скулу Чеддертона и замаскировать зияющие дыры в шее и верхней части черепа. Карелла поинтересовался, будет ли гроб открытым. Обычно скорбящие предпочитали видеть своих усопших любимых мирно спящими; или же они предпочитали не видеть их вовсе.
Директор похоронного бюро — невысокий смуглый чернокожий мужчина — сообщил Карелле, что тело будет готово к осмотру в 14:00 в Голубой часовне (вероятно, намёк на бывший монастырь в Юнион– Сити, округ Гудзон, штат Нью-Джерси; своё название получил от тонированных синим окон, которые были частью первоначальной часовни — примечание переводчика). Он также сообщил Карелле, что миссис Чеддертон была там сегодня, чтобы получить тело и сделать все приготовления, и ушла примерно в 11 утра, сказав, что вернётся не раньше пяти. Карелла поблагодарил мужчину и снова вышел на улицу под проливной дождь. Через минуту он вернулся и спросил, можно ли воспользоваться телефоном. Мужчина провёл его в кабинет напротив Розовой часовни. В справочнике «Айзола» Карелла нашёл адрес Джорджа К. Чеддертона: улица Раучер, 1137. Он набрал номер и дал ему прозвонить двенадцать раз. Но ответа не последовало. Не представляя, что Хлоя Чеддертон отправилась на работу на следующий день после убийства мужа, он нашёл номер клуба «Фламинго», набрал его и поговорил с женщиной, представившейся одной из барменш. Она сказала ему, что Хлою ждут в двенадцать часов дня. Он поблагодарил её, повесил трубку, записал адрес клуба в блокнот и вышел на улицу к месту, где припарковал машину. Он забыл закрыть окно со стороны водителя, которое ранее частично открыл, чтобы не запотевало лобовое стекло. Сиденье было мокрым, когда он забрался внутрь.
Обе стеклянные витрины клуба «Фламинго» были выкрашены в розовый цвет. В центре левой витрины красовалась огромная вывеска с надписью от руки: «Топлесс, без низа, с полудня до четырёх утра». Клуб, очевидно, предлагал больше зрелищ, чем Хлоя рассказала ему вчера вечером. «Это клуб топлесс», — сказала она, и разница между «без верха» и «без низа» была сродни разнице между непредумышленным убийством и убийством первой степени (согласно законодательству США, это убийство человека, совершённое с заранее обдуманным злым умыслом — примечание переводчика). В другом окне висела такая же большая вывеска, обещавшая щедрую выпивку и бесплатный обед.
Карелла был голоден — на завтрак он выпил только стакан апельсинового сока и чашку кофе. Он открыл одну из двух входных дверей и шагнул в тусклый интерьер клуба. Приспособившись к полумраку, он встал прямо перед входными дверями, прислушиваясь к рок-музыке, которая звучала из динамиков по всему помещению.
Впереди виднелась длинная овальная барная стойка. Две девушки, по обеим сторонам от барной стойки, извивались в такт рок-музыке. Обе девушки были одеты в блестящие туфли на высоком каблуке с ремешками на лодыжках и облегающие стринги (предмет одежды, состоящий из узкого куска материала, едва прикрывающего гениталии, напоминающего верёвку, который проходит между ягодицами, и очень тонкого пояса вокруг бёдер — примечание переводчика). Обе девушки были с голой грудью. Ни одна из них не носила ничего под G-стрингами. Ни одна из них не была Хлоей Чеддертон.
Теперь он заметил, что по периметру комнаты стоят небольшие столики. Здесь было немноголюдно. Он подозревал, что дождь отпугивает клиентов. Но за одним из столиков танцевала белокурая девушка — если это можно было так назвать — исключительно для удовольствия мужчины, который сидел там один, потягивая пиво. За барной стойкой сидели четверо мужчин, по двое с каждой стороны, трое из них были белыми, один — чёрным. Карелла занял место в середине барной стойки. Одна из барменов — молодая рыжеволосая девушка в чёрном купальнике и чёрных чулках в сеточку — подошла к тому месту, где он сидел, и её туфли на высоком каблуке застучали по твёрдому деревянному полу.
«Желаете что-нибудь выпить, сэр?», — спросила она.
«У вас есть что-нибудь безалкогольное?», — спросил Карелла.
«О, да, конечно», — сказала она, закатила глаза и глубоко вздохнула, сразу же придав его безобидному вопросу сексуальный подтекст. Он посмотрел на неё. Она решила, что совершила ошибку, и тут же сказала:
«Есть „пепси“, „кола“, „Севен Ап“ и имбирный эль. Это будет стоить столько же, сколько и виски.»
«Сколько это стоит?»
«Три пятьдесят. Но это включает обеденный бар.»
«Кола или пепси, любое из этого подойдёт», — сказал Карелла. «Хлоя Чеддертон уже приходила?»
«У неё сейчас перерыв», — сказала рыжеволосая, а затем небрежно поинтересовалась: «Вы полицейский?»
«Да», — сказал Карелла, — «я полицейский.»
«Ничего себе. Приходит парень, хочет мороженое с содовой, и он, должно быть, дежурный коп. Что вам нужно от Хлои?»
«Это касается только её и меня, не так ли?»
«Это чистое место, мистер.»
«Никто не говорил, что это не так.»
«Хлоя танцует так же, как и другие девушки. Вы не увидите здесь ничего такого, чего нельзя было бы увидеть в любом из легальных театров в центре
