Отраженный кошмар - Макдермид Вэл

Вот и теперь убийца расхаживает по улицам Толедо, оживляя прошлые кошмары и бросая черную тень на туристические святыни. Количество убитых им людей, может быть, и незначительно по сравнению с убитыми по законам инквизиции, однако для тех, кого эти смерти коснулись, страдания были не менее тяжкими. Сейчас это дело Фионы, и ей не позавидуешь. У нее свои призраки, и, что бы она ни говорила, Киту было ясно, что работа не избавит ее от них. Однако он не собирался давить на нее; она должна сама выбрать свою дорогу, правда, пока еще она к этому не готова. Не завидовал он и ее путешествию. Жить в воображаемой стране намного легче.

Было жарко, но Киту вдруг стало холодно. Дух города оставался прежним. Несмотря на окружающую красоту, потревоженные духи прежних ужасов дождались своего часа.

И Кит подумал, что более подходящее место серийному убийце было бы трудно найти.

Глава 8

Дрю Шанд подался назад, пытаясь напрячь плечи и морщась от боли. Он старался извлечь максимум пользы из своего дорогого ортопедического кресла, однако к концу рабочего дня спина все равно переставала его слушаться, словно он сидел на дешевом стуле и склонялся над купленным по случаю ноутбуком. На первый же приличный гонорар он купил себе кресло, управляемое электричеством. Но боль в спине не унималась.

Закончив черновой вариант, Дрю был уверен, что его роман неплохо читается, однако не смог скрыть изумления, услыхав от агента, за какую шестизначную сумму тот продал его первый роман. По горячим следам был заключен контракт с телевидением, и телеверсия «Облегченного варианта», благодаря обаятельной звезде, получив кучу наград, подняла выпущенный в обложке роман на самую верхнюю строчку в списке бестселлеров.

Однако больше, чем признание, больше, чем восторженные рецензии, больше, чем награда Ассоциации писателей детективного жанра за лучший роман года, Дрю обрадовало освобождение от преподавания английского языка юным отпрыскам эдинбуржцев, принадлежащих к среднему классу. Не желая потерять крышу над головой, Дрю писал роман по ночам или по выходным, и так продолжалось целых восемнадцать месяцев. Тяжелое было время: даже друзья откровенно смеялись над ним, не понимая, почему он не хочет наслаждаться жизнью. Зато теперь его жизнь стала совершенно замечательной, тогда как они просиживают в своих офисах каждый день от девяти до пяти. Больше Дрю никому не подчинялся. Он работал, когда ему хотелось работать. Правда, работал он много, зато все еще оставался популярным. Он сам принимал решения, и никакой босс-рабовладелец не мог ему указывать, что делать в первую очередь, а что – во вторую.

Дрю нравилась его жизнь. Просыпался он между десятью и одиннадцатью часами, варил себе капуччино в сверкающей хромом итальянской кофеварке, просматривал утренние газеты, а потом заряжал свой мозг энергией под острыми, как иголки, струями мощного душа. Около полудня он усаживался за свой великолепный компьютер с парой свернутых в трубочку яичниц с беконом. Сначала он перечитывал, что написал накануне, потом проверял e-mail. К половине второго Дрю Шанд был готов приняться за работу.

Он писал всего лишь третий роман, и ему доставляло чертовское удовольствие выстукивать слова на экране. Он продумывал несколько фраз, а потом его пальцы тяжело опускались на клавиши, как это всегда бывает, если в детстве не хочешь, а учишься играть на фортепиано. Дрю было чуждо медленное построение фразы или подсчитывание слов в конце каждого параграфа. Он не ставил перед собой задачу сочинять определенное количество слов. Он сочинял и сочинял, пока хватало сил. Заканчивал обычно часов в пять. Как ни странно, но он успевал написать около четырех тысяч слов плюс-минус пара сотен. Поначалу ему казалось, что это простое совпадение, но потом он решил, что четыре тысячи слов – это тот лимит, который его мозг мог выдать за день, не доводя себя до изнеможения.

Объяснение не лучше и не хуже других. Дрю выключил компьютер, сбросил халат и натянул спортивный костюм. Гимнастический зал был неподалеку от его четырехкомнатной квартиры в георгианском доме на краю Нового города, и Дрю доставляло удовольствие пройтись пешком по темнеющим улицам, когда становилось прохладно и при выдохе из носа вылетало облачко пара. Дыхание Волшебного Дракона, усмехался Дрю, сворачивая с Бротон-стрит и поднимаясь по лестнице.

Гимнастический зал он тоже любил. У него был свой набор упражнений, рассчитанный на час. Пятнадцать минут на Нордической дорожке, полчаса – на Наутилусе, чтобы дать нагрузку всем мышцам, еще десять минут с гирями и пять минут на велосипеде. Отличное соединение аэробики и силовых упражнений, чтобы поддерживать себя в форме, не превращаясь в Сталлоне.

Однако не одно только удовольствие держать свое тело в форме приводило тридцатиоднолетнего Дрю в гимнастический зал. Здесь у него появлялась возможность понаблюдать за другими людьми. И не важно, были они геями или не были. Приходил он не ради приключений, хотя пару раз ему повезло. Больше всего ему нравилось любоваться телами мужчин, испытывавших себя на прочность: плоский живот, упругие ягодицы, широкие плечи… Это настраивало его на оптимистический лад, что бы ни готовил ему грядущий вечер.

Закончив с упражнениями, Дрю отправился расслабляться в сауну. Здесь тоже не было царство секса, однако случалось наблюдать, как один парень бросает исподтишка взгляды на другого парня. Бывало, он тоже получал ответный взгляд, и тогда, выждав немного, оба оказывались в одной кабинке и уславливались о встрече в ближайшем баре для голубых.

Слава богу, теперь ему не приходилось дрожать из-за этого. Когда Дрю преподавал, он посещал только известные бары. Но и тогда был предельно осторожен. Может быть, министрам кабинета уже позволено гордиться своей ориентацией, но для эдинбургского учителя это закончилось бы пособием по безработице. Зато теперь он мог перемигиваться с кем угодно и где угодно, рискуя лишь получить удар в зубы, но пока еще до такого не доходило. Дрю гордился тем, что умеет распознать гея, и относил это на счет своей чувствительности, которая помогла ему стать чертовски знаменитым писателем.

Одеваясь, Дрю мысленно улыбнулся. На одном из снарядов он заметил незнакомого парня, по крайней мере прежде не приходившего в гимнастический зал в это время, но уже попадавшегося ему на глаза в баре «Барбари-Кост» за углом. «Барбари» был одним из новых и любимых баров Дрю в Эдинбурге. Там в задней стене была дверь, которую охраняли два накачанных молодца в кожаных пиджаках. Если они знали посетителя в лицо, то молча пропускали его, а если не знали, то спрашивали, что ему надо. Если посетитель знал, что ему надо за дверью, в так называемой Темной комнате, они не препятствовали ему, если не знал – вежливо советовали ему остаться в зале. Дрю был отлично известен обоим стражам.

Заметив, что новый парень следит за ним в напольном зеркале, Дрю подумал, что они могут встретиться через часок в баре, а если тот знает про тайную комнату, то Дрю обеспечен приятный вечер.

Черт побери, он любил бывать в Темной комнате. Там его всегда охватывало такое чувство, что нет ничего невозможного, и, как правило, чудеса сбывались. Несколько раз сбывались. Те, кто приходит в ужас от подробно выписанного насилия в романе «Облегченный вариант», умерли бы от инфаркта, узнай они хотя бы толику того, что делали друг с другом мужчины под покровом темноты всего в нескольких кварталах от приличной публики. Дрю мог держать пари, что это наверняка потрясло бы некоторых серийных убийц.

Вернувшись домой, Дрю переоделся. Тесные черные джинсы будто выставляли напоказ его член, на белой рубашке была напечатана обложка романа. В ухо Дрю продел золотое кольцо и взялся за черный кожаный пояс. Он надел байкеровские сапожки на толстой подошве, завязал шнурки. Потом наступила очередь поношенного кожаного пиджака, и, вдевая руки в рукава, Дрю с обожанием глядел на себя в высокое зеркало на подвижной раме. Совсем неплохо, с удовольствием отметил он. Чертовски модная стрижка, подумал он, проводя рукой по коротким волосам, придававшим ему, как он считал, опасный и сексуальный вид. Стоило постараться ради новенького.