Джеффри Линдсей - Двойник Декстера

—  Па, — сказала она. Я согласился.

И мы пошли ужинать.

Пятница прошла точно так же. Минувшую неделю было трудно назвать приятной, и я только порадовался, когда она наконец подошла к концу. Я собирался провес­ти выходные дома, приканчивая простуду. Но сначала оставалось перетерпеть последние несколько часов на работе.

К полудню я уже проглотил шесть таблеток, извел пол­рулона бумажных полотенец и принялся за вторую поло­вину, когда в лабораторию вошла Дебора. Мы с Винсом достигли той стадии, когда больше ничего нельзя было поделать с оберткой из-под тако. Поскольку он отказался тянуть соломинки и бороться за честь сообщить об этом Деборе, мне пришлось самому позвонить ей и сказать, что мы не добились никакого результата.

— Черт! — провозгласила она, еще не успев войти. — Я так надеялась что-нибудь от вас получить!

—  Может быть, успокоительное? — предложил Вине, и в кои-то веки я согласился с ним.

Дебора посмотрела на него, потом на меня, и я заду­мался: хватит ли у нас времени добежать до бомбоубежи­ща? Но сестра не успела нанести кому-нибудь из нас тяж­кие телесные повреждения, поскольку в дверях послыша­лось шарканье, и мы все оглянулись. Там стояла Камилла Фшт. Она уставилась на меня, покраснела, обвела взглядом присутствующих и произнесла:

—  О! Я даже не извинилась.

Она кашлянула и заспешила прочь по коридору, преж­де чем кто-либо осознал, что она сказала и как теперь быть.

Я вновь посмотрел на Дебору, ожидая наконец взрыва. Но, к моему удивлению, сестра не схватилась за табельное оружие и даже не попыталась врезать кому-нибудь в пле­чо. Дебора глубоко вздохнула и заметно успокоилась.

— Парни, — проговорила она, — у меня дурное пред­чувствие насчет этого типа. Насчет психа, который убил Марта Клейна.

Вине открыл рот, явно собираясь сказать нечто, с его точки зрения, остроумное. Но Дебора взглянула на него, и он предпочел промолчать.

— Я думаю, он повторит, причем скоро, — продолжи­ла Деб. — Весь отдел так считает. Они думают, это что-то вроде призрака, вроде Фредди Крюгера. Ребята перепуга­лись и ждут, что я найду убийцу. Но у меня ничего нет, кроме одной-единственной маленькой зацепки. Дурацкая обертка из-под тако. — Она пожала плечами. — Конечно, это немного, но других вариантов нет, и я... пожалуйста, парни... Деке... вы ведь можете что-нибудь сделать? Хоть что-нибудь?

На ее лице читалась мольба, и я не сомневался: Дебора искренне и неподдельно нас упрашивает. Вине посмотрел на меня с тревожной гримасой. По части искренности у него было плоховато, кроме того, он слишком нервничал, чтобы говорить, а стало быть, мне предстояло взять не­приятную миссию на себя.

—Деб, — начал я, — нам бы тоже очень хотелось пой­мать этого типа. Но мы зашли в тупик. Обертка — самая обычная, из какой-нибудь закусочной. Крошек осталось слишком мало, чтобы делать определенные выводы, по­мимо того, что в обертке были тако, да и то не поручусь. Ни отпечатков, ни других улик. Ничего. Мы не умеем тво­рить чудеса.

Сказав про чудеса, я немедленно вспомнил клоуна, прочно привязанного скотчем к столу, но решительно отодвинул это приятное воспоминание и попытался со­средоточиться на Деборе.

—  Прости. — Моя искренность была лишь наполови­ну наигранной. Неплохой результат. — Мы сделали все, что могли.

Дебора долго смотрела на меня. Она снова глубоко вздохнула, взглянула на Винса и медленно покачала голо­вой.

— Ну ладно, — произнесла она. — Тогда, значит, прос­то будем ждать следующего раза и надеяться на везение.

Она развернулась и вышла из лаборатории — в три раза медленнее, чем вошла.

—  Ого, — вполголоса сказал Вине, когда Дебора скры­лась. — Я ее никогда такой не видел. — Он покачал голо­вой. — Просто жуть.

—    Наверное, она переживает из-за этой истории, — пояснил я.

— Нет, проблема в самой Деб, — возразил Вине. — Она изменилась. Она стала как будто мягче после того, как родила.

Я мог бы заметить, что по степени мягкости Деборе далеко до детектива Клейна, но счел это неудачной шут­кой. В любом случае Вине не ошибся. Дебора действитель­но стала женственнее после рождения сына — Николаса. Ребенком ее наградил на прощание Кайл Чатски, долго­временный бойфренд Деборы, который исчез с горизонта, осознав собственное ничтожество. Николас был на не­сколько месяцев младше Лили-Энн — довольно милый парнишка, хотя по сравнению с Лили-Энн он казался слегка заторможенным и далеко не таким красивым.

Но Дебора его обожала, что вполне естественно, и пос­ле родов словно и впрямь слегка подобрела, хотя я бы предпочел временами получать ужасающие тычки от при­вычной Деб, нежели видеть ее похожей на сдувшийся шарик. Но даже ее свежеприобретенная чувствительность не обратила камни в хлебы — мы действительно не смогли ничего выяснить, кроме того, что уже было известно. Обертка, найденная на полу машины, — не такая уж за­мечательная зацепка; а больше у нас ничего не имелось, и новые улики не собирались появляться благодаря исклю­чительно силе нашего желания.

Остаток дня я провел, обдумывая проблему и пытаясь найти какой-нибудь ловкий и остроумный способ извлечь из обертки побольше информации, но тщетно. Я хорошо выполняю свою работу, мне есть чем гордиться в профес­сиональном плане, и я предпочел бы видеть сестру счаст­ливой и успешной. Но мне не удалось продвинуться дальше, чем до сих пор. Это становилось неприятным открытием, умаляло чувство личностной значимости и усиливало ощу­щение, что жизнь — паршивая собака, заслужившая хоро­шего пинка.

К пяти часам я охотно покинул мир разочарований и стресса и отправился домой, предвкушая отдых и восста­новление сил в выходные. Езда была хуже, чем обычно; что вы хотите — вечер пятницы. Как всегда, преобладали жес­токость и гнев, но с ноткой радости, словно люди собрали все силы, оставшиеся после рабочей недели, и употребили их на то, чтобы причинить окружающим как можно боль­ше неприятностей по пути домой. На шоссе Долфин бен­зовоз врезался в микроавтобус из дома престарелых. Обе машины ехали со скоростью всего пять миль в час, но зад­няя часть микроавтобуса тем не менее пострадала от удара, и вдобавок он помял старую «тойоту» с одной-единственной нормальной покрышкой и тремя баллонами.

Я прополз мимо в длинной медлительной веренице машин, из которых доносились ободрительные возгласы в адрес водителя бензовоза, который орал на четверых пассажиров «тойоты» и на кучку перепуганных стариков из микроавтобуса, жавшихся друг к другу на обочине. Ма­шины то останавливались напрочь, то опять ползли впе­ред. Прежде чем съехать на шоссе Дикси, я увидел еще две аварии, но каким-то чудом благодаря опыту, многолетней практике и необъяснимой удаче добрался до дома без серь­езных повреждений.

Я остановил машину рядом с джипом двухлетней дав­ности, уже стоявшим перед домом. Мой брат Брайан, как всегда в пятницу вечером, приехал на семейный ужин. Мы привыкли к этой традиции за последний год, с тех пор как Брайан объявился и возжелал лишь одного — общения со мной, своим единственным оставшимся в живых родствен­ником. Он уже подружился с Коди и Эстор, поскольку они знали, кто он на самом деле — холодный и безжалостный убийца, точь-в-точь как я. Они тоже хотели стать такими. Рига, выказывая все ту же способность к здравому суждению в отношении мужчин, которая привела ее к двум последо­вательным бракам с чудовищами, проглотила безбожную лесть Брайана и решила, будто он отличный парень. Что касается меня... Я по-прежнему не до конца верил, что у Брайана нет никаких скрытых мотивов ошиваться здесь, но он, в конце концов, являлся моим братом, а семья есть се­мья. Родственников не выбирают. В лучшем случае их уда­ется пережить, что особенно актуально в нашем роду.

Лили-Энн сидела в манеже рядом с кушеткой, а Брай­ан — рядом с Ритой. Оба вели какой-то серьезный разго­вор. Они подняли головы при моем появлении, и почему-то мне показалось, будто на Ритином лице, когда она меня увидела, возникло виноватое выражение. Разгадать Брайана, впрочем, не удалось. Он уж точно не чувствовал за собой никакой вины, а потому просто улыбнулся в знак приветствия, лучезарно и фальшиво.

—  Привет, брат, — сказал Брайан.

—   Декстер... — Рита поспешно встала и подошла ко мне, чтобы быстренько обнять и поцеловать в щеку. — Мы с Брайаном просто разговаривали, — продолжала она, словно я мог заподозрить, что они практикуют любитель­скую нейрохирургию на ком-нибудь из соседей.

—     Чудесно, — отозвался я и, не успев ничего более добавить, чихнул.

Рита отпрыгнула, так что на нее почти не попало.

—  Сейчас принесу салфетки, — сказала она и пошла в ванную.

Я вытер нос рукавом, сел в свободное кресло и посмотрел на брата, а он на меня. Брайан недавно нашел работу в боль­шой канадской риелторской фирме, скупавшей дома в юж­ной Флориде. В его обязанности входило посещать людей, не уплативших по закладным, и убеждать их съехать поско­рее. Как правило, это делается с помощью взятки тысячи в полторы долларов; тогда бывший владелец позволяет фирме завладеть собственностью и перепродать ее. Я говорю «как правило», поскольку в последнее время Брайан выглядел вполне преуспевающим и счастливым, и я подозревал, что он прикарманивает фонды, отпущенные на взятки, и исполь­зует куда менее привычные способы. В конце концов, если у бывшего хозяина истек срок по закладной, обычно он и сам предпочитает на некоторое время исчезнуть—так поче­му бы Брайану не помочь этому персонажу?