Дуглас Престон - Граница льдов

— Погрузить его на борт корабля — это и есть проблема, особенно последние пятьдесят футов с берега в трюм. Самый мощный в мире кран поднимает меньше тысячи тонн.

— Постройте причал и закатите его на борт.

— У острова Десоласьон в двадцати футах от берега глубина доходит до двухсот футов. Так что построить стационарный причал невозможно. А плавучий причал метеорит утопит.

— Отыщите более мелкое место.

— Мы проверили. Такого нет. Фактически есть только одно возможное место для погрузки на восточной стороне острова. Между метеоритом и этим местом лежит снежник. В его середине глубина снега двести футов. Это означает, что нам придется тащить ваш камень вокруг снежника, чтобы доставить его на корабль.

Ллойд хмыкнул.

— Я начинаю понимать проблему. Почему не привести туда большой корабль, поставить кормой к берегу и закатить чертову штуку в трюм. Самый большой супертанкер имеет грузоподъемность полмиллиона тонн сырой нефти. Этого более чем достаточно.

— Если просто закатить метеорит в трюм корабля, он пробьет дно насквозь. Это не сырая нефть, вес которой без труда распределяется при заполнении трюма.

— Тогда к чему ходить вокруг да около? Вы склоняетесь к отказу? — спросил Ллойд.

Глинн покачал головой.

— Напротив, мы хотим взяться за эту работу.

Ллойд просиял.

— Превосходно! Зачем все эти мрачные разговоры?

— Я просто пытаюсь вас подготовить к громадности той работы, которую вы хотите проделать. И к соответствующей громадности нашего счета.

У Ллойда вытянулось лицо.

— И сколько?

— Сто пятьдесят миллионов долларов. Включая аренду транспортных средств до музея Ллойда.

Ллойд побледнел.

— Бог мой! Сто пятьдесят миллионов за камень в десять тысяч тонн. Это…

— Семь долларов пятьдесят центов за фунт, — подсказал Глинн.

— Неплохо, — заметил Макферлейн. — Если учесть, что за хороший метеорит цена доходит до ста баксов за фунт.

Ллойд взглянул на него.

— Правда?

Макферлейн кивнул.

— В любом случае, — продолжал Глинн, — поскольку работа очень необычная, мы возьмемся за нее при двух условиях.

— Каких?

— Первое условие — двойное обеспечение. Как вы поймете из докладной записки, наши стоимостные оценки не особенно умеренные. Но мы считаем, чтобы быть абсолютно уверенными, необходимо заложить двойной бюджет.

— То есть это будет стоить триста миллионов долларов?

— Нет, мы уверены, что это будет стоить сто пятьдесят миллионов, иначе мы не представили бы эту сумму. Но, учитывая все неизвестные переменные и сокрушительный вес метеорита, нам нужно некоторое пространство для маневра.

— Пространство для маневра. — Ллойд покачал головой. — А второе условие?

Глинн достал папку из-под мышки и положил на колено.

— Аварийный сброс.

— Что это такое?

— Люк, сделанный в днище транспортного средства, чтобы в случае жесточайшей опасности метеорит можно было сбросить за борт.

Ллойд, казалось, не понял.

— Сбросить за борт метеорит?

— Если он сорвется с крепления, то может потопить корабль. В этом случае у нас должна быть возможность избавиться от него быстро.

Ллойд слушал, и бледность, покрывавшая лицо, уступила место краске гнева.

— Вы хотите сказать, что, как только мы окажемся в штормовом море, вы сбросите метеорит за борт. Забудьте об этом.

— В соответствии с расчетами доктора Амиры, нашего математика, вероятность такой необходимости не превышает одной пятитысячной.

Заговорил Макферлейн:

— Я думал, он платит большие деньги, потому что вы гарантируете успех. Сброс метеорита во время шторма мне таковым не представляется.

Глинн посмотрел на него.

— Нашей гарантией является то, что ЭИР никогда не терпит неудач в своей работе. И эта гарантия недвусмысленная. Но мы не можем давать гарантии на Божий промысел. Естественные системы в своей основе непредсказуемы. Если налетит яростный ураган и пустит судно ко дну, мы не станем это рассматривать как именно нашу неудачу.

Ллойд покачался на каблуках.

— Так вот, ни в коем случае я не собираюсь сбрасывать метеорит на дно океана. Поэтому никакие аварийные сбросы строить незачем.

Он отошел от них на несколько шагов, потом остановился лицом к пирамиде, сложив руки.

— Такова цена ангажемента, — тихо проговорил Глинн, но в голосе его звучала абсолютная убежденность.

Некоторое время Ллойд хранил молчание. Он тряс головой, явно захваченный внутренней борьбой. Наконец он повернулся.

— Ладно, — сказал он. — Когда мы начинаем?

— Сегодня, если хотите.

Глинн встал, аккуратно положив папку на каменную скамью.

— Это даст общее представление обо всех предварительных приготовлениях, которые должны быть сделаны, наряду с затратами на них. Все, что нам требуется, это ваше «добро» и предварительная оплата в пятьдесят миллионов долларов. Как вы увидите, ЭИР проработала все детали.

Ллойд взял папку.

— Я прочитаю это до ланча.

— Я думаю, вам будет интересно. А теперь я, пожалуй, лучше вернусь в Нью-Йорк.

Глинн кивнул каждому отдельно:

— Джентльмены, наслаждайтесь вашей пирамидой.

Затем он повернулся, пересек песчаную поляну и скрылся в густой тени кленовой рощи.

Милберн, Нью-Джерси

9 июня, 14 часов 45 минут

Эли Глинн сидел неподвижно за рулем ничем не примечательного четырехдверного седана. Инстинктивно он поставил машину так, чтобы солнечные лучи максимально отражались от ветрового стекла и прохожим было трудно его заметить. Он хладнокровно отмечал виды и звуки типичного предместья Восточного побережья: ухоженные лужайки, вековые деревья, отдаленный шум транспорта на скоростной дороге.

Открылась входная дверь маленького дома эпохи Георгов, что находился через два здания от него, и вышла женщина. Глинн выпрямился почти неуловимым движением. Он пристально наблюдал, как она спускалась по лестнице, помедлив, оглянулась через плечо. Но дверь была уже закрыта. Она отвернулась и живо пошла в его направлении с высоко поднятой головой, расправив плечи. Светлые золотистые волосы блестели на солнце.

Глинн открыл папку, лежавшую на пассажирском кресле, и посмотрел на фотографию, приколотую к бумагам внутри. Это была она. Он убрал папку и посмотрел через заднее стекло. Даже без формы женщина излучала властность, компетентность и самоконтроль. И ничто в ней не свидетельствовало, какими трудными были для нее последние восемнадцать месяцев. Это хорошо. Очень хорошо. Когда она подошла ближе, Глинн опустил пассажирское окно. Судя по имевшемуся у него описанию ее характера, неожиданность давала большую надежду на успех.

— Капитан Бриттон? — окликнул он. — Меня зовут Эли Глинн. Могу я с вами поговорить?

Она остановилась. Он заметил, что удивление на ее лице уступает место заинтересованности. Не было ни тревоги, ни страха, только спокойная уверенность.

Женщина подошла к машине.

— Да?

Автоматически Глинн моментально отметил про себя, что женщина не пользуется духами и крепко прижимает к боку свою сумочку. Высокого роста, но изящная. Лицо бледное, но крошечные морщинки вокруг зеленых глаз и россыпь веснушек свидетельствовали о годах, проведенных на солнце и ветру. У нее был грудной голос.

— В действительности то, что я хочу сказать, может потребовать некоторого времени. Могу я вас куда-нибудь подвезти?

— В этом нет нужды. Вокзал всего в нескольких кварталах.

Глинн кивнул.

— Едете домой, в Нью-Рочелли? Неудобно с пересадкой. Я буду рад вас отвезти.

На этот раз удивление длилось несколько дольше, и когда оно погасло, в глазах цвета морской волны осталась задумчивость.

— Мама всегда говорила, чтобы я не садилась в машину к незнакомцам.

— Ваша мама правильно говорила, но, я думаю, вам будет интересно то, что я хочу вам сказать.

Женщина обдумала услышанное, затем кивнула.

— Очень хорошо, — сказала она, открыла пассажирскую дверь и села.

Глинн отметил, как она положила сумку на колени, а правую руку многозначительно оставила на ручке двери. Глинна не удивило, что она приняла предложение. Но на него произвела впечатление ее способность оценить ситуацию, проиграть варианты и быстро принять решение. Именно этого следовало ожидать от нее, судя по досье, имевшемуся в его распоряжении.

— Вам придется показывать мне направление, — сказал Глинн, отъезжая от тротуара. — Я не ориентируюсь в этой части Нью-Джерси.

Это было не совсем так. Глинн знал десяток путей до графства Уэстчестер, но ему хотелось видеть, как она справится с ролью ведущего даже в таком простом случае. Пока они ехали, Бриттон оставалась собранной, кратко указывала направление в манере человека, привыкшего к исполнению своих приказаний. Женщина производила сильное впечатление, возможно, тем более сильное из-за ее единственной катастрофической неудачи.