Каролина Фарр - Тайна Замка грифов
– Месье, у друга вашего отца поразительное лицо. Если бы я увидела мужчину, похожего на него, я бы непременно запомнила. Ни в Токсене, ни в замке вы не найдете никого, хотя бы отдаленно напоминающего его. Теперь вы должны меня извинить, мне далеко ехать.
– Вы уверены, мадемуазель? Ни в деревне, ни в Замке грифов никто не похож на это фото?
– Нет, из тех, кого я видела.
Я заметила, как тень разочарования мелькнула на суровом лице Жосси.
– Спасибо, мадемуазель. Тысячу извинений за беспокойство. Пусть остаток вашего пути будет беспрепятственным.
– Вы не доставили мне никакого беспокойства, месье. Если вы все еще будете в Токсене этим вечером, мы с вами вновь можем встретиться.
Я завела мотор. В это время Жюль что-то сказал приятелю на языке, который я не поняла. Но когда машина тронулась с места, я услышала ответ Жосси, выражавший его разочарование:
– Нет, Жюль. Она сказала правду – его там нет.
Пыль, поднятая колесами "мерседеса", скрыла от меня молодых туристов. Я нахмурилась, размышляя и пытаясь ухватить след сходства, который постоянно ускользал от меня. Выехав на автостраду, ведущую на юг, я вскоре свернула на дорогу к Везону, все еще думая об этом.
Два парня с суровыми загорелыми лицами озадачили меня.
Отъезжая от них, я видела в зеркале заднего обзора, как они зашагали в ногу в сторону Токсена. Молодые люди больше походили на солдат, чем на студентов, изучающих архитектуру. Наверное, тревога, исходившая от них, заставила меня почувствовать беспокойство теперь, когда я о них думала. Несмотря на вежливость и обходительность, это были жесткие и прекрасно тренированные молодые люди. Они совсем не относились к тем парням, которые останавливают девушек для дружеского разговора на пустынной дороге, как бы одиноко им ни было, тем более что рядом находится автострада и там гораздо легче поймать попутную машину.
Проезжая теперь мимо разрушенных фермерских построек и заброшенных конюшен, где подлесок уже завоевывал заброшенные поля, я решила, что больше никогда не сделаю ошибки и не остановлюсь одна на пустынной дороге, чтобы поболтать с незнакомым молодым человеком.
Глава 4
Так вот что такое Везон на самом деле! Бедный дедушка. Если бы он смог увидеть его сейчас!
Дома, лежавшие в руинах по обе стороны от меня, когда-то были построены из грубо обтесанных бревен на каменном фундаменте или зачастую прямо на земле. Соломенные крыши давно сгнили, остались только превращающиеся в труху и пыль стропила – напоминание о карнизах. Но дымоходы из красного кирпича на некоторых развалинах все еще гордо стремились вверх.
В садах хозяйничали виноградные лозы – взбирались на покосившиеся стены и украшали собой кустарники и деревья, выросшие такими высокими, что теперь почти скрывали низкие домишки. Но было лето, и розы, хотя и остановившиеся в росте из-за отсутствия внимания, по-прежнему цвели, давая представление о былой красоте.
Я покачала головой и огляделась, стоя рядом с "мерседесом". Вот этот обвалившийся дом, решила я, когда-то был гостиницей. Это – дом Берты Клоэт, ветреной вдовушки, которая, как считали все почтенные дамы Везона, в любой момент могла сбежать с чьим-нибудь мужем. Вот там, наверное, была пекарня, дальше – дом мельника, от которого заросшая дорога поворачивает вниз к реке, где стоит мельница. Ее большие лопасти, вращающиеся под напором воды и поворачивающие огромные старинные каменные жернова, часто описывал мне дед в своих рассказах.
Наверное, именно здесь, где я сейчас стояла, в праздничные дни прогуливались жители деревни в своих передаваемых из поколения в поколение традиционных костюмах. Молодые женщины в черных платьях с парчовыми рукавами, в ярких передниках, придающих им особый колорит, и в высоких головных уборах с двойными "крылышками". Может быть, здесь, под руку с моей бабушкой, гулял дед, одетый в свой лучший черный костюм, парчовый жилет и шляпу.
Я вздохнула, вспомнив, как часто он надевал эту шляпу и носил с такой гордостью, что я, будучи маленькой, с благоговением смотрела на нее. Для меня дед в своем выходном наряде тогда казался королем. Теперь его поколение ушло, и он вместе с ним, а люди, подобные Габриель Бреман и Мари Лабрус, говорят о Везоне как о месте, которое пугает, месте, где бродят убийцы и исчезают бесследно юные девушки.
Ничего удивительного, что Везон стал необитаемым. Хотя незнакомые молодые люди, которых я встретила на дороге, сказали, что кто-то все еще живет в деревне. Я с любопытством огляделась, продолжая стоять возле "мерседеса", сжимая в руке ключи. Да, на окраине деревни около маленького моста виднеется дом с новой крышей. Приглядевшись повнимательнее, я заметила, что над кирпичной трубой поднимается тонкий голубой дымок, а по соседству стоит еще один дом, крытый свежей соломой. Видимо, в Везоне кто-то продолжает выращивать пшеницу на полях, сушит солому для кровли и все еще пользуется мельницей на реке, чтобы смолоть зерно.
Наверное, у дяди Мориса здесь есть арендаторы. А если он этого не знает, надо будет его проинформировать о них. Я решила сразу же во всем разобраться сама, а потом съездить на ферму повидаться с Жаком Марсо и подготовить отчет для дяди.
Я немедля отправилась в путь. Мои шаги на удивление тихо и глухо звучали на стертых булыжниках улицы, между которыми уже пустили ростки трава и сорняки. Вскоре, не считая птиц, щебечущих в руинах заброшенных домов, я увидела первые признаки жизни. На дорогу вдруг откуда-то вышел козел и с любопытством уставился на меня ясными янтарными глазами. Всклокоченная борода ритмично покачивалась в такт жевательным движениям его рта, набитого травой.
Я бочком обошла его, опасаясь, что он бросится на меня, и размышляя, как смогу себя защитить, если он решится на это. Но козел презрительно понаблюдал за моими маневрами, заблеял и затрусил прочь, как будто потеряв ко мне всякий интерес.
Я осторожно продолжила путь. В первом доме не оказалось пи дверей, ни оконных стекол. Дверной проем зиял, словно разинутый беззубый рот, в окнах, как в слепых глазах, отражался мрак, царивший внутри. На грубой скамье рядом с домом стояло перевернутое вверх дном сверкающее ведро, рядом еще одно, полное чистой воды, к нему была привязана эмалированная кружка. Видимо, в Везоне не было своего водопровода, и воду до сих пор брали из колодца или приносили с реки, как это было еще при моем деде.
Всмотревшись в глубь дома через дверной проем, я заметила большой стол и тяжелые стулья, на одном из которых небрежно висел шерстяной мужской свитер с высоким горлом. В печи тлели угольки, бросая отблески в тягу дымовой трубы. В центре стола стояла керосиновая лампа – видимо, здесь не было и электричества.
Разбитый буфет вмещал в себя кухонную утварь и тарелки, а на полке виднелась торчащая на блюдце свеча с желобками восковых потеков.
– Здесь есть кто-нибудь?
Никакого движения внутри. Я, нахмурившись, повернула назад. В проеме между двумя домами вновь появился козел. Он стоял, агрессивно наклонив голову и расставив ноги, и изучающе смотрел на меня. Я попытала счастье в доме напротив, постучав в тяжелую дверь кулаком, но только отбила руку. Никто не ответил мне и здесь.
Я отошла от двери и опасливо взглянула на козла. Он помотал головой, как бы демонстрируя мне свои острые рога, и сделал несколько шагов в мою сторону.
– Никто и не собирается с тобой спорить, – нервно сказала я ему. – Играй себе, если хочешь, в дорожного полицейского, а я найду другой путь, в обход!
Я обошла дом и огляделась. Здесь находились ветхие надворные постройки, виноградные лозы аккуратно поднимались по сеткам из тонкой проволоки, они были подрезаны, ухожены и покрыты густой зеленой листвой, из которой выглядывали крошечные кисти винограда. Поле за виноградником было вспахано, колея от колес телеги бежала параллельно реке в сторону мельницы.
С боязливым отвращением я смотрела на мельницу. Ее каменные стены возвышались над рекой, несущейся под ней, крыша недавно была покрыта соломой. Никакого движения или признаков жизни там не наблюдалось, но я не представляла, где еще можно было отыскать людей, если только они, конечно, не отправились на ферму. Я подумала, что мне следует немного подождать, найдя приют под одной из каменных стен, покрытых мхом, и в этот момент козел, начавший подкрадываться ко мне со склоненной головой, заставил меня принять другое решение. Я направилась к мельнице, стараясь не упускать его из виду, но он лишь потряс отвратительной бородой и вновь исчез между домами.
– Ах так! Думаешь, что ты очень ловкий, – проворчала я. – Хочешь подождать меня в тенечке! Но я не намерена возвращаться к машине этой дорогой. Я воспользуюсь другой, пройду мимо дома мельника. И в следующий раз, когда мы встретимся, мой бородатый друг, я уже буду в безопасности в своем "мерседесе"!
Было приятно идти под теплым солнцем. Бледно-желтые нарциссы усыпали берега реки, через густые виноградные лозы, взбирающиеся на ивы, тянула усыпанные желтыми цветами ветки жимолость. Гудели пчелы, и где-то незнакомая мне птица надрывала горло в песне. Дойдя до мельницы, я увидела, что была права: у входа стоял мешок пшеницы, немелодично скрипело под напором воды огромное колесо, но почему-то не было слышно грохота каменных жерновов. Я сделала шаг внутрь мельницы и попала из яркого света в глубокий полумрак.
