Ричард Хайнс - Хамелеон

Сейчас Джон чисто механически повторял эти слова.

Он часто говорил так Делбою, когда того одолевала ностальгия и его нужно было подбодрить, сам уже сомневался в их справедливости, но все же продолжал убеждать своего друга:

— Но почему ты так торопишься отсюда уехать? Здесь можно зарабатывать кучу денег, а твой дом все равно тебя будет ждать. Лондон, мой друг, никуда не денется. — Джон задумчиво помолчал. — Знаешь, быть может, все дело в нашем возрасте.

Делбой рассмеялся.

— Не может быть, что у нас с тобой одновременно начался кризис среднего возраста…

— Нет, черт побери! — прервал его Джон. — Это продолжается уже несколько лет. — Он умолк, мысленно подводя итоги. — Но пожалуй, ты прав, дружище.

— В чем?

— Пришло время перемен, — Джон осушил стакан. — Я до смерти устал от политики и от той ерунды, которой занимается наш банк. Я не уверен, что мне по душе то, во что меня превращает Нью-Йорк. Пора двигаться дальше.

Делбой кивнул.

— Есть какие-нибудь мысли на этот счет?

Джон на мгновение задумался, затем сказал, понизив голос:

— Раз уж об этом зашла речь… Делбой, есть определенные вещи, о которых нельзя говорить никому.

Заинтригованный Делбой пододвинулся ближе к Джону и весь превратился в слух.

— Так!.. Это уже выглядит поинтереснее, чем мои намерения вернуться в Оксфордшир.

— Если я соберусь уходить, то мне бы хотелось получить кое-какой дополнительный капитал. Как тебе известно, для нас с тобой единственный способ заработать деньги — это получить премиальные. Именно здесь я и собираюсь попытать удачи.

— Тут у тебя передо мной преимущество. Я наглухо завязан с премиями, которые начисляются по итогам работы всей нашей проклятой конторы, так что от меня самого мало что зависит. Ты же в гораздо большей степени контролируешь свои доходы. В этом я тебе всегда завидовал.

— Дел, все мы понимаем, что в распределении доходов в нашем бизнесе нет никакой справедливости, однако ничего не поделаешь.

— Это должно повысить мое настроение? Но ты совершенно прав. Вернемся к насущным делам. Что ты замыслил?

— Мне хочется устроить чего-нибудь вроде последнего натиска. Учитывая то, что этот год стал для нашего банка самым успешным за последние несколько лет, касса премиальных должна быть полна под завязку. У моего отдела соотношение доходов и убытков довольно неплохое, но мирового пожара я не раздул. Если честно, последние шесть месяцев выдались совершенно скучными. Ничего сногсшибательного за мной не числится.

Джон немного помолчал и продолжил:

— Как ты сам знаешь, на протяжении последних двух месяцев облигации непрерывно падали. В настоящий момент их стоимость выглядит очень привлекательной. Лично я сомневаюсь в том, что они опустятся еще ниже. Достаточно будет слабого толчка, чтобы они резко взлетели вверх. Нужно только создать нужную атмосферу. Лучший момент трудно себе представить.

— Ты прав. На рынке вовсю хозяйничают «медведи», и последнее снижение котировок заставило призадуматься всех серьезных игроков, — согласился Делбой.

— Совершенно верно. Расклад для быстрой покупки крупного пакета долгосрочных акций близок к идеальному, но мне нужно что-то действительно значимое. Есть только одно место, где можно получить немедленный результат в секторе государственных бумаг…

— Аукцион, — прервал его Делбой.

— В самую точку, — кивнул Джон. — На торгах будет выставлен пакет десятилетних облигаций стоимостью около пятнадцати миллиардов долларов. Моя задача состоит в том, чтобы взять в свои руки столько, сколько я смогу.

— Но ты же знаешь не хуже меня, что благодаря той заварушке с Джозефом Джеттом,[12] случившейся несколько лет назад, ни одному покупателю не разрешается забирать больше тридцати пяти процентов от предложенного.

— Это правило мне хорошо известно. Тем не менее я намереваюсь завладеть всем пакетом.

— И как ты собираешься такое проделать? — с искренним любопытством спросил Делбой. — Никто не позволит тебе провернуть такой финт. В противном случае то же самое начнется на всех остальных крупных аукционах. Тот игрок, в чьих руках находится основной пакет, контролирует весь рынок.

— Согласен. Но я хочу получить контроль над процессом всего на пару дней…

— И этим «процессом» будет попытка правительства Соединенных Штатов залатать огромный дефицит в собственном бюджете? — Делбой старался осмыслить истинные масштабы замысла своего друга.

— Оно самое. — Джон усмехнулся, тоже поражаясь своим грандиозным планам. — А правила можно обойти. Начнем с того, что один крупный сговорчивый клиент также возьмет свою долю, что позволит мне вдвое упрочить мое положение.

— Джон, я все понимаю, но речь идет о пакете «десятилеток» стоимостью от трех до четырех миллиардов долларов. Потребуется клиент, готовый пойти на серьезный риск. Согласись, старина, деньги очень большие.

— Нет, Дел, ты ничего не понял. Наш банк гарантирует покрытие убытков британскому клиенту, который согласился принять участие в игре. На самом деле от него мне нужно только название. Весь процесс будет завершен меньше чем за два дня. На следующей неделе не ожидается публикации никаких существенных экономических показателей, поэтому я без проблем выброшу облигации на замкнутый, уравновешенный рынок.

— Да, но даже если иметь на руках облигации на десять миллиардов долларов, останется еще пять свободных миллиардов, так что тебе все равно не удастся установить полный контроль над рынком.

— Вот тут в игру вступишь ты, поскольку мой план не совсем чистый.

Делбой просиял.

— Дело становится все интереснее. Поделись, что у тебя на уме.

— Хорошо. Облигации выглядят такими слабыми, словно падать дальше им особенно некуда. Так что мне нужно будет лишь чуточку подтолкнуть их вверх сразу же после аукциона.

— Как ты собираешься это сделать?

— Помнишь то дело с ДСУК в сентябре девяносто восьмого?

— Ты еще спрашиваешь! Разумеется, помню. Ты тогда как раз оказался на коне.

— Совершенно верно. Слухи о предстоящем крахе ДСУК ходили повсюду еще за несколько дней до объявления банкротства. Когда их наконец услышали, рынок государственных бумаг словно взбесился, долгосрочные облигации взлетели выше крыши.

Делбой кивнул.

— Вижу, к чему ты клонишь, но все пока слишком приблизительно. Каким боком сюда попадаю я?

— Перехожу к этому. Недавние колебания на международных валютных рынках больно ударили по многим инвестиционным фондам. Нестабильный доллар стал убийцей.

— Да, об этом говорят все газеты. Это известно всем.

— Что только на руку моему замыслу. Какой инвестиционный фонд в настоящее время является крупнейшим в мире?

— В двухтысячном году Фонд Сороса и «Тайгер менеджмент»[13] стали жертвами нестабильности рынка, так что больше их нет. Я бы сказал, что сейчас самым агрессивным игроком на международных валютных рынках является «Коннектикут капитал». Это самый настоящий монстр.

— Ты прав. Итак, я намереваюсь с помощью этой второй компании захватить на предстоящем аукционе семьдесят процентов облигаций. Это чуть больше десяти миллиардов долларов. Как только я получу от Федерального банка подтверждение того, что покупка облигаций совершена, нам с тобой нужно будет немедленно позвонить нашим самым влиятельным знакомым на крупнейших рынках. Я свяжусь с Дэном в Москве и займусь Нью-Йорком. Тебе достанется Лондон. Мы пустим слух о том, что один крупный инвестиционный фонд готовится вступить в игру. В него поверят, потому что он будет исходить от нас. Игроки немедленно распространят его дальше.

Джон говорил уверенно, все больше возбуждаясь по мере того, как он представлял себе то, что описывал.

— Сначала никаких названий. Про «Коннектикут капитал» мы упомянем только в том случае, если возникнет такая необходимость. Если «Коннектикут капитал» будет отпираться, то рынок ему не поверит, как он не поверил Мерривезеру из ДСУК, когда тот пытался убедить всех в том, что дела идут замечательно, хотя на самом деле все было как раз наоборот. К этому времени я уже завершу игру. Облигации будут проданы.

Делбой громко рассмеялся, поднял стакан пива и осушил его одним большим глотком.

— С Лондоном я определенно справлюсь. Ребята из Международной фондовой биржи готовы слопать любое дерьмо. Но подожди минутку. Мне не хотелось бы, чтобы кто-нибудь засек, как я по служебному телефону банка пытаюсь манипулировать финансовыми рынками. — Он улыбнулся при одной мысли о подобной глупости.

— Делбой, мы воспользуемся сотовыми телефонами, — небрежно бросил Джон. — Нет никакого преступления в том, чтобы пересказывать слухи. Никто не сможет доказать, что мы являемся их источником. Кстати, можешь не беспокоиться, я собираюсь щедро отблагодарить тебя за помощь.