Каролина Фарр - Тайна замка Грэнит-Фолли
— Он так вам и сказал?
— Да. Полагаю, мне следовало сказать это вам, так как вы представляете потенциального покупателя.
— Нет, — задумчиво произнес он. — Не следовало. А сам Алвин произвел осмотр стен? Присылал ли он сюда архитектора?
— Кого-то присылал, — медленно ответила я, пытаясь вспомнить. — Не архитектора, а человека, который должен был оценить туристический потенциал округа и перспективу увеличения стоимости в ближайшем будущем.
— Тогда доклад о необходимости капитального ремонта, должно быть, подал Коттрелл?
— Верно, — ответила я, вдруг вспомнив об этом. — В годовом отчете Коттрелла даже содержалась оценка расходов. А что?
Он покачал головой:
— Вы только что сообщили мне сведения, которые продающий обычно не разглашает. Теперь буду с вами столь же откровенен и скажу то, что, как потенциальный покупатель, должен был бы держать при себе. Стены Грэнит-Фолли удивительно прочны. Поэтому мы так им интересуемся. У нас нет денег на дорогостоящий ремонт. Это моя специализация, как архитектора, знаете ли. Я прикинул, что ремонт каменной кладки и деревянных деталей будет очень небольшим. Пяти тысяч долларов будет более чем достаточно. А Коттрелл оценил его дороже?
У меня расширились глаза.
— Намного дороже! Алвин сказал, что во многие тысячи долларов.
Я судорожно пыталась вспомнить, какую же цифру назвал Коттрелл в своем отчете. Больше тридцати… нет, больше сорока тысяч долларов!
Он кивнул:
— Многие? «Многие» может означать десять, пятнадцать тысяч — даже больше. Гейл, или ваш адвокат вам лжет, или его дезинформирует Коттрелл! На вашем месте я бы задумался об этом!
— Но Коттрелл использовал ремонт как аргумент в пользу продажи!
— И в то же время принял предложение Фелтона?
— Он наш агент. Это его работа. Он также говорит, что упомянул в письме Алвину о том, что ваши люди заинтересованы в покупке замка.
— Мне этот малый не нравится. Я бы не доверял ему безоговорочно.
Я покачала головой:
— Я не могу сомневаться в искренности Алвина, Адриан. Если Алвин не сказал мне о вашем предложении, то только потому, что вы еще не сформулировали его по-настоящему. Вы же еще до сих пор его не сформулировали?
— Я имел в виду не Алвина, — возразил он, — а Коттрелла. И я намерен рекомендовать именно ту цифру, которую предложил вам. Сто тысяч долларов за здания и сорок акров земли, кроме того, права разработок на пляже остаются за вами. Вернувшись в Шаранту, я тотчас же поговорю об этом с моими людьми. Надеюсь, завтра. Ваши адвокаты получат официальное предложение в течение пяти, от силы шести дней. Но если Фелтон предложит цену выше нашей, мы не сможем бороться с ним. Выше цены мы не предложим. Я хочу, чтобы вы это поняли, Гейл.
— Мне не надо продавать Грэнит-Фолли по более высокой цене, — сказала я. — Мне вообще не надо его продавать. И я хочу, чтобы вы это поняли. Я вернусь к предложению Фелтона в Нью-Йорке. Обсужу с Алвином оба предложения, а затем приму решение. Впрочем, оно будет таким, каким захочу я! Понятно?
— Понятно.
Я улыбнулась:
— Да, так что вас заинтересовало в недостающем камне в одной из камер?
— Ах это. — Он усмехнулся. — Так вот, я посветил внутрь, и стена оказалось полой. В одну сторону там идет ход, который, вероятно, ведет из камер к бухте. В другую сторону идут ступеньки на этот этаж, огибая угол кухни. Камеры расположены на цокольном этаже, прямо под этими комнатами. — Он с любопытством осмотрел комнату Вивьен. — Ступеньки, проходящие мимо кухни, вероятно, ведут прямо к этой стене, а куда они идут отсюда, я не знаю. Но это доказывает, что мои подозрения относительно того, что стены замка, вероятно, изрешечены потайными ходами, верны. Возможно, внешние степы большей частью сплошные, потому что дом первоначально был построен для обороны. Я замерил толщину внутренних стен и убедился, что там очень много неисследованного пространства. Слишком много. При строительстве этого замка была предусмотрена возможность бегства к бухте, а может быть, и к каменному причалу, который вы обнаружили.
— Уф! — сказала я, подумав об этих ходах. — Темные, мрачные и полные паутины?
Он слегка поморщился:
— Я осмотрел только одно узкое отверстие, Гейл, но ничего подобного не увидел. Ну конечно, там была паутина и было темно, но паутина висела очень высоко, намного выше человеческого роста. Я не видел на полу никакого сора. Его лицо вновь стало серьезным. — Если поду мать, это может означать только одно: ходом пользуются до сих пор!
— Но кто может им пользоваться? И зачем?
— Откуда мне знать? Может быть, кто-то, кто имеет возможность попадать в Грэнит-Фолли со стороны моря. Кто-то, кто не хочет, чтобы его видели пенсионеры, или Парето, или… о господи! Откуда мне знать? Может быть, Фелтон? Или, может быть, это еще один обходной путь. Кто-то незаметно попадает через эти ходы и причал на остров Фелтона.
— По этим каналам? Даже рыбаки не хотят ими пользоваться!
— Так они говорят. Но Фелтон пользуется. Вы же говорили, что видели сегодня судно?
— Да, говорила. И оно приставало к каменному причалу. Я в этом уверена. Рядом лежали скрученные канаты, мокрые и покрытые водорослями. Жаль, что я не осталась на крыше. Тогда я могла бы видеть, что происходит внизу. Но вместо этого я как ненормальная полезла этот пляж…
— Гейл, а что, если Коттрелл спустился на пляж по дороге, а вернулся по потайному ходу? Объясняет ли это то, что произошло? Я имею в виду, что вы считали, будто идете по следам, а потом… я увидел его здесь, в столовой? Коттрелл должен знать о приливах. Он шел по тропинке, по которой за ним шли вы, зная, что всегда может вернуться по ходу, не замочив ноги?
— Это возможно, — пробормотала я. — Сокращает путь…
— Этот ход, или то, что я видел, был в очень хорошем состоянии. Однако такие ходы могут быть невероятно опасны. Вы можете себе представить, что человек в здравом уме предпочтет такой вот сокращенный путь? Без очень веской причины, я бы сказал?
— Утром я спрошу Коттрелла об этом.
— Нет, Гейл, — резко возразил он. — Думаю, этого делать не следует!
— Почему? — Я удивленно посмотрела на него. — Я владею этим замком, а значит, и этим ходом, причалом и всем остальным! Вы об этом помните?
— Да, — он подошел к двери, которая осталась открытой, выглянул в коридор и вернулся ко мне. — Здесь творится что-то странное, — тихо произнес он. — Вы видели пансионеров, да? Гейл, вы же деловая женщина! Вы можете объяснить, как Парето удается зарабатывать на приличную жизнь с помощью этих бедных существ да еще оплачивать труд двух служанок?
— Сицилийцы народ прижимистый. Знаю только, что деньги они вносят аккуратно, выполняя условия аренды. А арендная плата не так уж мала. За прошлый год мы даже извлекли из этого места небольшую выгоду.
— А Парето что же, берут такие деньги с людей, которые, кажется, живут только на благотворительные пособия? С нищих пожилых людей или инвалидов? Не понимаю! Не понимаю, как Коттрелл может рассчитывать сделать из этого места что-нибудь достойное!
— Насчет Коттрелла вы, пожалуй, правы, — медленно согласилась я.
— И Фелтон. Что дает Грэнит-Фолли его предложение, каким бы оно ни было? Полагаю, его предложение, по крайней мере, хоть немного приближается к нашему. Откуда у него такие деньги?
— Мне ничего не известно о Фелтоне, — ответила я, поджав колени и обвив их руками. — Знаю только, что он купил остров и что ему понадобилась оплата в рассрочку. Он заплатил наличными. Поэтому, может быть, он удалился от дел. Богатый человек…
Адриан помотал головой:
— Нет, Мари Бель как-то рассказывала мне Фелтоне. Он, кажется, отставной офицер, получает пенсию но инвалидности за ранение в голову, полученное во время Второй мировой войны.
— Но он же может при этом быть богатым, правда? Я имею в виду, деньги у него могли быть еще до войны или он мог их унаследовать. И он разводит собак.
Адриан недоуменно взглянул на меня:
— Вы имеете в виду доберманов-пинчеров? Вроде того, что вы видели на берегу? И может быть, того, что мы оба видели в лесу?
— То была не собака, — с уверенностью возразила я. — Это был большой серый волк!
— Хорошо, каждый из нас имеет по этому поводу свое мнение! Но, хотя доберманы отлично поддаются дрессировке и их используют как сторожевых собак, я сомневаюсь, что разведение их приносит Фелтону большие барыши. Мне, право, неловко просить вас, но пообещайте, что в разговорах с Коттреллом, Фелтоном или Парето вы не будете упоминать о потайных ходах! По крайней мере, пока вы находитесь здесь! В Нью-Йорке или даже в Шаранте делайте что хотите, но только не здесь! Обещаете. Гейл?
— Я не понимаю, почему?
— Потому что здесь творятся какие-то темные делишки! Девушке, задающей слишком много вопросов, могут навредить! Лично я не хотел бы, чтобы с вами приключилась какая-нибудь неприятность! Ну как, обещаете больше не рисковать?
