Крейг Расселл - Брат Гримм

Лекс уселся рядом с братом и сунул ему в руку бутылку пива — одну из двух, предусмотрительно захваченных им из холодильника.

— А я ждал тебя только завтра, — с усталой улыбкой сказал Фабель.

— Знаю. Но я попросил шеф-повара поработать немного за меня. Он и Ханна смогут продержаться до моего возвращения. С помощью всего остального персонала, естественно.

Фабель понимающе кивнул. Лекс владел рестораном и гостиницей на острове Силт, неподалеку от границы с Данией.

— Как мамочка?

— Отлично. Нет, честно. Возможно, ее выпишут уже завтра. Как говорят медики, это был микроинфаркт.

— Время для визита слишком позднее, — сказал Лекс. — Я двинусь к ней с утра.

Фабель посмотрел на брата и сказал:

— Чем старше годами, тем моложе сердцем.

Это была обычная фраза, которую он употреблял, встречаясь с Лексом. Они были совершенно не похожи друг на друга. Фабель являл собой образчик нордического немца, в то время как в Лексе доминировали черты кельтских предков их мамы. Ростом он значительно уступал брату, а его голову украшала густая темная шевелюра. Но основное различие между братьями состояло не в их внешности. Фабель частенько завидовал легкому подходу и тому юмору, с которыми Лекс относился к жизни. Улыбка у Лекса появлялась гораздо чаще, чем у младшего брата, что оставило следы на лице в виде морщинок вокруг глаз. Создавалось впечатление, что его глаза постоянно смеются. Чувству юмора Лекса можно было только позавидовать.

— Как поживают Ханна и ребятишки? — спросил Фабель.

— Как нельзя лучше. В доме, и тебе это известно, царит вечный хаос. Но все здоровы, а для отеля и ресторана выдался удачный год. Когда же ты наконец продемонстрируешь нам своего сексапильного психиатра?

— Надеюсь, скоро. Но у меня сейчас на руках абсолютно свинское дело, а у Сусанны, насколько я знаю, куча работы… но, если повезет, мы скоро к вам заедем. Только Богу известно, как мне нужно отвлечься.

Лекс сделал здоровенный глоток пива, повернулся лицом к брату, положил руку ему на плечо и сказал:

— У тебя очень усталый вид, Йен. То, что случилось с мамочкой, было для нас всех страшным ударом. Мне очень тяжко и не будет лучше, пока я завтра ее не увижу.

— У меня был шок, Лекс, — произнес Фабель, глядя брату в глаза. — Я сразу вспомнил тот звонок… о папе. Я никогда не задумывался о том, что может наступить время, когда рядом с нами не будет мамы.

— Понимаю. Но по крайней мере мы теперь знаем, что это было не так серьезно.

— На этот раз, — заметил Фабель.

— В жизни, Йен, множество мостов, по которым нам приходится шагать, когда они оказываются на нашем пути. Ты всегда был воителем, Йен. И жутко серьезным ребенком, — с неожиданным смехом закончил старший брат.

— А ты, Лекс, напротив, никогда серьезным не был. И остался ребенком до сей поры, — сказал Фабель без какого-либо намека на осуждение.

— Но дело не только в болезни мамочки, — продолжал Лекс. — Ты весь на взводе. Я это нутром чую. Больше на взводе, чем всегда.

Фабель в ответ пожал плечами. Огни парома скрылись за мысом, оставив звезды сверкать на ночном небе.

— Как я уже сказал, Лекс, у меня на руках очень сложное дело. Мягко говоря.

— Почему бы тебе, Йен, хотя бы для разнообразия не рассказать мне о нем? Ты никогда не делишься со мной своими проблемами. Ренату ты тоже в них не посвящал. Думаю, что это создавало дополнительные сложности в ваших отношениях.

— Проблема в наших отношения состояла в том, — с печальным вздохом произнес Фабель, — что она начала трахаться с кем-то другим. И в результате я потерял дочь. Но возможно, ты и прав, — продолжил он, повернувшись липом к брату. — Дело в том, что я вижу мир по-иному. Я знаю, как могут поступать люди по отношению к своим ближним. Ты можешь прожить жизнь, не увидев этих поступков и даже не узнав о них. Я не рассказываю об этом только потому, чтобы оградить людей, а не потому, что не считаюсь с их мнением. Рената так и не смогла этого понять. Не могла она понять и того, что мне иногда приходится отдавать расследованию все свои силы. Все силы, все внимание, все время… Это мой долг перед жертвами и их близкими. Может быть, поэтому мы так хорошо уживаемся с Сусанной. Как судебный психиатр, она копается в той же грязи, что и я. Она знает, какая это дерьмовая работа и что эта работа может сделать с человеком, который ею занимается. Рената думала, что это нечто вроде игры. Я сражаюсь с плохими парнями. Своего рода соревнование. А то, что я делаю, вовсе не похоже на состязание, Лекс. Это не схватка умов, брат. Мне приходится сражаться со временем и с очень нездоровым разумом, чтобы успеть схватить преступника прежде, чем он повстречает очередную жертву. И моя главная задача заключается в том, чтобы спасти жизнь, а не в том, чтобы схватить преступника.

— Не знаю, как ты можешь делать это, — вздохнул Лекс. — Но понимаю, почему ты это делаешь. Однако не могу взять в толк, как ты ухитряешься справиться с той болью и тем ужасом, с которыми тебе ежечасно приходится сталкиваться.

— Иногда мне это не удается, Лекс. Возьмем, к примеру, это дело. Все началось с девушки… лет пятнадцати, может быть, шестнадцати. Задушена и брошена на берегу Эльбы. Девчушка, как Габи. Или как твоя Карин. Погублена юная жизнь. Но и это не все. Убивший ее мерзавец оставил нам записку с именем другой девочки… девочки, пропавшей три года назад. Ты понимаешь, как это жестоко? Поступок очень нездорового и страшно жестокого человека, сознательно бьющего в самое сердце и без того страдающей семьи.

— И ты уверен, что это действительно другая девушка?

— Почти уверен. Но чтобы убедиться в этом окончательно, мне придется подвергнуть семью новому испытанию — провести анализ ДНК.

— Боже, — сказал Лекс и взглянул на черные бархатные волны за дюнами. — Так ты считаешь, что тот, кто убил девушку на берегу, убил и пропавшую три года назад девочку?

— Да, это более чем возможно, — пожал плечами Фабель.

— Выходит, что ты опять бежишь наперегонки со временем: тебе надо его обезвредить, прежде чем он убьет следующую девочку.

— Да, примерно так.

— Становится холодно, и мне срочно требуется еще одно пиво. — Лекс поднялся на ноги, хлопнул брата по плечу и добавил: — Пошли в дом.

Прежде чем встать, Фабель бросил еще один взгляд на дюны, на море за ними, а затем следом за братом начал спуск с дамбы, чтобы вернуться в дом их общего детства.

Глава 8

15.30, пятница 19 марта. Норддейч, Восточная Фризия

Спал Фабель плохо. Ему приснилась юная Хильке Тетьен. Девушка бежала по берегу, маня его за собой. Затем она скрылась за дюной, а когда Фабель преодолел песчаную гору, он увидел, что на песке лежит и смотрит на него немигающими лазоревыми глазами вовсе не Хильке, а та, другая, которую они нашли на берегу Эльбы.

С утра он и Лекс отправились в Норден — навестить матушку. Доктор сказал, что мама чувствует себя достаточно хорошо и ее можно выписать, однако в течение нескольких дней ее должен будет посещать врач. Когда они шли к машине, чтобы отправиться домой, Фабель с болью в сердце думал о том, какой хрупкой выглядит мама. Лекс сказал ей, что побудет с ней пару дней, пояснив, что Йену надо быть в Гамбурге, поскольку он ведет очень важное дело. Фабель был благодарен Лексу, что тот снял с него бремя забот, но в то же время чувствовал себя немного виноватым.

— Не беспокойся, — сказала мама. — Ты же знаешь, что я терпеть не могу суеты и шума по пустякам. Со мной все будет в полном порядке. Ты сможешь навестить меня в следующий уик-энд.

Оказавшись на автобане А-28, Фабель позвонил в Полицай президиум Вернеру. Вернер спросил, как чувствует себя матушка Фабеля, после чего они принялись обсуждать ход расследования.

— Меня известили из Института судебной медицины о том, что ДНК девушки не соответствует образцам, взятым у фрау Элерс. Мы не знаем, кто она, но это определенно не Паула Элерс.

— Насколько продвинулась Анна в идентификации тела?

— Никаких результатов. Она расширила поиски, и выявилась парочка обнадеживающих случаев. Однако при ближайшем рассмотрении оказалось, что к нашему делу они отношения не имеют. Со времени твоего отъезда она только этим и занимается… Вчера торчала на службе до глубокой ночи. Да, кстати, когда Меллер звонил, чтобы сообщить результаты анализа ДНК, он сказал, что ему хотелось бы обсудить с тобой кое-какие результаты вскрытия. Этот упертый мерзавец мне ничего не захотел сообщить… Ты же его знаешь. Сказал, что отчет ко времени возвращения будет на твоем столе. Я же сказал ему, что ты попросил меня передать тебе основные положения заключения.

— Ну и чем же он соизволил с тобой поделиться?

— Меллер сказал, что девушке лет пятнадцать-шестнадцать. На трупе имеются признаки трудного детства. Скверные зубы, следы переломов и все такое.