Илья Деревянко - Казенный дом
Во-вторых, приехал Кныш со Ставрополья не один. Вместе с ним прибыли двое чеченцев. Некие Маигов с Дадашевым. Я потихоньку навел справки и выяснил – оба участвовали в первой чеченской войне (причем Маигов в качестве подрывника), а потом «химичили» под руководством Кныша в его подпольной лаборатории.
В-третьих, Маигова видели в «Марианне» за сорок минут до взрыва. Плюс, конечно же, острые противоречия, возникшие у Самолюбова с хозяевами супермаркета. Если, допустим, изловить Маигова да малька тряхнуть, то, уверен, чечен даст тебе исчерпывающие доказательства причастности Кныша к той трагедии!
– Не-а, не даст! – порывшись в кармане, спецназовец швырнул на стол пробитый пулей паспорт Ахмата. – Он отныне в аду с чертями объясняется. Но мне и твоих доказательств хватает! Особенно если учесть гнусную личность Терентия Богдановича, с некоторыми людишками которого я успел тесно пообщаться!
– А много их после вашего «общения» в живых осталось? – вдруг заинтересовался Киборг.
– Не знаю, – пожал плечами Кузнецов. – Надо у Поплавского уточнить. А кроме того – пускай логово Кныша укажет. С этой тварью собственноручно разберусь!
– Договорились! – кивнул пахан и обратился к Кочерге: – Тащи недобитка на повторный допрос!..
* * *Пока происходил вышеозначенный разговор, раненый Руслан Поплавский лежал на полу в примыкающей к кабинету раздевалке для проституток. В спертом воздухе висел густой, смешанный запах духов, кремов, помад, лака для ногтей... повсюду были разбросаны влажные простыни и обертки из-под презервативов. Рядом с носом убийцы источала специфический аромат использованная гигиеническая прокладка. За раненым мокрушником бдительно присматривали двое громил со свирепыми рожами. Они вслух сожалели о смерти товарищей, высказывали горячие надежды, что потом, когда старшие перестанут нуждаться в «языке», его отдадут на растерзание лично им, и вдохновенно обсуждали способы оного «растерзания», одно перечисление коих могло повергнуть в шок какого-нибудь интеллигентишку! Руслан трясся в зверском ознобе, жалобно скулил, пытался доказать свою непричастность к гибели охранников у черного входа, валил всю вину на покойного Альберта Галкина, но тщетно! Громилы не желали внимать никаким оправданиям. В конечном счете, психика киллера не выдержала, и он забился в слезливой бабской истерике. Мордовороты злорадно расхохотались.
– Поори, гондон, поори! – ехидно посоветовал один из них. – Разомни голосовые связки! Когда мы тобой займемся, им предстоит мно-о-го работать!
Бесшумно отворилась добротно смазанная дверь. В раздевалку зашел Кочерга.
– Взяли, потащили! – указав пальцем на Поплавского, лаконично скомандовал он громилам.
Вообразив, будто обещанное «растерзание» начнется сию же секунду, мокрушник обильно нагадил в штаны.
– Засранец! – в отвращении сморщился Андрей. – А небось крутым себя воображал! Пальцы веером гнул!.. Ладно, прекращай вопить. Тебе всего лишь зададут несколько вопросов...
– Сколько ваших боевиков осталось в живых? – когда зареванного, дурнопахнущего киллера доставили в кабинет и бесцеремонно швырнули в угол, требовательно спросил Кузнецов.
– Семь, вместе со мной, – поспешно ответил Руслан.
«Тебя можно не считать. Значит, шесть, плюс Кныш», – мысленно констатировал Михаил и задал следующий вопрос:
– Где они сейчас?
– На базе. Вместе с Терентием Богдановичем. Дожидаются нашего возвращения с докладом! – глотая слезы, отрапортовал убийца.
– Вы должны предварительно позвонить? – уточнил майор.
– Нет! Шеф велел вовсе не пользоваться телефоном в целях абсолютной конспирации! «Мишени»-то не простые, а... – случайно заглянув в горящие глаза несостоявшихся жертв, мокрушник испуганно прикусил язык.
– Адрес базы! Живо! – грозным тоном потребовал Кузнецов.
– Частный пансионат «Охотничий домик», двадцатый километр Я...го шоссе, поворот направо до указателя. Дальше полтора километра по проселку. Нашу машину они знают, но, чтобы открыли ворота, надо подать условный сигнал: три коротких, отрывистых гудка. Потом еще два таких же, – на одном дыхании выпалил Поплавский.
– Молодец. Шустро языком чешешь, – похвалил киллера спецназовец. – Даже пытать тебя не приходится... а теперь, разговорчивый ты наш, скажи мне последнюю вещь: где вы с приятелем оставили вашу собственную тачку? «Восьмерка»-то стопроцентно угнанная!
– Мне он больше не нужен, – выслушав подробный ответ убийцы, обернулся Михаил к пахану.
– Верни сучару на прежнее место, – приказал Кочергину Григорьев. – Разделаемся с ним чуть позже!
Разрыдавшегося по новой Руслана отволокли обратно в раздевалку.
– Поеду по Кнышову душу, – поднимаясь с кресла, сказал спецназовец. – Возьму гада тепленьким, покуда на дно не залег!
– Помощь, часом, не требуется? – спросил Лёнчик. – А то всегда пожалуйста!
– Нет, спасибо, – отрицательно покачал головой Михаил. – Справлюсь самостоятельно. Вот только арсенал их заберу. Пригодится! Что же касается Самолюбова...
– Забудь об этом мертвеце! – кровожадно скалясь, перебил Киборг.
– Хорошо, – пристально посмотрев на гендиректора «Минотавра», кивнул Михаил. – Ну-с, прощевайте, господа бандиты. Надеюсь, больше не свидимся!..
* * *– Довольно нахальный субъект! – когда спецназовец удалился, хмуро проворчал Григорьев. – «Господа бандиты». «Надеюсь, не свидимся!» Хамит, зараза!
– Не цепляйся к словам, – урезонил товарища Лёнчик. – Он все-таки нам жизнь спас!
– И то верно, – разом остыл Киборг. – Кроме того, и тебе, и мне действительно не стоит с ним пересекаться. Приручить такого однозначно не получится, а враждовать... Бр-р-р!!! – пахан зябко поежился.
Пару минут оба молча дымили сигаретами. Из проститутской раздевалки вновь донеслись слезливые причитания плененного киллера.
– Куда собираешься деть кнышеву «шестерку»? – лениво поинтересовался хранитель общака.
– Буду я всякой швалью голову забивать! – пренебрежительно фыркнул Григорьев. – Пускай кореша погибших пацанов сами разбираются с гаденышем! А я, – тут на лице Киборга появилась томная улыбка людоеда-мечтателя: – Я лучше подумаю о Геночке! О градоначальнике нашем драгоценном!..
Глава X
28 марта 2003 года.
Частный пансионат «Охотничий домик».
Четыре часа утра.
Закончив рвать на части злополучного Бродского и оставив изуродованный труп прямо в пыточном подвале, Терентий Богданович прошел к себе в спальню, со смаком выкурил «косяк» анаши и расслабленно возлег на диван – отдохнуть от трудов неправедных. Рядовые члены бригады тоже пристроились покемарить кто где. В том числе – часовые, покинувшие свои посты. В общем, бдительность мокрушников упала до нулевой отметки.
Одурманенный наркотиком, Кныш больше не нервничал в ожидании посланных в Н-ск киллеров. Тупо таращась в лепной потолок, он дурацки лыбился, пускал слюни и мелко, ржаво хихикал. Так продолжалось довольно долго. Лишь ближе к рассвету действие анаши стало постепенно ослабевать. Однако Терентий Богданович не успел полностью вернуться к обычному, злобно-сварливому состоянию духа и, соответственно, накрутить хвосты разленившимся боевикам. Едва он поднялся с дивана, как за воротами пансионата послышался условный сигнал машины Поплавского и Галкина. Кныш с любопытством прильнул к оконному стеклу. По двору проковыляли заспанные Дадашев с Денисовым, отперли ворота, впустили «Ниву» во двор, почему-то попятились, потянулись за оружием и... попадали на землю, сраженные меткими бесшумными выстрелами из салона автомобиля. Кныш остолбенел. Между тем машина резко рванулась вперед и с ходу врезалась в дубовую входную дверь, одновременно придавив бампером вылезшего на крыльцо Владислава Кунцевича. Страшный, утробный вой последнего наконец-то вывел коротышку из оцепенения.
– Сева, Артем! Тре-во-о-ога!!! – заполошно взвизгнул он. – На нас совершено вероломное нападение! Отражайте! – скороговоркой проинструктировал Кныш примчавшихся на зов боевиков (доселе мирно дрыхнувших в соседней комнате) и, вытолкнув их вперед, навстречу неведомой опасности, мышью шмыгнул в известный читателю подвал. Переждать «угрозу»...
* * *Частный пансионат «Охотничий домик» принадлежал лично господину Самолюбову и предназначался исключительно для бригады Кныша, постоянно здесь проживавшей. Он представлял собой бревенчатое одноэтажное строение, расположенное на обширном земельном участке, окруженном высоким забором с колючей проволокой поверху. В прежние времена во дворе рос яблоневый сад, но мокрушники давно порубили деревья на дрова для шашлыков. В результате к зданию трудно было подобраться незамеченным.
Поэтому Кузнецов решил идти напролом. Благо трусливый Поплавский предоставил все необходимое для подобной акции, включая машину и условные сигналы...
