Первый шедевр - Яков Калинин
– Я не знал!
– А это и не имеет уже значения. Дети страдают за грехи родителей. Как давно ты общаешься с мертвым человеком в своей голове? Твоя мать ушла из жизни, не причинив кому-либо вреда, а вот ты… Как сказал тот мужик? Серийный убийца?
– Я не больной! Я не больной!
Темнота странно завибрировала вокруг кружка света. Грег впервые взглянул на свои руки: ногти на грязных окровавленных пальцах были сорваны и расколоты. Свет над головой замерцал.
– Ты не больной, малыш Грегори. Ты сделал свой выбор, и ты его придерживаешься. Но у тебя есть заказчик, а значит, есть работа.
С жутким грохотом из чрева тьмы выкатился мольберт с огромным белым холстом, примерно того же размера, что и первый шедевр Грегори. Сверху опустились длинные кожаные ремни, словно змеи обвили руки и шею художника, вздернув его. Теперь он лишь носками босых ног касался холодного бетонного пола.
– Что ты делаешь? – прохрипел Грег.
– Я ничего не делаю. А вот тебе стоило бы начать.
– Что начать?!
– Свой новый шедевр. В который ты вложишь всю свою душу!
– Как?! Как я смогу его написать?
– Свой первый шедевр ты написал чужой кровью. Теперь у тебя нет иного выбора среди других красок. Ты здесь один.
Белая поверхность холста превратилась в зеркало, и в нем Грегори увидел свое лицо. Глаза затуманены трупным бельмом, на сине-бледной коже давние трупные пятна, а разорванный рот был начисто лишен зубов. Увидев нового себя Грег натужно замычал, спугнув зеркальную гладь холста – теперь он снова стал обычным белым листом.
– Можешь начинать, малыш Грегори. У тебя много времени. Наш заказчик никуда не торопится, – Тимоти Кук развернулся и ушел в глубину тьмы, оставив подвешенного Грегори перед чистым холстом.
Свет гаснет.
Щелк.
Эпилог
Рэй Милт накладывал мясные консервы в небольшую миску на кухне в своей небольшой квартирке. Солнечный свет заливал опрятную кухню и гостиную, где царили абсолютный порядок. Виниловый проигрыватель играл легкий джаз.
– Джиз! Где ты, падла, притаился? – Рэй, согнув больную спину, постучал миской о кафельный пол.
Со спальни выкатился толстый черный кот с зелеными глазами, мяукнувший на зов. Он с громким мурчанием принялся за лакомство.
– Не торопись, не то кишки опять сведет.
– Мау!
– И ветеринар обходится недешево. Не забывай, что папа теперь на пенсии.
– Мау-мау-мау, – зачавкал кот.
Сквозь музыку прорвалась трель дверного звонка. Рэй, опираясь на тонкую трость, захромал к двери. На пороге стоял Иезекииль, поприветствовавший Рэя скромной улыбкой.
– Изи, добрый день! Вы добрались даже слишком быстро. Проходите, – он пропустил его в квартиру и крепко пожал руку.
– Дороги свободные, да и есть что обсудить, – Иезекииль потряс газетой. – Вы теперь звезда, Рэй!
– Люди забудут об этом с выпуском свежих газет, – Рэй сверкнул железным зубом.
– Вероятно вы расстроены, что он избежал тюрьмы? – сказал Изи, усаживаясь на диван в гостиной.
– Главное, что его изолировали от общества. Парень явно нездоров, возможно, он проведет в стенах клиники всю оставшуюся жизнь.
Иезекииль достал небольшой портсигар и принялся скручивать толстыми мозолистыми пальцами самокрутку. В комнате запахло ароматным табаком. Рэй на открытой кухне заваривал чай.
– Рэй, я должен вам признаться, – тихо произнес Изи.
– В чем же? Вы его пособник?
– Скорее вдохновитель… Я узнал его по фотографии. Хоть он и сильно изменился…
– Что вы имеете в виду?
– Я с ним встречался. Пару раз. Именно я подсказал, как избавиться от трупа, – Изи поднял руки вверх, виновато улыбнувшись.
Милт вздернул бровь, блеснув шрамом на переносице, но промолчал в ожидании объяснения.
– Рэймонд, пути господние неисповедимы. Я нашел тогда на дороге парня, нуждавшегося в помощи и поддержке…
– И рассказал, как растворить труп в щелоке?
– Так получилось, – Иезекииль развел руки.
– Но, когда я о нем рассказывал, разве вы не узнали его?
– Рэймонд, я называю людей по имени. Для меня он был просто Грегом. Для вас – подозреваемым Бойлом.
– Вы могли бы выступить очевидцем на суде.
– И это все равно ничего бы не изменило. Этот молодой человек тяжело болен, к сожалению. Его разум, как и душу, уже не спасти.
– Да… Он придумал себе субличность. На суде Бойл разговаривал голосом Тимоти Кука, как оказалось. Так сказала мисс Фултон. Говорит, что Тим разговаривал примерно так же, но ругался меньше, – Рэй передал Изи чашку зеленого чая.
– А что с другими убийствами?
– Ими занимается местная полиция, – бросил Рэй и уселся на диван, прихлебывая кипяток. – Пускай они это и расхлебывают. У меня были обязательства перед одним заказчиком, и
