Джеймс Роллинс - Печать Иуды
Сейхан ударила его другим локтем в ухо, отчего у него из глаз брызнули искры. Он отпустил ее. Она отпрянула назад и слезла с него. — Так сойдет, — пробормотала Сейхан, отворачиваясь.
Подойдя к свертку с одеждой, она сняла больничную пижаму и быстро надела халат медсестры, дополнив наряд изящным платком из красного шелка, скрывшим ее заживающее лицо. Все это время она держалась к Грею спиной.
— Сейхан?
Закончив переодеваться, молодая женщина не сказала ни слова и шагнула к двери. Она не хотела даже поворачиваться и все-таки обратилась к Грею с последней, произнесенной еле слышно просьбой, бросив ему спасательную веревку:
— Верь мне, Грей. Хоть самую малость. Я это заслужила. Прежде чем он успел ответить, Сейхан вышла из палаты.
За ней захлопнулась дверь.
«Верь мне…»
«Да сохранит меня Господь, я ей верю».
Он приподнялся в кровати. Все лицо его ныло, один глаз уже заплыл.
Прошло пятнадцать минут. Достаточно для того, чтобы Сейхан успела бежать.
Наконец Пейнтер толкнул дверь и вошел в палату.
— Вы все записали? — спросил Грей.
— Микрофон не пропустил ни единого слова.
— Неужели Сейхан сказала правду? Нахмурившись, Пейнтер оглянулся на дверь:
— Она законченная лгунья.
— А может быть, ей не остается другого выхода. Если она хочет выжить в самом сердце «Гильдии».
Пейнтер расстегнул наручники.
— Так или иначе, пассивный датчик, имплантированный во время операции на животе, позволит нам отслеживать все ее передвижения.
— А что, если этот датчик обнаружит «Гильдия»?
— Он выполнен из полимерной пластмассы, невидим в рентгеновском излучении. Его невозможно обнаружить.
«Если только не разрезать Сейхан живот». Грей встал.
— Это большая ошибка. И вы сами это понимаете.
— Только при таком условии правительство согласилось отпустить эту террористку на свободу.
Грей вспомнил глаза Сейхан, смотрящие на него в упор.
Он понял две истины.
Сейхан не лгала.
И даже сейчас ей было еще очень далеко до свободы.
Эпилог
11 августа, 8 часов 32 минуты
Такома-Парк, штат Мэриленд
— Реставраторы постарались на славу, — заметил Грей.
Его отец провел по капоту «тандерберда» тряпочкой, смоченной полирующим средством. Кабриолет вытащили из лощины и увезли на эвакуаторе. Пейнтер договорился, чтобы «тандерберд» восстанавливали в лучшей авторемонтной мастерской округа Колумбия. Джек Пирс получил машину на прошлой неделе, но Грей впервые увидел ее только сейчас.
Отойдя от «тандерберда», отец подбоченился, любуясь своей работой. Он был в перепачканной машинным маслом футболке и длинных шортах, открывающих его новую ногу — еще одну любезность «Сигмы», разработанный УППОНИР протез, внешне неотличимый от настоящей ноги. Однако сейчас отца занимала не нога.
— Грей, что ты думаешь по поводу новых колес? По-моему, они не идут ни в какое сравнение с моими прежними «Келси».
Подойдя, Грей остановился рядом с отцом. На его взгляд, колеса выглядели так же.
— Ты прав, — тем не менее согласился он. — Полное фуфло.
— Гм… — неопределенно промолвил отец. — Но они достались задарма. Этот твой Пейнтер проявил настоящую щедрость.
Грей почувствовал, куда клонит отец.
— Папа…
— Мы с матерью обо всем переговорили, — сказал Пирс-старший, продолжая разглядывать колеса. — Мы считаем, тебе следует остаться в «Сигме».
Грей почесал затылок. У него в кармане уже лежало заявление об увольнении. Возвратившись из Камбоджи, он застал отца в больнице, с грудью, обожженной выстрелами из «тазе-ра». У матери была в гипсе рука — она сломала запястье. Но самым страшным был огромный черный синяк у нее под глазом.
И во всем этом виноват был он один.
В больнице Грей едва не рехнулся от нахлынувших вновь переживаний за мать с отцом.
Какую защиту сможет он предложить своим родителям, если и дальше будет работать в «Сигме»? Несомненно, «Гильдии» известно, кто он такой, где найти его родных. И единственный способ обеспечить их безопасность — это уйти с работы. Пейнтер напрасно пытался убедить Грея в том, что «Гильдия» оставит его в покое. Примитивная месть не входит в число тех методов, которыми действуют террористы. Пейнтер заверил Грея в том, что в будущем в его отсутствие родители будут находиться под надежной защитой.
Но порой будущее неожиданно врывается на мотоцикле, падающем на дорожке перед домом. И застраховаться от этого невозможно.
— Грей, — продолжал отец, — ты занимаешься очень важным делом. И тебя не должна останавливать забота о нас.
— Папа…
Джек Пирс поднял руку, останавливая сына:
— Я сказал свое слово. Решение принимать тебе самому. А я должен решить, оставлять эти колеса или нет.
Грей развернулся, собираясь уходить.
Отец схватил его за плечо и привлек к себе в неловком объятии. Крепко прижав сына к груди, он чуть отстранил его от себя. — А теперь сходи посмотри, что сожгла на завтрак наша мать.
Пройдя к двери на кухню, Грей столкнулся с матерью.
— Грей, я только что говорила по телефону с Кэт. Она сказала, что ты собирался заехать к ней сегодня утром.
— Перед тем как отправиться на работу. У меня остались кое-какие вещи Монка. И папа согласился одолжить мне свой «тандерберд», чтобы я вечером свозил Кэт по делам.
— Знаю, что похороны состоятся только через два дня, но у меня есть пироги. Ты их не захватишь?
— Пироги? — с опаской спросил Грей.
— Не беспокойся, я купила их в соседней пекарне. Да, и еще купила игрушки для Пенелопы. А также такой красивый свитер со слониками и…
Грей молча кивал, понимая, что рано или поздно мать умолкнет.
— Ну как Кэт, держится? — наконец спросила она. Грей покачал головой:
— Бывают дни получше, бывают похуже. В основном похуже.
Мать вздохнула.
— Возьми пироги. Когда я видела Кэт в последний раз, она была тощей как спица. Бедная девочка.
Вскоре в руках у Грея оказался бумажный пакет с упакованными в коробки пирогами. Он прошел через дом к переднему крыльцу. Там стояли коробки, в которых лежали вещи Монка, из его шкафчика, а также то немногое, что хранилось у Монка дома.
Кроме того, Грею предстояло отвезти одну коробку в похоронное бюро. Райдер Блант вернул протез Монка. Для того чтобы его освободить, ему пришлось распилить стойку крыла. Кэт отказалась даже взглянуть на протез. И Грей ее не винил. Но она попросила, чтобы протез положили в пустой гроб, который должен был быть опущен в могилу на Арлингтонском мемориальном кладбище. Все родные и близкие собирались положить в гроб что-нибудь памятное.
Грей выбрал компакт-диск с любимым фильмом Монка. Тот забыл его у Грея дома после одной вечеринки с пиццей и попкорном. «Звуки музыки». Монк знал слова всех песен и подпевал актерам, качая Пенелопу на коленях. Глядя на диск, Грей подумал, что у Монка было самое большое сердце на свете.
Из него получился бы замечательный отец.
Остановившись на крыльце, Грей достал из кармана заявление об увольнении, сложенное втрое, успевшее немного помяться. Он разгладил складки большим и указательным пальцами, жалея о том, что не может обсудить это с Монком.
Усевшись на крыльцо, Грей услышал какой-то шорох, доносившийся из коробок.
Живущие по соседству белки совсем обнаглели.
Черт бы побрал эти пироги…
Грей встал и подошел к коробкам. Однако шорох доносился не из пакета с пирогами. Грей нахмурился. Поискав, он нашел нужную коробку.
Что за чертовщина?
Грей снял крышку.
Пейнтер договорился не только о новом протезе для отца Грея и о восстановлении искореженного «тандерберда». Он не хотел класть в могилу обугленный протез Монка. Поэтому искусственная кисть была тщательно отремонтирована. Ее уложили в пенопласт, в специальное углубление.
Вот только сейчас один палец торчал из пенопласта.
Грей взял протез. Указательный палец задергался.
Грей ощутил холодную дрожь. А что, если бы это увидела Кэт?
Наверное, где-то в схеме управления произошло короткое замыкание.
Грей положил руку на стул. Палец продолжал шевелиться, постукивая по деревянному сиденью. Грей с отвращением отвернулся. Он достал сотовый телефон, собираясь устроить разнос тому, кто допустил такую халатность. Но пока он набирал номер, его слух был прикован к жутковатому стуку. Прислушавшись, Грей вдруг понял, что палец выбивает определенный рисунок.
Код Морзе.
Знакомый сигнал бедствия.
S…O…S…
Стремительно развернувшись, Грей уставился на протез.
Этого не может быть!
— Монк?..
14 часов 45 минут
Кардамоновы горы, Камбоджа
Сьюзен Тьюнис поднималась по крутому ущелью, рассекающему окутанные покрывалом джунглей горы, следуя за бриллиантовым каскадом водопада. В воздухе висела прозрачная дымка, которая переливалась в пятнах яркого солнечного света, проникающего сквозь густую листву. Висящий на лиане на одной руке кампучийский гиббон с черной мордочкой, обрамленной длинной серой шерстью, запищал, недовольный вторжением в его владения.
