Кровь - Айрон
– Но мне это не нужно. Я всего лишь хочу выполнять свою работу, а после, вернувшись домой, почитать интересную книгу за кружкой чая. – с грустной мечтательностью.
– Нет нечего лучше весёлой пьянки, на хате у незнакомого типа! – сообщил о своих предпочтениях Миллер. – Халявная трава, ночные покатушки по центру или окружной дороге… Как мне этого не хватает.
– Семейная жизнь. – понимающе.
– Да. – не весело, но спустя несколько секунд, добродушно улыбнувшись. – Теперь всё иначе. Больше похоже на твои мечты. – взглянув на девушку. – После работы домой, к очагу, в бытовуху. Вечера перед домашним кинотеатром или у компьютера, общаясь со старыми друзьями в игре. А по выходным прогулки по паркам и набережным, долгие разговоры в кафе, походы в гости к её скучным друзьям, и болтовня на светские, высоко интелек… телект…
– Интеллектуальные. – тонкая улыбка на бледном лице.
– Да. – рубанув указательным пальцем. – Интеллектуальные темы. Я не говорю, что это плохо или бесит. Хотя, иногда и такое бывает. – приподняв бровь, глядя кудато сквозь стены. – Особенно когда мы заходим к её другу барду. Бля, он тот ещё хипарь, выродок… А в остальном, терпимо.
– Если тебе это не особо по душе. Зачем ты ходишь с ней? – Саид, действительно заинтересовавшийся.
– Ну, не отпускать же её одну! Так, по крайней мере, я знаю, где она. И хипари держатся на расстоянии. К тому же. Я, люблю её. – будто почесывая скулу, но на самом деле, скрывая мягкую улыбку любящего человека.
Несколько долгих часов в ожидании отбоя. Резкий щелчок, шорох ткани, пока каждый укладывался спать, и бесконечный перестук колёс после. Закрывая глаза, Ван думал о том, попытаются ли его задушить этой ночью. Мала по малу, страх при тупился и уставший организм перешёл в режим восстановления.
***
Выкрики приказов для расстрельной команды, лязг и рокот роющих землю машин, запах гнили от набросанных в груду личных вещей. Фанфары и поздравления после успешных заданий, словно скрежет стекла. Блуждания в морозную пору, в поисках костров, которых с каждым годом становилось всё меньше.
Забыв всё что увидел, ещё до того как открыл глаза, сумев сохранить лишь тяжёлые, гнетущие, неясные чувства, кролик прижал колени к груди, замыкаясь в себе. Начинался второй день, после отправки сообщение с просьбой о помощи и третий с момента отбытия. Шедший без остановок, поезд, казалось, проехал уже пол мира.
Лёжа в предрассветной полутьме, поджав губы, неосознанно перебирая рукав футболки. – …совершенно никто для меня. Больные, оголодавшие, без надежды попасть в город, обречённые вечно прятаться по гниющим развалинам жёлтых зон. Всего лишь одни из миллионов, чью смерть никто не заметит. – Будто в живую, видя группу оборванных бродяг, оставленных на перепутье дорог, всего неделю назад. – Чёрт меня дёрнул сунуть нос не в своё дело, выслушать их, привязаться. Глупо. Как глупо. – Надавив на глаза запястьями, прогоняя образы одних, чтобы их место заняли другие. – Начальство можно понять. Если бы вскрылось, что командиры скрывают предателя… Нет человека, нет дела. А вить у меня, даже нет семь. А смог бы я, как он. – переведя взгляд на светловолосый силуэт. – Выдержал бы неизвестность, бесконечный страх за тех, кого любил? Любил ли я кого-то? Родителей? Друзей детства?..
В памяти возникли слова улыбчивого рекрутёра на призывном пункте. (У нас на службе, ты сможешь понять себя!) Протягивая бланк для подписи. Слова усатого сержанта в учебке. (Сейчас будем учиться стрелять.) Протягивая учебный карабин. Слова командира специального подразделения. (Первым делом, нужно втереться в доверия…)
– Нечего из меня не получилось. – одними губами, почти без звучно, но, не в силах сдержать в себе.
Сон так и не пришёл. Свет включили по ощущениям чуть позже восьми. Вскоре, в открывшееся окно просунули шланг, мочалку и несколько одноразовых пакетиков шампуня, вырванных из какого-то модного журнала.
– В баке двести литров. Делите как хотите. Но если хоть один будет вонять, останетесь без еды.
Лишь слегка тёплая, на удивление, вода принесла облегчение. Сладкий запах ароматических добавок, свежесть, спокойствие мыслей.
Выдавив последнюю тонкую струйку на до сих пор пенные ноги, Ван озлобленно бросил шланг и, взявшись за футболку, с ожесточением принялся обтираться. Со вчерашнего дня, с ним никто так и не заговорил. Косы взгляд, недоверие, и недомолвки в разговорах, с оглядкой на предателя.
Завтрак, недолгое ожидание, и снова наручники в открывшемся окне.
– Какого хрена! Опять? Мне сложно дышать. Я больше не могу! – Миллер.
– Одевай. – в окне появилась рука с шариком.
Спорить было бессмысленно. Сопротивляться, невозможно. Один за другим, все подчинились, и коридором направились в комнату. Нечего не изменилось. У всех было ощущение дежавю. Валлон, изображение природы, искусственные шкуры, капельницы и обезьяна. Не став медлить, Саид снова выступил вперёд.
“Кто полагается на удачу.
Трус. Глупец. Смельчак. Гений.”
Игрок рассмеялся.
– Глупец.
– Самокритично. Но неверно.
– С чего ты взял, что я полагаюсь на удачу? – без обычной уверенности в голосе. – И почему не верно? Умный, найдёт выход. Придумает план. Попробует переиграть обстоятельства, чтобы они играли ему на пользу.
– Я заметил. – а затем, открытыми ладонями указал на нары.
Следующим, вперёд вышел кролик.
“Кто виновен в смерти узников концлагерей?
Сами узники. Газ, которым их душили. Пятеро солдат, не знавших, для какой цели крутят вентили. Командование, отдавшее приказ”
– Все. – без раздумий. – Кроме газа. Он, лишь инструмент, созданный как пестицид.
– И в чём же их вина? – до того бездушный, взгляд Валлона наполнился интересом.
– Первые и третьи действовали бездумно и малодушно. Надеялись, что всё сложится хорошо, делали так, как прикажут, не задавали вопросов, небыли готовы броситься в атаку с голыми руками.
– А командиры?
– Не исключение. Пошли по самому короткому пути, вместо того, чтобы изменить общество, которым нельзя управлять без убийств, или изменить людей отправленных на смерть.
В ожесточённых и пренебрежительных взглядах сокамерников читалось. – Как ты можешь судить!? – Даже чернорубашечники, стоявшие за спинами, изменились в лице. Лишь ведущий, изобразил некое подобие удовлетворения.
– Неверно по правилам, но верно, по сути. Выбирай место.
Чувствуя, как ему в спину вонзается ещё один нож, видя, как ловко разыгрывают карту розни даже в таком маленьком коллективе, Ван мог лишь слепо надеяться, что честность окупится с торицей.
Придержав Миллера за рукав, Дина вышла вперёд.
“Фильмы про любовь…
Вызывают зависть. Услаждают сердце. Трата времени. Помогают понять себя.”
Несколько минут раздумий, плотно сжатые губы, резко перемещающийся между ответами взгляд.
– Тратят время.
– Неверно.
Надрывно выдохнув, она двинулась к
