Ник Стоун - Король мечей
С ней он уже добился первого успеха. Дважды провожал домой. В последний раз поцеловал на прощание у двери развалюхи, где она снимала комнату. Коррина не девственница. Это ясно из поцелуя. Девушка сразу засунула ему в рот язык. Значит, имеет опыт. Он мог пойти с ней много дальше, но у него был принцип: никогда не вступать в связь с будущими Картами. Нельзя. Интим портил деловые отношения. Ему становилось труднее быть строгим со шлюхой, если она начинала капризничать. Кармин оставлял все это Сэму.
Коррина еще не знала, что сегодня вечером ей предстоит с ним встретиться.
Он посмотрел на часы. Было почти десять.
Брат по крови с теннисными ракетками расплатился и вышел. В таком прикиде он выглядел членом группы «Виллидж пипл». Кармин проследил, как тот медленно двинулся мимо автостоянки, задержался посмотреть на шикарный «мерседес», затем оглянулся на кафе, чтобы посмотреть на его владельца. Наверное, догадался, что «мерседес» принадлежит шикарному зеленоглазому брату по крови, которого он видел у стойки. Кармин подумал, что брат по крови сядет в грязный коричневый «камаро», стоящий рядом, но засомневался. Решил, что такой парень заслуживает ездить на «порше» или «феррари», если, конечно, есть деньги.
Через несколько минут белый в кожаном пиджаке приблизился к стойке — заплатить. Вблизи стало ясно, что он с большого похмелья. Лицо бледное, небритый, потный, голубые глаза покраснели. И вдобавок в скверном настроении. Кармин почувствовал, что этот тип его разглядывает. Шикарный костюм, туфли. Ладно, пусть смотрит.
Пьянчуга дал Коррине двадцатку и подошел чуть ближе. Да, от него действительно разило, как от спиртзавода. Отвратный перегар виски, сигарет и застоялого пота. Он так сверлил Кармина взглядом, что тот начал чувствовать себя маленьким, будто его поместили под микроскоп. Чего ему надо? Может, он просто расист? Кармин сделал суровый вид и повернулся к нему. С вызовом посмотрел в лицо. Пьянчуга невозмутимо встретил его взгляд.
Все равно сукин сын испугался, подумал Кармин, однако виду не подал. «Где ты, телка? Дай же наконец этому белому голодранцу его поганую сдачу, чтобы он свалил отсюда. Больно мерзкая у него рожа».
Неожиданно Кармин увидел, как под пиджаком у пьянчуги что-то блеснуло. Боже, пара наручников и пистолет!
Вот это влип! Напоролся на копа.
Кармин весь внутри съежился, но отвернулся спокойно, будто все в порядке. Начал быстро соображать, как объяснить, если придется, наличие в кармане ножа с выкидным лезвием и рулончика с долларами. Потом вспомнил о сигарном футляре с бобами, которые он взял у Сэма для своей матери.
У него еще ни разу не возникало неприятностей с полицией. Он вел свой бизнес очень осторожно, кроме того, в «НКБС»[11] вовремя где надо подмазывали.
Коп продолжал смотреть. У Коррины в кассе почти не было бумажных денег, и она отсчитывала ему сдачу четвертаками. Кармин был уверен, что этот коп знает, кто он такой, словно заглянул ему в череп и прочитал мысли.
Чепуха, копы не экстрасенсы. Просто им иногда везет.
Коррина протянула копу сдачу, но он сказал, чтобы она оставила ее себе, и стремительно покинул кафе.
— Comemierda![12] — прошептала она, вываливая четвертаки обратно в ящик кассы.
— Почему? — усмехнулся Кармин. — Ведь он дал тебе деньги ни за что.
Коррина развела руками.
«Ты далеко пойдешь», — подумал Кармин.
Через десять минут Кармин вышел из кафе и направился к своей машине. Он очень гордился темно-синим «мерседесом» с откидывающимся верхом, бежевыми кожаными сиденьями и колесными ободами из голубого оружейного металла. Ехать на нем — чистое удовольствие. Скользишь по улице в собственном неприступном, комфортабельном маленьком мире! Включишь приемник, прибавишь громкость и гонишь.
Кармин достал из кармана ключи и улыбнулся. Утро прошло успешно. Телка будет его ждать вечером там, где договорились. Дело сделано. Теперь можно отправиться в другое место, присмотреть еще дичи. Это его любимая часть работы, которую способен выполнить лишь он. Что такое сутенер? Им мог стать любой придурок — черномазый, латинос, белый голодранец, япошка и вообще любой узкоглазый, не имеет значения. А вот чтобы угадать в телке Карту, нужен особый талант. Господь обделил Кармина многим, но дал этот талант.
Неожиданно Кармин споткнулся обо что-то твердое и крепкое и упал, выронив ключи. Начал подниматься, но ему на спину опустилась какая-то тяжесть и прижала к асфальту.
— Вытянуть руки, раскрыть ладони, вытянуть пальцы! — приказал голос сверху. На Кармина пахнуло перегаром.
Коп быстро обыскал его, вытащил все из карманов. На асфальт полетели золотая зажигалка, нож с выкидным лезвием, рулончик банкнот, небольшой флакончик лосьона, бумажник и серый сигарный футляр. Коп поднял все, кроме лосьона и зажигалки.
Черт! Только бы он не полез в футляр!
— Встать!
Кармин повиновался и снова встретился с этим недоброжелательным, налитым спиртным взглядом. Коп был ниже ростом, но много шире и очень крепкий.
— Луи Девиль, фотограф… Джек Дюваль, театральный агент… Гарольд Бернини, сотрудник киностудии… — Коп читал надписи на визитных карточках, которые нашел в бумажнике Кармина, поднося каждую к глазам. — Черт возьми! Как твоя фамилия?
— Луи Девиль, — ответил Кармин.
— Вот как? — Коп зло посмотрел на него. — И откуда ты, Луи-и-и?
— Отсюда.
— С таким акцентом? Гаитянин?
— Нет, — солгал Кармин. — Я из Нового Орлеана.
— Я знаю Новый Орлеан. Из какого района?
— Из Французского квартала, — снова соврал Кармин. — Но давно оттуда уехал.
— А вот акцент у тебя почему-то гаитянский. — Коп хмыкнул. — Так что, я думаю, ты гаитянин. Чего тебе надо от той девушки?
— Что мне может быть надо от такой красивой телки? — Кармин улыбнулся, пытаясь найти взаимопонимание у копа, как у мужчины, но сильно пожалел об этом, когда полицейский вдруг ни с того ни с сего ударил его кулаком в солнечное сплетение. Кармин взвыл от боли, схватился за живот и упал на одно колено. Через секунду его вырвало горячим апельсиновым соком прямо на костюм за восемьсот пятьдесят долларов.
— Ты сутенер, вербовал ее.
— Пошел к черту! — бросил Кармин. — Я не сутенер, а ты расист, скотина!
Коп присел рядом на корточки и встряхнул серый футляр от сигары.
— Расскажи, Уилли Динамит,[13] что там? Наркотики?
— Нет… семена.
— Семена? — Коп отвинтил крышечку.
— Да… семена. Те, что сажают в землю и ждут, пока вырастут.
Коп вытряхнул бобы на ладонь. Они были темно-коричневые и блестящие, похожие на очень крупную фасоль, глазированную толстым слоем шоколада.
— И что ты выращиваешь?
— Это не для меня, а для мамы.
— Что? У тебя есть мама? — Коп отправил бобы обратно в футляр.
— Очень смешно, — пробурчал Кармин. — Послушай, давай договоримся. Ты возвращаешь мне футляр и остальное и отпускаешь. А деньги оставь себе.
Коп посмотрел на него так, что Кармин сжался. Он был уверен, что этот взгляд — прелюдия к следующему удару.
— Я могу тебя арестовать прямо сейчас, за попытку подкупа полицейского, — произнес коп. — Назови свою фамилию. Настоящую. Я все равно из тебя ее вытяну.
— Ничего не стану говорить, потому что я ничего не сделал. А ты прицепился ко мне из зависти. Увидел, что черный ездит на таком хорошем автомобиле, носит шикарную одежду и закадрил симпатичную девочку! — зло выпалил Кармин.
— Нет, парень, — возразил коп. — Я не такой, как ты подумал. Ничего не имею против черных. Наоборот. Просто ненавижу таких сволочей, как ты. Понимаешь, я существую лишь потому, что существуешь ты. И мое предназначение перекрывать тебе кислород, где только можно. Изводить таких под корень. — Коп поднял ключи от машины. — Поднимайся.
Кармин встал и чуть не упал. Боль в животе была такой сильной, что он осмотрел себя, не идет ли где кровь. Наверное, эта скотина что-то повредила там внутри.
Коп дал ему сесть в автомобиль, затем прикрепил его руки наручниками к рулевому колесу. После с шумом открыл крышку багажника, порылся внутри. Не нашел ничего, кроме материалов для протирки кузова и стекол, салфеток, домкрата и запасной шины. Полез в «бардачок», взял водительское удостоверение и техпаспорт автомобиля.
— Кармин Десамур. Это такая у тебя фамилия?
— Да, фамилия. А у тебя какая?
— Не твое дело.
Коп долго изучал удостоверение, очевидно, думал, что оно фальшивое. Оно было настоящее, но полицейский сомневался. Затем бросил его в «бардачок» и снял с Кармина наручники.
— Запомни меня и мои слова. Отныне я буду за тобой следить. И если узнаю, что ты опять вербуешь девушек, то упеку по-настоящему и постараюсь, чтобы тебя посадили в камеру с очень грязными подонками. Они обработают твою жопу так, что ты потом сможешь высрать целый арбуз и не поморщишься. — Коп бросил ему бумажник, зажигалку, флакончик с лосьоном. — Теперь уезжай. — Он указал на выход.
