Лили Вайт - Серийный убийца (ЛП)
Разбавленная алкоголем кровь лилась ручьями с его лица, когда он схватил меня за лодыжку и потянул по полу ванной комнаты. Ему было все равно, что мое тело, словно водный лыжник за поворачивающей лодкой, будет по инерции встречаться со всеми препятствиями. В итоге, благодаря воде на моей коже, я без лишнего трения проехала по гладкой поверхности плитки. Моя голова снова врезалась в поверхность чего-то тяжелого, зрение размылось, а в ушах зазвенело не только от боли, но и от собственного болезненного крика.
- Думаешь, я не заставлю тебя заплатить за это, сука? Ты думаешь, что можешь безнаказанно причинить мне боль? - он кричал словно сумасшедший, мчащий на скорости, вместе его слова были нечленораздельными, понятными только мне, так как я слышала их множество раз до этого.
Пока мы добрались до гостиной, я врезалась в каждую стену и косяк, которые мы миновали. Моя голова пульсировала, взывая о защите, но вред уже был нанесен. Волны боли вибрировали во мне с каждым ударом сердца, и я была едва в сознании, когда Билли поднял меня и трижды ударил кулаком по лицу, после чего бросил на грязный, запятнанный диван.
- О, да. Ты заплатишь за это, сука. Ты не позволяла мне трахать тебя весь этот чертов год, и я возьму то, за что заплатил.
Сплевывая кровь, языком я почувствовала шатающийся зуб. Оглянувшись, я смогла лишь разглядеть его нечеткий профиль, но вытягиваемый из его штанов ремень был по-прежнему узнаваем.
Мой отец бил меня ремнем, когда я была ребенком; мать тоже. Когда я жаловалась или воровала еду. Любой совершенный мною грех всегда приводил к встрече моей плоти с кожаным жалом. Я ненавидела боль и смущение от демонстрации моей голой задницы перед родителями, пока они наносили столько ударов ремнем, сколько, по их мнению, я заслужила.
Сейчас, оглядываясь назад, я думаю, что укус их тонкого кожаного ремня был ничем по сравнению с силой металлической пряжки Билли, одной из таких глупых новинок, которые носили ковбои или дураки.
Не уверена, сколько раз он меня ударил. Вместо того, чтобы пытаться подсчитать удары, я думала о травмах, которые они вызвали. По разу для каждой почки, три раза по ребрам спины. Моя голова закружилась еще чуточку сильнее, когда пряжка ударила по ней и вернулась к дальнейшему избиению моих ног, больше я не могла держать оборонительную позицию. Снова, и снова, и снова... неустанно нанося удары без жалости и беспокойства.
Я едва могла дышать или двигаться, не причиняя себе еще больше боли. К тому времени, когда Билли снова схватил мои щиколотки и протянул меня по дивану, разводя мои ноги, чтобы он мог оказаться в позиции сзади, я уже не боролась. Это было бы еще одним оскорблением, добавившим травмы, который он уже и так нанес.
Я подумала, что он просто трахнет меня и уберется. Но то, что он сделал дальше, дало понять: он не собирался оставлять меня в живых.
Обернув ремень вокруг моей шеи, Билли продел конец через пряжку, затягивая так туго, что я не могла дышать.
- Теперь, сука, я собираюсь объездить тебя, как маленькую шлюшку, которой ты и являешься.
Он сильно потянул за ремень, словно это были поводья лошади. Я задыхалась и кашляла, кряхтя и кровоточа, как резаный поросенок.
Я услышала, как его штаны упали на пол, ублюдок не мог даже времени потратить на мою смазку, прежде чем толкнуть себя внутрь. Мое тело дергалось вперед каждый раз, когда он просовывал себя внутрь, лицо оцарапывала ткань дивана, кожа горела от трения. Он ударил меня по попе, крича:
- Ву-ху! - и - Черт, да! - словно ему удалось продержаться на родео-аттракционе больше 8 секунд.
Единственное, чего не хватало в этой сцене, так это взрывной музыки из радио, чего-то громкого и агрессивного, чтобы заглушить мои крики.
Думаю, это было не обязательно. Его свободная рука опустилась, вдавливая мое лицо в подушку так глубоко, что это заглушало каждый издаваемый мною звук. Мою голову принуждали двигаться вперед, а пояс тянул меня назад, и я боролась за свой последний вдох, когда он сунул член в более узкое отверстие моего тела.
Мое тело затрясло в последней попытке жить, прежде чем судороги унесли меня на мили отсюда. Закрыв глаза, я отправилась в невесомые объятия смерти, уплывая в место, где руки Билли не смогли бы снова меня тронуть.
Жаль, что именно он положил конец моему пути, особенно учитывая то, что нет никого среди живых, кто стал бы меня оплакивать.
У меня никого не было.
Я была никем.
Но у меня была одна вещь.
У меня была гордость... потому что я не сдалась без боя.
***
- Проснись.
Ладонь легонько похлопала меня по щеке, но даже нежное прикосновение было слишком болезненным для моей кожи.
- Открой глаза и проснись.
Я не узнала голос и задалась вопросом, может, сам Бог по ту сторону будит меня? Но если я умерла, почему мне все еще больно?
Моргая, я попыталась открыть глаза так широко, как могла, и повернула голову в направлении голоса. Все, что я увидела, был темный силуэт, подсвеченный вспышками мерцающего света. Я чувствовала, что мы движемся, и слышала урчание двигателя.
- Кто ты? - пропищала я из-за сдавленного горла и разбитых губ.
Он усмехнулся.
- Кажется, ты немного умнее меня. Я и не подумал задать этот правильный вопрос во все те разы, когда видел тебя, - его рука потянулась, чтоб приласкать мои волосы. - Я исправлю это сейчас. Кто... ты?
- Ронни, - даже будучи неуверенной в личности мужчины, с которым говорю, я с трудом, кашляя, пыталась отвечать.
Размышляя, он убрал свою руку с моей головы.
- Как жаль. Разве это не сокращение от чего-то?
Снова кашляя, я выплюнула:
- Вероника.
- Длинновато. Не уверен, которое из них более омерзительно.
Странность его заявления не развеялась, даже когда я повернула голову в другую сторону. Я была в кресле. На мне было какое-то подобие ремня, и вспышки света мелькали в окне.
Шло время, я удивлялась, что не была мертва.
Найдя силы, чтобы снова говорить, я спросила:
- Где Билли?
В ответ за секундой молчания последовал мягкий смешок.
- Возвращайся ко сну, Зверушка. Ты больше никогда не должна волноваться о Билли.
Глава 7
Ронни
Мне было больно.
Плохо.
Мягкий свет падал на мое лицо, я могла видеть его из-под моих опущенных век. Проснувшись, я попыталась пошевелиться, но тело запротестовало, посылая горячие стрелы боли по моим рукам и ногам.
Пульс бился в моей голове, боль в черепе была острой и безжалостной.
Я пыталась заставить свои глаза открыться, но не смогла сдвинуть веки больше, чем на ширину щепки. Мои мысли вернулись к Билли, к воспоминаниям о том, что он сделал со мной накануне вечером..
Я снова пережила это... как-то. Было утро, однако, когда я проснулась, то больше была расстроена тем, что Билли не случайно хотел убить меня, чем радовалась, что осталась жива.
Должно быть, я легла спать позднее, скорее после того, как он взял с собой шестьдесят долларов из ванной и отправился тратить их на еще одну длинную ночь пьянства.
Я не могла привстать, и было слишком больно, когда я попыталась перевернуться. Сегодня я должна была прийти на работу, и меня беспокоила необходимость отпрашиваться. В подобном состоянии я никак не смогла бы явиться и обслуживать столики.
Небольшая боль пронзила мое сердце, когда я подумала, что, возможно, тот хороший мужчина снова объявится, а меня там не будет, чтобы обслужить его или поговорить с единственным порядочным человеком, встретившимся мне за все время.
Тяжело выдыхая, я осознала, что это не имеет значения. Он, должно быть, не заинтересован во мне. У него было все, чего я не имела. Богатый, изящный и утонченный. Он выделялся из толпы, принадлежал к типу, привлекающему внимание своей властной походкой, очевидной уверенностью и невыносимой красотой.
Было ли странным то, что я лежала там, избитая и сломленная одним мужчиной, думая о другом? Я так не думаю. Фактически, это было вполне нормально. Я искала выход из своей жизни, фантазировала, что уберусь далеко от лачуги, где жила, и от хибары, в которой работала. Я искала свободы от того, чем в конечном итоге стала моя жизнь.
Тот мужчина с его светом, с ярко-синими глазами был моим побегом. Даже в те дни, когда он не приходил, я надеялась, что он зайдет. С того момента, как я увидела его впервые, у меня появился новый стимул двигаться, наивная вера, что может быть, он когда-нибудь скажет мне свое имя.
Стоя за прилавком, я представляла его входящим через дверь. Мой взгляд лениво путешествовал по впадинам и теням на его лице, изучал, как свет касался его. Всегда одет в сшитый на заказ костюм, он держался царственно и уверенно.
