Майнет Уолтерс - Темная комната
— Да, ты угадала, но только не надо на нее сердиться. Джош говорил, что ее горе по поводу случившегося показалось ему достаточно искренним.
И тут Джинкс взбесилась по-настоящему. Это почему ей нельзя сердиться на вздорную глупую женщину? По какому праву кто-то имеет наглость давать ей советы и заставлять смягчать свое справедливое презрение и негодование?
«Ты больше никогда не посмеешь так говорить о своей мачехе!» — заявил ей однажды отец, когда десятилетняя Джейн обозвала Бетти глупой женщиной, мотивируя это тем, что та до сих пор считает, будто луна вращается вокруг солнца, а Америка с Вьетнамом воюют потому, что у них общая граница. «Она только и делает, что красит ногти и бегает по магазинам», — добавила обиженная девочка.
Но сейчас Джинкс сказала совершенно другое:
— Вчера она была очень мила со мной. — Женщина вынула сигарету из пачки, лежавшей на подлокотнике кресла, и закурила. — Итак, Джошу удалось выследить Мег? Думаю, он здорово злится на нее за то, что она оставила его одного.
Саймон грустно покачал головой:
— Пока я ничего не знаю. Правда, мы с ним после этого еще не разговаривали.
Джинкс внимательно смотрела на него сквозь сигаретный дым, осознавая, что он обманывал ее, говоря, будто не испытывает никакого смущения от своего визита. Сейчас он выглядел так, словно находится явно не в своей тарелке. Почти такой же измученный и несчастный, как она сама. Он пытался смотреть куда угодно, только не на Джинкс, а его длинные пальцы без конца то мяли, то разглаживали черную саржу сутаны. Женщина разозлилась еще больше.
— Мне совершенно наплевать на Лео, — резко бросила она. — Если хочешь знать правду, он начинал действовать мне на нервы. — На ее ресницах заблестела предательская слеза. — Больше всего меня расстраивает то, будто все считают, что из-за него я решила покончить жизнь самоубийством. — Она неестественно засмеялась. — Я вовсе не завидую Мег. Поверь мне, Лео будет последним идиотом, если тоже посчитает, будто я не смогла вынести такую потерю. — Глупая, глупая женщина! Тебе не кажется, что это напоминает историю с вороной и сыром?
Саймон вздохнул:
— Отец с матерью совсем растерялись. Они и до твоей аварии отвратительно себя чувствовали, а уж теперь… — Он замолчал и некоторое время просто смотрел в пустоту. — Не знаю, что и сказать тебе, Джинкс, но я никогда так не сердился на Мег, как теперь. Конечно, она далеко не ангел — и Господь тому свидетель, но все же никто из нас не ожидал, что она так поступит.
— Как? — Женщина несколько раз нервно затянулась сигаретой. — Мне только сказали, будто Лео собрался на ней жениться и они вдвоем отбыли во Францию. Но хочет ли Мег выходить за него замуж? Если да, то он будет первым. Раньше она ни с кем не собиралась связывать свою жизнь.
— Ты действительно ничего не помнишь, да?
Джинкс мрачно кивнула:
— Более того, я, наверное, выглядела абсолютной дурой, потому что всем сообщала, как я второго июля, прыгая от радости, пойду к алтарю. — И снова слезы блеснули в ее глазах. — Послушай, это уже не так важно. Расскажи мне лучше о том, что происходило в мире за последнюю неделю. Неужели в Боснии до сих пор идет военная неразбериха? А королева до сих пор жива?
Он проигнорировал ее шутку и вместо этого заговорил о том, что ее действительно интересовало:
— Мег звонила родителям в позапрошлую субботу и выдала новости о том, что у нее уже некоторое время роман с твоим женихом, и он теперь собирается сыграть свадьбу не с тобой, а с ней. Они пока уезжают во Францию, а вернутся позже, когда шумиха уляжется, потому что так будет более тактично. — При слове «тактично» лицо священника приняло горестное выражение. — Как и можно было предположить, это сообщение вызвало бурную реакцию отца. Он обвинил ее в том, что она совсем потеряла стыд, а та начала кричать на него, чтобы тот не строил из себя святошу. Ну, как обычно, они сцепились друг с другом. Мама, разумеется, набросилась на отца, кляня его за то, что он постоянно читал дочери проповеди, да так ничего и не добился. После этого она позвонила мне и все рассказала. Мое мнение таково. Если Лео уже давно задумал так бесцеремонно бросить тебя, то он — настоящий подлец, и в скором времени так же легкомысленно поступит и с Мег. Однако мать была настроена на немедленную встречу с этим негодяем, но сестра опять не послушала ее и только обещала познакомить их, как только они с Лео вернутся из Франции. Вот, пожалуй, и все. А потом мы узнали о твоей автомобильной аварии и о том, что ты пыталась покончить с собой.
При последних словах Джинкс передернуло, но она тут же справилась с собой.
— Он вовсе не негодяй, Саймон. Ты еще недостаточно взрослый, чтобы употреблять такие слова, как «негодяй». Он просто последний ублюдок.
— Но я все-таки священник, Джинкс.
— Ну и что? А я — дочь миллионера, получившая образование в привилегированных учебных заведениях. — Она провела рукой по своей бритой голове. — Послушай, мне теперь уже все равно, пусть они затрахаются хоть до полусмерти. — Она почувствовала, как к горлу подступил комок. — Это мелочи. Мне ужасно жаль терять Мег. Она моя лучшая подруга. Вот в чем дело, Саймон.
Молодой человек был ошеломлен таким благородством. Ему снова стало стыдно за свою сестру, и он опять принялся проклинать и осуждать ее. «Неужели Мег, — удивлялся он, — случись такое с ней, была бы столь снисходительна к подруге, укравшей у нее жениха буквально перед самой свадьбой?»
— Послушай, Джинкс, может быть, тебе станет легче, если я признаюсь, что не верю в то, будто ты пыталась покончить с собой? Ведь тебя тревожит именно это. А что думают остальные?
Женщина вынула из кармана газетную вырезку, которую ей оставила Бетти, и уставилась на помятый клочок бумаги:
— Только все это не похоже на несчастный случай, верно? — медленно произнесла она, передавая ему заметку. — Говорят, что меня спасло только чудо.
— Чудеса иногда случаются.
Однако она в это не верила.
— Очевидно, в тот момент я была сильно пьяна.
— Разве это имеет значение?
— Да, — спокойно произнесла она. — Во всяком случае, для меня.
— Потому что у Бетти проблемы с алкоголем?
— Частично. — Она немного помолчала. — Нет, скорее, это имеет отношение к моей собственной самооценке. Я отказываюсь верить в то, что мне требуется напиться в стельку для того, чтобы совершить самоубийство. — Джинкс попыталась улыбнуться. — Видишь ли, я слишком гордая женщина. И я сомневаюсь, чтобы я доставила кому-либо, а уж тем более Лео, удовлетворение считать, что я настолько его любила.
— Я верю тебе.
Слезы навернулись ей на глаза, и она сердито нажала ладонями на веки.
— Послушай, только ты не обращай внимания на все это, о'кей? Я устала, я вымоталась, и мне чертовски хочется оказаться дома, в Лондоне. — Джинкс несколько раз глубоко вздохнула, чтобы привести свои чувства в порядок. — Ты не мог бы сделать мне одолжение? Передай Мег, что я счастлива за нее и не держу зла. А родителям скажи, что я не собираюсь рвать старую дружбу только из-за того, что такая скотина, как Лео, привык менять лошадей на переправе. Серьезно, Саймон, мне наплевать на него.
Он послушно кивнул:
— Хорошо, я обязательно все передам, — пообещал он и добавил: — Ты очень благородный человек, Джинкс.
Она прислушалась к воплям отчаяния, эхом отдававшимся в ее мозгу, затем искоса посмотрела на молодого священника и медленно произнесла:
— Я не стала бы так говорить, если бы это не было правдой. И благородство здесь ни при чем.
Саймон наклонился вперед, уставившись в пол:
— Иногда кажется, что ты прекрасно знаешь человека, а потом происходит нечто неожиданное, как в этот раз. Она даже не попыталась извиниться или дать какое-то объяснение своему поступку. Просто констатировала факты. Вот вам, мол, новости, и кушайте их с маслом. А в результате родители поссорились так, как никогда в жизни. Мать кричит на отца, что тот пытался насильно приучить Мег к религии, а он, в свою очередь, орет на мать, что она фригидна. — Он вздохнул. — Отец переживает гораздо больше матери, но, как мне кажется, это еще из-за того, что он всегда относился к тебе очень хорошо. И ему никак не понять, почему Мег посмела так тебя обидеть. Кстати, до меня это тоже не доходит.
— Прости меня, — зачем-то извинилась Джинкс. — Мне кажется, что Мег вовсе не собиралась никого обижать. Ты же хорошо знаешь свою сестру. Будь что будет, а завтра разберемся. И она никогда не изменяла этому правилу. — Джинкс снова потерла разболевшийся висок. — Почему мысли о Расселе постоянно лезут ей в голову? — Твой отец, наверное, сильно рассержен, иначе он не стал бы говорить подобные вещи женщине… — Рассел и Мег… Мег и Лео…
— Это только слова, — попытался заступиться за отца Саймон. — Он вовсе ничего конкретного не имел в виду. Так же, собственно, как и мать, когда нападала на него.
