Том Пиккирилли - Никто

Они пошли к Ларри, который пытался отогнать от бывшей проститутки особо назойливых парней. У него это плохо получалось.

Отец Бруно подошёл к нему и сказал:

‒ Ларри, можно тебя на минутку? Я хотел представить тебя этому джентльмену. Ему нужна… помощь.

‒ Конечно, конечно, хорошо, ‒ сказал Ларри и протянул руку. Крайер пожал её. Не торопился отпускать её, думая: может быть, именно этой рукой он держал нож. Может, он и есть та самая «болтушка Кэтти». Может, это он изучил график моих приходов и уходов, чтобы заявиться ко мне домой с упаковкой скотча.

Они втроём отошли к дальней стене подвала и встали там, отделившись от основной группы. Куда бы Крайер ни взглянул, везде он видел изображения боли. Иисус, распятый на кресте. Изображения святых и мучеников, которых жестоко убивали. Ни одного счастливого лица. Хотя нет, кажется, вон там висит обычная картина: Иисус и несколько детишек с ягнёнком.

Если бы сегодня кто-нибудь увидел, как бородатый мужик в белой простыне склонился над детьми и домашним животным, его бы посчитали извращенцем.

‒ Чем я могу помочь? ‒ спросил Ларри.

Он обращался к Крайеру, но ответил отец Бруно:

‒ Ситуация не совсем обычная. Видите ли, этот человек, он хочет задать вам несколько вопросов о…

Крайер перебил его:

‒ Чуть больше года назад на одного человека напали прямо в его доме и ударили ножом в голову. Его жену и дочь жестоко убили. Их убил злоумышленник. Убийцу так и не нашли.

‒ Кажется, я читал об этом, ‒ сказал Ларри. ‒ Это было громкое преступление. Самое жестокое за последние несколько лет.

‒ Тот человек посещал эти встречи. Он приходил по установленному графику, и убийца знал это. Я бы хотел, чтобы вы вспомнили, не происходило ли тогда чего-нибудь необычного.

‒ Как звали этого человека? ‒ спросил Ларри. На его выбритом лбу сверкали капельки пота. Он нервничает? Или он узнал Крайера? Почему он заволновался?

‒ Я не могу вспомнить своё имя.

‒ Так это были вы, ‒ сказал отец Бруно.

‒ Да.

‒ Но почему вы сказали, что тот человек умер?

‒ Он умер. Как я уже сказал, его убили. И меня убили. Как я сказал, я не мог вспомнить его имени. И я не помню. Тогда я был другим человеком. Я страдал ожирением. Наверно, я сидел на диете. Работал дома на компьютере и, думаю, радовался этим встречам, потому что они позволяли мне хотя бы на какое-то время выбраться из дома. Я не очень много знаю о том, каким человеком я тогда был.

‒ Господи боже, ‒ воскликнул Ларри, вглядываясь в лицо Крайера. ‒ Я вас помню. И у вас между глаз этот шрам, боже, вас действительно ударили ножом. Господи, как вы изменились. ‒ Затем он коротко кивнул священнику, будто бы извиняясь за то, что упоминал имя господа всуе. ‒ Дайте-ка мне вспомнить. Да, вы тогда были крупным человеком. Вы стеснялись, не любили выступать перед группой, но когда выходили, то говорили довольно интересно. Говорили о… о… ‒ Ларри поразмышлял с минуту. ‒ О дочке. Она была чемпионкой, завоёвывала награды, была лучшей в штате и всё такое. Когда я прочитал газету, я и не подумал, что это случилось с вами. С вашей семьёй. Мне очень жаль.

Крайер кивнул, глядя то на Ларри, то на отца Бруно, едва заметно переводя взгляд с одного на другого, изучая выражения их лиц.

Если бы мне пришлось выбирать прямо сейчас, то кто из них?

Который из них сидел здесь на складном стуле и точил на него зуб?

Ларри сказал:

‒ Не припоминаю ничего необычного. Вы никогда не казались, ну, обеспокоенным или что-то в этом роде. Никто не доставлял вам проблем. Я руковожу этими собраниями уже почти два года, но, конечно, не на каждом из них присутствую.

Священник, казалось, смутился:

‒ Простите, я об этом забыл. Я должен был подумать, но…

‒ Кто-нибудь ещё может меня помнить? ‒ спросил Крайер.

Ларри оглядел группу.

‒ Из присутствующих трое, может быть, четверо, ходят сюда как минимум год. Вроде бы так, не правда ли, святой отец?

Священник кивнул:

‒ Да, думаю, вы правы.

Снова повернувшись к Крайеру, Ларри сказал:

‒ Что ж, дождитесь окончания собрания, и после этого я познакомлю вас с ними. Возможно, кто-то из них сможет вам помочь. Может быть, кто-нибудь вспомнит то, чего не помню я. Или скажет ваше имя. Кто знает, может быть, среди них есть ваш близкий друг, не так ли? Достаточно близкий, чтобы о чём-то знать. Вы не против? Святой отец, я думаю, с этим не должно возникнуть проблем?

‒ Да, думаю, мы так и поступим, ‒ ответил отец Бруно.

‒ Отлично, ‒ сказал Крайер.

Он вернулся на своё место, сел и терпеливо ждал, пока остальные закончат болтать о пустяках, оставят, наконец, в покое проститутку и доедят печенье.

Теперь, когда угнетающие цифры алкогольной статистики уступили место атмосфере вечеринки, все чувствовали себя более свободно. Неудивительно, что люди так легко срываются. Даже встречи А.А. ‒ это общественное мероприятие. Он легко мог себе представить, как народ расходится, чтобы тут же собраться снова в ближайшем баре и продолжить флиртовать и нести чепуху.

Ларри снова встал и спросил:

‒ Кто желает выступать следующим?

‒ Я хочу, ‒ сказал Крайер и подошёл к трибуне.

25

Подойдя к трибуне, он спросил:

‒ Кто-нибудь из вас знает меня?

Все молчали.

‒ Посмотрите хорошенько. Я очень изменился внешне. Когда вы меня знали ‒ если вы меня знали ‒ я был толстым. В волосах не было седины. Наверно, я улыбался. Ларри говорит, я был весёлым. Даже несмотря на мои недостатки, я, кажется, был счастлив. У меня были любящие жена и дочь. Я посещал эти собрания примерно год назад. Поэтому задумайтесь на минуту. Кто-нибудь из вас меня знает?

Люди начали переговариваться вполголоса и заёрзали на своих местах. Крайер пытался рассмотреть лицо каждого из них, но лиц было слишком много. Он надеялся увидеть что-нибудь, что пробудит в нём воспоминания: ненависть, боль. Что угодно.

У него было много мелких грешков. Может быть, он и с бывшей шлюхой пересекался. Крайер разглядывал её, пытаясь угадать, узнала она его или нет. Но по ней ничего не было заметно.

Все сидели и смотрели на него.

‒ Что ж, на самом деле, всё это не имеет значения, ‒ продолжал Крайер. Я обращаюсь теперь не ко всей группе, а лишь к одному из вас. Может быть, он сегодня здесь, а может быть, нет. Если он здесь, то вот что я хочу сказать ему: я вернулся. Я здесь. Я жив. Ты вспорол моей дочери живот и бросил её умирать в агонии, лёжа в собственных внутренностях. Ты перерезал горло моей жене и оставил её истекать кровью в ванной. Она была сильной, намного сильнее меня. Они обе были сильнее меня. Но по какой-то причине выжил именно я. По какой-то причине ты не смог убить меня. Надеюсь, ты попытаешься ещё раз. Надеюсь, я увижу тебя ещё раз. Потому что как только я увижу тебя, я тебя убью.

Подошёл Ларри и стал набрасываться на Крайера, пытаясь сделать так, чтобы тот заткнулся. Крайер оттолкнул Ларри рукой в грудь. Толкнул не сильно, но Ларри слетел с трибуны и покатился по полу. Отец Бруно подбежал к нему и теперь просто смотрел на Крайера. Больше он не светил зубами.

‒ Единственное, зачем я живу ‒ это чтобы найти тебя. И я найду. Если ты здесь. Если нет, то… простите что побеспокоил вас всех. Приятного вечера.

Он ушёл, и никто не попытался остановить его или преградить ему путь.

Снаружи на земле в луже своей рвоты спал какой-то пьяница. Он встал, сфокусировал взгляд на Крайере и сказал:

‒ Ско Ок.

Крайер остановился и переспросил:

‒ Что?

‒ Ско Ок.

‒ Повтори ещё раз.

‒ Ско Ок.

‒ Что это значит, чёрт возьми? ‒ спросил Крайер.

‒ Что значит ‒ что? ‒ спросил пьяница.

‒ «Ско Ок».

‒ Чего?

‒ «Ско Ок», ‒ сказал Крайер.

‒ «Ско Ок»? ‒ спросил парень. ‒ Чего?

‒ Ты сказал это.

‒ Я сказал? Я ничего не говорил.

‒ Ты это сказал. И повторил дважды.

‒ Да отвали ты от меня, придурок, ‒ сказал пьяница, лёг обратно в грязь и блевотину и снова уснул.

26

Мисс Эйвери была молодой и довольно привлекательной женщиной. Совсем не казалась измотанной, хотя и выглядела слегка уставшей и загруженной работой. Она мило и искренне улыбалась. Они сидели на кухне, и у Крайера появилось странное желание предложить ей стакан молока.

Её чемоданчик прямо распирало от бумаг. Когда она, кряхтя, поставила его на стол, искусственная кожа скрипнула, а Крайер подумал: интересно, все эти бумаги касаются его одного, или она просто таскает с собой дела всех своих пациентов?

‒ Вы по-прежнему страдаете от психогенной амнезии, ведь так? ‒ спросила она.

‒ Я бы вам с удовольствием ответил, но я забыл вопрос.