Виктор Глебов - Нежилец
Дремин вернулся через пару минут с куском пиццы на бумажной тарелочке.
– Уж извини, что не на фарфоре, да и разогреть негде…
– Давай сюда! – перебил его Самсонов.
Пока он поглощал пиццу, Дремин рассказывал:
– Мы проверили всех, кто делал заказы изображений Кали через Интернет. По-моему, безрезультатно, но отчеты я тебе принесу.
– В каком смысле проверили? – перебил Самсонов. – Были у них дома, узнали, где они находились этой ночью?
– Да. Все проверили досконально. Задействовали людей и пропахали асфальт расческой, как говаривал, бывало, мой преподаватель по криминалистике. Эти ребята чисты.
– Ну, я особенно и не надеялся, что нам повезет, – кивнул Самсонов. – Думаю, наш парень давным-давно обзавелся всем, что ему нужно, чтобы служить Кали.
– Я тоже так думаю. Но слушай дальше.
– Выкладывай.
– В одной из фирм вспомнили, как выглядел человек, заказавший ламинирование рисунка.
Самсонов застыл, не донеся кусок пиццы до рта:
– И?
– Мужчина лет сорока, с усами и бородой, в дымчатых очках и бейсболке. Брюнет. Был в синем спортивном костюме и перчатках. Последнее показалось работникам фирмы странным, вот они его и запомнили.
– Я так понимаю, никаких данных о себе он не оставлял?
– Нет. Там такая же система, как в фотоателье: сдаешь материал – тебе дают бумажку с номером. Потом приходишь, отдаешь квиток, оплачиваешь заказ и забираешь выполненную работу. Он расплатился наличными. Естественно.
– Да, – пробормотал Самсонов. – Естественно. А на чем он приезжал?
– Этого никто не заметил.
– Еще какие-нибудь приметы были?
– Нет. Это было семнадцатого марта, так что времени прошло немало.
– Откуда известна точная дата?
– По журналу заказов.
– А, ну да. Как он назвался? При оформлении должны были спросить фамилию – так проще искать заказ, когда клиент за ним приходит.
Дремин усмехнулся:
– Назвался Курочкиным. Уверен, что соврал.
– Естественно. Столько предосторожностей: и усы, и борода, и кепка с очками, не говоря уж о перчатках, – и вдруг сообщил бы свою настоящую фамилию?
– Но мы все равно проверяем Курочкиных.
– А если он в Питер приезжает только на время?
Дремин развел руками:
– Ну, тогда мы его не найдем, сам понимаешь. Но это вряд ли. Чтобы выбрать жертву и на подготовку похищения требуется немало времени, для этого надо жить здесь.
– Я тоже так считаю. – Самсонов засунул в рот последний кусок пиццы и вытер руки носовым платком. – Надо узнать, какие в Питере есть секты, посвященные Кали.
– Думаешь, они есть? – В голосе Дремина прозвучало сомнение.
– Вот и узнаем.
– Ладно, я займусь.
– А Морозов и Коровин пусть возьмут на себя коллег Хоботова. Я хочу знать, не подставил ли его один из них. Понимаю, времени прошло слишком много, и все же.
– Конечно, проверить надо все. Никогда не знаешь, где повезет найти улики.
– Вот уж точно! – согласился Самсонов. – Ладно, за работу.
– Подожди, это еще не все.
– Ну?
– Звонил Коровин. Мы опознали жертву.
– Да ладно?! Как? – Брови у Самсонова сами собой поползли вверх.
– Архаровцы Полтавина нашли кусочек кожи с временной татуировкой. Когда отмыли кровь, она стала видна.
– И? Там ее паспортные данные были, что ли?
– Нет. Только герб с жеребцом и девизом, написанным по-латыни.
– Каким девизом?
– «Любовь побеждает все».
– И как это помогло узнать, кто она?
– Коровин обзвонил тату-салоны. В одном ему сказали, что такой рисунок недавно сделали шесть девчонок из стрип-клуба. После этого найти их было делом времени.
– Ясно. И кто жертва?
– Александра Николаевна Чижикова. Она же Анабэль. – Дремин усмехнулся. – Это, как ты понимаешь, сценический псевдоним.
– Ее объявляли в розыск?
– Нет, у нее были выходные. Так что никто не хватился.
– Как она собиралась провести свой уикенд?
– Этого мы пока не знаем. Я думаю отправиться в стрип-клуб часам к десяти вечера и пообщаться с ее подружками. Коровина интересовала только личность погибшей, он почти не расспрашивал их.
Самсонов нахмурился:
– Почему именно к десяти?
– Они все должны быть сегодня там. В клубе большое эротическое шоу.
– Понятно. А жена тебя отпустит?
– Если узнает, куда я собираюсь, – нет, – усмехнулся Дремин. – Со мной-то не хочешь?
– Посмотрим. Сначала займись сектами.
– Да помню, помню. Кстати… – Следак на секунду запнулся. – У твоей сестры не было тату? Хотя бы хной?
– Нет. Она… маловата для татушек была.
– Коровин не стал сообщать подружкам Чижиковой, что ее убили. Это хорошо, а то они могли удариться в панику и попытаться сбежать, опасаясь, что будут следующими. И ищи-свищи их потом!
Самсонов подумал, что Коровин поступил правильно. Большая удача – работать с людьми, знающими свое дело.
– Хорошо, – кивнул он. – Значит, ты сегодня проверяешь секты Кали и стрип-клуб, так?
– Служба! – притворно вздохнул Дремин, поглаживая тонкие усики.
– Я еще просил Полтавина определить, что за аромат остался на рисунке Кали, – вспомнил Самсонов. – Он ничего про это не говорил?
– Да, точно! – Дремин хлопнул себя ладонью по лбу. – Только вряд ли нам это поможет.
– Сам знаю. Что сказал Полтавин?
– Это «Живанши». Для женщин.
– Знаю такой, – кивнул Самсонов. – Дарил Карине на день рождения. – Он встал. – Съезжу на мост, где работал Хоботов.
– Зачем? – удивился Дремин. – Там давно ничего не осталось, даже если что-то и было.
– Само собой. Но я хочу осмотреться.
– Вроде как вникнуть в психологию убийцы? – с сомнением спросил следак.
Самсонов пожал плечами:
– Честно говоря, сам не знаю. Но преступник либо работал там, либо просто выбрал Хоботова в качестве козла отпущения. В таком случае он следил за ним, а значит, проводил много времени поблизости или на самой стройке.
– Он мог и не быть одним из рабочих, – кивнул Дремин. – Понимаю. Но осмотр моста тебе не поможет.
– Кто знает. В любом случае, конечно, главную работу сделают Коровин и Морозов.
– Я передам им, чтобы опросили всех, с кем Хоботов тогда работал.
– Кстати, ты ведь вроде на архитектора учился? – припомнил Самсонов. – Ну, до того, как в полицию пошел.
– Было дело, – нехотя кивнул Дремин. – Два года проучился, потом… выперли меня. А что? Я мостами никогда не занимался.
– Да? Ну ладно тогда. Просто думал, может… даже не знаю, – честно признался Самсонов. – Так, в голову пришло.
Дремин понимающе кивнул.
– Кстати, Валер, – сказал он, немного помолчав, – насчет того… разговора. Ты извини, я не имел в виду, что ты не справишься. Просто переживаю за тебя.
Самсонов махнул рукой. Он уже и сам отошел.
– Забей. Все нормально. Я тоже… в общем, слишком близко к сердцу принял.
– Значит, у нас с тобой порядок?
– Конечно.
Улыбнувшись, Дремин протянул руку. Самсонов пожал ее с чувством облегчения: меньше всего он хотел ссориться со своим коллегой, тем более что Дремин всегда ему нравился.
– Ну, давай, – сказал он. – Увидимся.
Самсонов вышел на улицу и сел в машину. Минут пять он сидел, размышляя о том, почему так старательно загнанное в глубины подсознания прошлое вновь возвращается к нему. Неужели он должен столкнуться с ним лицом к лицу для того, чтобы избавиться от того ядовитого скорпиона, который вот уже многие годы жалит его и отравляет существование? Если Хоботов был невиновен и убийца, раздавивший стриптизершу, не подражатель, то получается, что Самсонову выпал шанс, который, как считал, он потерял: самому выследить преступника, оборвавшего жизнь Марины.
Следователь прикрыл глаза и несколько раз глубоко вздохнул. Потом завел мотор и поехал в сторону моста.
Из-за пробок ему удалось добраться до него только через полтора часа. Уродливое сооружение располагалось в промышленном районе, где вдоль набережной теснились ремонтные доки и баржи. На фоне серого неба медленно, точно во сне, двигались желтые подъемные краны.
Припарковав автомобиль, Самсонов вышел и поднял воротник куртки, чтобы хоть как-то защититься от ветра. Пахло илом, рыбой и гарью. Мимо проезжали грузовики, мини-вэны и очень редко – легковушки. Людей видно не было.
Метрах в ста тянулись бетонные заборы, за ними возвышались склады-конструкторы из гофрированного железа, облепленные громоздкими кондиционерами. Из грязно-серых труб поднимался густой дым и стелился параллельно земле.
Самсонов окинул взглядом застывший над черной водой мост и направился к нему.
В самом начале стояла серая будка смотрителя. Полицейский постучал без особой надежды застать кого-нибудь, но дверь почти сразу открылась, и из нее выглянул пожилой мужчина с всклокоченной бородой, остриженной на морской манер. В зубах он держал зажженную папиросу.
– Да? – проговорил он хрипловато и прищурился.
– Старший лейтенант Самсонов. – Полицейский продемонстрировал удостоверение. – Ответьте на несколько вопросов.
