Тесс Герритсен - Звонок после полуночи
— Вообще-то свою работу, — спокойно ответил Ник.
— Твоей работой было выразить соболезнования вдове и проследить, чтобы ей доставили тело. Это все, что от тебя требовалось. Вместо этого Ван Дам мне говорит, что ты играешь в Джеймса Бонда с Сарой Фонтейн.
— Что ж, я был на похоронах, и да, я подвозил миссис Фонтейн домой. Разве это можно назвать игрой в Джеймса Бонда?
В ответ Эмброуз распахнул дверь кабинета и рявкнул:
— Заходи, О'Хара!
Ник спокойно вошел внутрь. Жалюзи на окне были открыты, и свет угасающего дня падал на плечи человеку, который сидел за столом Эмброуза. Около сорока пяти лет, высокий, молчаливый и какой-то бесцветный, как день за окном. Он сидел, положив на стол сцепленные руки. Тима Гринстейна в кабинете не было. Эмброуз закрыл дверь, прошел мимо Ника и сел на стул возле стены. То, что незнакомец выжил Эмброуза с законного места, говорило о его высоком положении.
«Наверное, этот парень — один из начальников ЦРУ», — подумал Ник.
— Пожалуйста, присаживайтесь, мистер О'Хара, — сказал незнакомец. — Меня зовут Джонатан Ван Дам.
Больше он не сказал о себе ничего. Только имя.
Ник сел на стул. Но не потому, что боялся ослушаться. Он не хотел еще больше злить начальство, ведь его и так сейчас ждет выволочка.
Некоторое время Ван Дам просто смотрел на Ника бесцветными глазами. Потом взял со стола то, что оказалось личным делом.
— Надеюсь, вы не волнуетесь. — Ван Дам принялся его листать. — Так, посмотрим. Вы работаете на правительство уже восемь лет.
— Восемь лет и два месяца, — уточнил Ник.
— Два года в Гондурасе, два в Каире и четыре года в Лондоне. И все на службе у консульства. Никаких нареканий, кроме двух докладных. Здесь сказано, что в Гондурасе вы… э… уделяли слишком много внимания проблемам местного населения.
— Потому что политика нашей страны в том регионе просто омерзительна.
— Поверьте мне, вы не первый, кто говорит это.
Видя, что Ван Дам улыбается, Ник расслабился. Он бросил взгляд на Эмброуза. Тот, очевидно, ожидал стать свидетелем расправы над Ником и теперь был крайне разочарован.
Ван Дам откинулся на спинку кресла:
— Мистер О'Хара, это страна, где у людей различные взгляды на те или иные вещи. Я уважаю таких, как вы, людей, способных думать своей головой. К сожалению, наличие независимого мнения не поощряется на государственной службе. Я так понимаю, причиной второй докладной стало именно это?
— Вы говорите о том инциденте в Лондоне?
— Да. Не могли бы вы рассказать о нем подробнее?
— Уверен, что Рой Поттер обо все доложил ЦРУ. По крайней мере, он рассказал свою версию событий.
— Расскажите вашу.
Ник откинулся на стуле, чувствуя, как в нем закипает злоба при воспоминании об этом инциденте.
— Это случилось, когда нашего начальника Дэна Либермана не было в городе. Я замещал его. В один из вечеров ко мне обратился один человек по имени Владимир Соколов. Он просил о конфиденциальном разговоре. Соколов был атташе российского посольства в Лондоне. О, вы знаете, я встречался с ним и до этого, во время обычных приемов. Он всегда казался мне каким-то нервозным. Обеспокоенным. Итак, на одном из мероприятий посольства — точно не помню, кажется, это была встреча с послом — он отвел меня в сторону и сказал, что хочет поговорить со мной наедине. У него была информация, которую он хотел продать, хорошая информация, на мой взгляд. Я немедленно доложил обо всем Рою Поттеру. — Ник перевел взгляд на Эмброуза. — Поттер являлся главным по сбору сведений в нашей лондонской делегации. — Он снова посмотрел на Ван Дама. — Поттер отнесся к моему сообщению весьма скептически. Он хотел вначале попробовать использовать Соколова в качестве двойного агента. Возможно, чтобы получить какие-то важные сведения о Советском Союзе. Я пытался убедить его, что Соколов находится в реальной опасности. В Лондоне у него была семья: жена и двое детей. Но Поттер решил подождать какое-то время прежде, чем принять Соколова.
— И я его понимаю. Соколов был связан с КГБ. На месте Поттера я бы тоже сначала проверил мотивы Соколова.
— Да? Если он был подсадной уткой, то почему тогда через два дня дети Соколова нашли его мертвым? Даже Советский Союз не избавляется от своих сотрудников без причины. Ваши люди скормили его волкам.
— Разведка — это опасная работа, мистер О'Хара. Такие вещи случаются.
— Уверен, что случаются. Но в этом случае я чувствую личную ответственность. И я не хотел, чтобы Рою Поттеру все сошло с рук.
— Здесь говорится, что вы двое устроили скандал на лестнице в посольстве. — Ван Дам покачал головой, читая доклад, и рассмеялся. — Вы назвали мистера Поттера большим количеством… э… красочных слов. Бог мой, тут есть одно, которого я вообще никогда до этого не слышал. И ваши сотрудники все слышали.
— Насчет этого я признаю свою вину.
— Мистер Поттер также заявляет, что вы были… дайте я процитирую: «…в ярости, не контролировал себя и был близок к совершению насильственных действий» — конец цитаты.
— Я не был близок к совершению насильственных действий.
Ван Дам закрыл протокол и сочувственно улыбнулся:
— Я понимаю, мистер О'Хара, каково это, быть окруженным некомпетентными людьми. Господи, да я чуть ли не каждый день удивляюсь, как наша страна еще держится. Я говорю не только о разведке, а вообще. Обо всем. Я вдовец, и моя жена оставила мне огромный дом. Я даже не могу найти приличную домработницу или садовника, которые хорошо следили бы за моими азалиями. На работе мне иногда хочется воздеть руки и воскликнуть: «Да забудь ты про это! Я делаю свою работу по-своему, и к черту все правила!» Наверное, вы тоже так чувствуете? Конечно же. Я же вижу, что вы, как и я, бунтарь.
Ник почувствовал, что разговор ушел куда-то не в ту сторону. Домработницы? Азалии? К чему ведет этот человек?
— Здесь написано, что до департамента вы работали в Американском университете. — Ван Дам снова обратился к личному делу Ника.
— Я был одним из профессоров. Специальность — лингвистика.
— О, прошу прощения. На самом деле к вам нужно обращаться профессор О'Хара, не так ли?
— Не важно.
— Даже в университете вы отличались наличием собственных взглядов. Такую черту характера уже не изменить. Мистер Эмброуз утверждает, что вы не подходите для данной работы. Вы — как белая ворона. Думаю, вы сами чувствуете себя одиноко здесь.
— К чему вы ведете, мистер Ван Дам?
— К тому, что одинокий человек может найти… привлекательным, так сказать, сотрудничество с другими бунтарями. К тому, что со злости вы можете начать работать согласно чужим интересам.
Ник замер.
— Я не изменник, если вы намекаете на это.
— Нет-нет! Я ведь этого не говорил. Мне не нравится слово «изменник». Оно такое неточное. В конце концов, определение этого слова варьируется в зависимости от политической ориентации человека.
— Я знаю, кто такой изменник, мистер Ван Дам! Так получилось, что я не согласен с политикой нашей страны, но это еще не делает меня предателем!
— Что ж, тогда, возможно, вы объясните свою вовлеченность в дело Фонтейна.
Ник заставил себя глубоко вдохнуть. Итак, наконец они подобрались к самому главному.
— Я делал свою работу. Две недели назад в Германии погиб Джеффри Фонтейн. Я получил обычное задание: позвонить вдове с соболезнованиями. Кое-что из сказанного ею насторожило меня. Я просмотрел компьютерные данные о Фонтейне — обычная проверка — и обнаружил, что некоторых сведений не хватает. Поэтому я позвонил своему другу…
— Мистеру Гринстейну, — уточнил Ван Дам.
— Послушайте, не впутывайте его в это дело. Он всего лишь оказал мне услугу. У него есть знакомый в ФБР, который поискал информацию по Фонтейну. Ее нашлось не так уж много. Я получил больше вопросов, чем ответов. И я решил поговорить с вдовой Фонтейн.
— Почему вы не обратились к нам?
— Я не был уверен, что такие случаи находятся в вашей компетенции. Я имею в виду юридически.
Первый раз за весь разговор глаза Ван Дама вспыхнули яростью.
— Вы хоть понимаете, что, возможно, нанесли непоправимый ущерб всему расследованию?
— О чем вы?
— У нас все находилось под строгим контролем. А теперь, боюсь, вы ее предупредили.
— Предупредил ее? Но Сара, как и я, находится в полном неведении.
— Это умозаключение шпиона-любителя?
— Это мое интуитивное чутье.
— Вы не знаете всего…
— Чего я не знаю?
— Того, что смерть Джеффри Фонтейна до сих пор находится под вопросом. Того, что его жене возможно известно больше, чем вы думаете. И того, что очень многое зависит от этого дела. Вы даже представить не можете, в какой степени.
Ник в ошеломлении смотрел на Ван Дама. О чем говорил этот человек? Джеффри Фонтейн жив или мертв? Могла ли Сара быть такой хорошей актрисой, чтобы с самого начала обманывать Ника?
