Ольга Володарская - Нет дьявола во мне
– Воинствующая?
– Я мирный человек. Можно сказать, пацифист. А против веры, да и за нее воевать не стала бы. А теперь объясните мне толком, к чему вы ведете?
– Я навел о вас справки…
– Ах вот в чем дело! – Мари нервно рассмеялась. – И вам рассказали, что я сатанистка, богохульница и вообще исчадие ада?
– Не сгущайте краски. Я всего лишь узнал, что когда-то вы грозились сжечь монастырь, а на одного из хоровых мальчиков напали, причем как раз в горах.
– Я была подростком. Трудным, хочу заметить. Конфликтным и категоричным. Сейчас я совершенно другой человек.
– В то же время другой певчий пропал без вести, – как будто не слыша ее, продолжил Марко. – К вашей матери приходили, чтобы попросить ее увезти вас отсюда.
– Она так и сделала. Что дальше?
– В этих краях была тишь и гладь. Но стоило вам вернуться, как…
– То есть вы думаете, я убила Даниеля? За что?
– А за что вы покалечили другого мальчишку?
– Мы повздорили, я его толкнула, и он упал, разбив голову и сломав руку. Вот и все!
– Что послужило причиной ссоры?
– Это не имеет никакого значения.
– А то, что вы монастырь поджечь хотели, тоже?
– Вы что, в пятнадцать не задумывали безумств? Не бунтовали? Не пытались что-то изменить?
– Изменить – да. Мир к лучшему. Поэтому в пятнадцать твердо решил стать полицейским.
– Не все такие святоши! – Марианна вскочила, потревожив Чака. – У вас все? Или вы мне обвинение предъявите?
– Расскажите мне все, – мягко попросил Марко. – Вы ведь явно что-то скрываете. И я не о настоящем, а о прошлом…
– А вы у Тетерева спросите! Ведь он вам про меня «инфу слил». Этот придурок меня терпеть не может с тех самых стародавних времен.
– Я застал вас на месте преступления. Вы склонялись над трупом. Поэтому не удивляйтесь, что вас подозревают. – Марко тоже поднялся. – А Стефан вас не оговаривал. Рассказал о том, что имело место быть, я проверил.
– Каким образом?
– Поднял архивы и опросил еще кое-кого.
– Больше десяти лет прошло, а местным больше и посудачить не о ком? – фыркнула Мари. – Знала бы я, дала бы больше пищи для сплетен.
И проследовала к двери, чтобы распахнуть ее, давая понять, что шерифу пора убираться.
Когда он ушел вместе с Чаком, Марианна накапала себе корвалола, выпила его и легла на диван в надежде уснуть…
Но вместо дремы к ней пришли воспоминания… Те самые, десятилетней давности.
Глава 8
Прошлое
Как же она соскучилась по Николасу!
Они не виделись почти пять месяцев, и разлука оказалась мучительной… Переносить ее было бы легче, имей Ник мобильный телефон, а лучше компьютер с доступом в Интернет. Они всегда бы оставались на связи. Но Николас, как и остальные хоровые мальчики, не имел возможности даже обычные письма писать, когда вздумается, только раз в месяц и по экстренным случаям. Ребята находились на полном содержании церкви, поэтому им не дозволялось иметь карманных денег, так что конверты купить было не на что. И на телеграф не сходить, чтобы позвонить. Некоторые мальчики нарушали правила и припрятывали кое-какую мелочь, полученную от родственников. Но только не Николас!
Последний раз (крайний, тьфу-тьфу, всегда поправляла себя Мари) они виделись зимой. В январе. Когда семья Андроновых прибыла на Балканы встречать Новый год. Увы, на католическое Рождество не успели, а Мари так хотелось присутствовать при богослужении в храме, видеть Ника в парадном одеянии, слышать его голос, которые, как ей казалось, звучит красивее, чем у остальных. Да и мама мечтала об этом, но не сложилось…
Прилетели тридцатого. И Мари, не разбирая вещей, помчалась в монастырь. Ее летние каникулы закончились ссорой с Николасом. Она, восторженная, примчалась на встречу с ним, чтобы поделиться радостью – папа приобрел дом в деревне, и теперь они будут приезжать не только на лето, а когда вздумается.
– Разве это не чудесно? – пищала она и хлопала в ладоши.
– Чудесно, – соглашался Ник, но как-то сдержанно.
– Будем видеться чаще.
– Не уверен…
– В смысле?
– Мне весной исполнится шестнадцать. В хоре я допою до лета, потом каникулы. И я не знаю, вернусь ли сюда…
– А, ну да… – Марианна сникла. – Но где же ты будешь?
– Не знаю пока. Если меня оставят при монастыре, я буду счастлив, потому что в нем я хотел бы провести всю жизнь.
– В качестве монаха?
– Да. Но послушником я могу стать только в восемнадцать. У меня два года на то, чтобы…
– Изменить решение?
– Подготовить себя, – покачал головой Ник. – Я понимаю, это не так просто, как мне когда-то казалось… Отказаться от мирского.
– Так не отказывайся! Вам дают прекрасное образование, ты можешь поступить в колледж…
– Мари, опять ты за свое? Я просил тебя не касаться этого вопроса… – Да. Он просил. Раз двадцать. Но она не могла с собой ничего поделать. Всегда возвращалась к больной для себя теме. И сейчас не смогла прикусить язык. В итоге – поругались. И Николас ушел, бросив ей «прощай».
Марианна улетела в Москву спустя несколько дней. Помириться с Ником не попыталась, решив – пусть этот святоша живет своей жизнью, а у нее своя дорога.
Всю осень и месяц зимы она гнала прочь мысли о нем. А чтобы было легче отвлечься, начала встречаться с парнем. Да не с абы каким, а со звездой школьной команды по волейболу Степаном. По нему все девочки сохли, а ему нравилась Мари. С пятого класса. И в девятом она наконец до него снизошла.
Вот только не приносили Мари радости эти отношения. Степан, хоть и был парнем хоть куда, ее мало волновал. Да, она находила его симпатичным, добрым и не таким глупым, как она думала раньше, она с удовольствием ходила с ним по школе за ручку, обнималась в кино, но когда он пытался ее поцеловать с языком, отворачивалась. Ее ровесницы давно занимались сексом со своими бойфрендами, а она Степана только чмокала, да иногда позволяла невзначай коснуться груди.
Родителям ее парень очень нравился. Папа даже пригласил Степана справлять вместе с ними Новый год на Балканах. К счастью, у Степана не имелось загранпаспорта. ТАМ он Марианне был не нужен!
ТАМ Николас…
Они встретились только тридцать первого под вечер. Сначала глазами – он стоял на помосте у алтаря, она сидела на лавке возле двери. Мари с мамой вновь пришли позже всех, и им достались худшие места. Но Ник увидел Марианну! И в глазах его вспыхнул огонек радости…
Или ей только показалось это? Их разделяло два десятка метров, а помещение храма освещалось только пламенем свечей…
После службы Ник подошел к Мари. И она поняла, не показалось. Он действительно так радовался ее появлению, что глаза сверкали. Времени на долгие разговоры не было, и они договорись встретиться завтра.
– На нашем месте? – уточнила Мари.
– Нет, давай у тропы.
– А почему не там?
– Когда я свободен, в это время года уже темно. Да и холодно. Зима!
– И что?
– Гулять по горам в темноте и холоде небезопасно.
И на следующий день они просто встретились, но ненадолго, а Мари так хотелось забраться с Ником в их пещерку, зажечь свечи или развести костерок и просидеть хотя бы часа два. Они взяли бы пледы, чтобы укутаться. И термос с кофе, в который Мари плеснула бы отцовского коньяка. А еще икры – они привезли несколько банок.
Мари предложила это Нику, но он велел ей забыть о своем дурацком замысле.
– Ты не представляешь, как коварны горы. Даже те, кто вырос тут, стараются после заката не подниматься выше монастыря.
Поэтому оставшиеся дни они обитали неподалеку. Либо бродили по дороге, либо сидели на раздвоенном дереве – между стволами было достаточно места для двоих. Там Ник впервые поцеловал Марианну. Они прощались – утром Андроновы отбывали. Мари и Ник что-то говорили друг другу. Жали руки. А потом Марианна потянулась к Николасу губами. Она хотела чмокнуть его в щеку. В этом же нет ничего такого? Многие целуются при встрече или прощании. Но сама не поняла, как коснулась его губ. Наверное, они просто очень тесно сидели, и Мари попала не туда, куда намеревалась…
Но боже… Как хорошо, что это случилось!
Поцелуй был коротким. Длился он секунды три. Но Мари хватило их, чтобы испытать гамму приятных эмоций. А еще понять, что больше ей не захочется целоваться со Степаном. С языком или без, не важно. Хотя его губы были полнее, а светлый пушок над губой не царапал ее, как щетина Степана. Все это не имело значения…
– Пиши мне! – выпалила она, спрыгнув с дерева. Марианна была смущена, а что испытывал Ник, она могла только гадать. – Адрес я тебе дала.
– Да, – сдавленно проговорил Ник. – Я напишу!
На этом и расстались…
На долгие пять месяцев без десяти дней.
