Константин Образцов - Молот ведьм
Как тесен мир.
Очевидно было, что после последних событий ни Жанна, ни кто-либо из оставшихся в живых ведьм добровольно ко мне в машину не сядет. Значит, нужно было рискнуть: поставить автомобиль рядом с подъездом и ждать, когда моя цель войдет или выйдет, а потом уповать на внезапность, заряженный шокер и гражданскую несознательность тех, кто станет свидетелем похищения. Это совсем не походило на детально продуманные планы, которые я разрабатывал раньше, но мне было все равно. С момента смерти Белладонны прошло всего трое суток, но я уже столько прочел, передумал, прочувствовал, что хотел побыстрее покончить со всем: ускориться перед финишем, скомкать финал, завершить схватку одним ударом. На выбор места допроса не было ни времени, ни сил; к тому же, я считал небезопасным продолжать колесить в своей серой «Волге» по всей области. Жанну решено было вывезти на то самое место, что и Белладонну: ход неожиданный, смелый, предполагающий, что эксперты – или кто там еще – уже завершили поиск улик, и что никто не ожидает там моего возвращения. Армейскую палатку я брать не стал: с отвращением затолкал ее кое-как обратно в кладовку; от мангала с шампурами тоже отказался, как от излишества. Не до разнообразия. Придется публике, ожидающей очередного убийства в исполнении Инквизитора, обойтись без душераздирающих подробностей о пытках раскаленным железом. Жанну было решено просто привязать к вбитым в землю кускам стальной арматуры и ограничиться испытанным молотком и ножом.
За час до назначенного времени я сидел за рулем припаркованной «Волги». По правую руку тянулся высокой стеной помпезный, зажиточный дом постройки пятидесятых годов; слева был двор, обширный, ухоженный, с детской площадкой, а дальше – еще один дом, сияющий в темноте огоньками уютных окон. Место – хуже не придумаешь: десятки квартир, припаркованные автомобили, прохожие, то и дело идущие по дорожке вдоль дома. С тем же успехом я мог попробовать захватить эту Жанну прямо на Московском проспекте, чего уж. Но выбора не было. Я пристроился позади огромного черного джипа и стал наблюдать; парадная с нужной квартирой, где располагался бордель, находилась метрах в пятнадцати впереди.
Без четверти десять во двор медленно въехал серебристый «Инфинити», стильный, надменный, блестящий. Я вспомнил, что уже видел похожий во дворе того дома, откуда забрал в последний путь Белладонну. Сполз на сидении пониже, только шляпа торчала поверх руля; рука непроизвольно сжала шокер в кармане. «Инфинити» остановился, и я увидел, что следом за ним будто крадучись катится мотоцикл: черно-красный спортбайк с седоком, затянутым в кожу и с черным шлемом на голове; лицо закрывал зеркальный щиток. Тут уж сомнений быть не могло: этот устрашающий агрегат стоял в том же дворе памятной ночью на Пасху. Из серебристого автомобиля вышла Жанна: ее я сразу узнал по кудрявой ржаво-рыжей копне волос, и одновременно с этим остановившийся мотоциклист снял шлем с головы и взмахнул черной толстой косой. Женщина! И какая: даже в сумерках, ослепленный светом фар «Инфинити» и раскосыми, горящими желтым, очами черного байка, я мог различить исходящую от мотоциклистки угрозу. Она подошла к Жанне, что-то сказала, огляделась – слишком внимательно, чтобы можно было считать этот жест машинальным. Я вжался в спинку сидения. Жанна закрыла машину, махнула рукой своей спутнице, и они пошли к двери подъезда; высокая женщина в черном комбинезоне шла сзади и перед тем, как войти, обернулась и еще раз обвела взглядом двор. Потом дверь закрылась. Я остался в машине, покрытый испариной страха.
Охрана – вот о чем я подумал. Глупо было рассчитывать, что после четвертой смерти подряд ведьмы продолжат беспечно прогуливаться в одиночку по вечерам и подставлять шеи под шокер. А уж тем более Жанна, которая, надо думать, чувствовала себя сейчас особенно уязвимой. Наверняка эта женщина в черном, раскатывающая на демоническом мотоцикле, тоже входила в их ковен. Впрочем, это не имело значения. О том, чтобы справиться сразу с двумя, не могло быть и речи: даже захват одной из них в открытом, густонаселенном дворе был затеей более, чем рисковой, что ж говорить про двоих. К тому же, судя по спортивной, высокой фигуре спутницы рыжей ведьмы, по профессиональному взгляду, которым она окинула двор, по общему ощущению решительной силы, в схватке с ней у меня были слабые шансы. Оставалась слабая надежда на совпадение: вдруг мотоциклистка провожала Жанну только сегодня?
Десять дней я, как на работу, ездил по вечерам во двор на Московском проспекте и просиживал там примерно с восьми часов и до полуночи – как получалось. За это время Жанна побывала в своем заведении семь раз. Иногда она приезжала раньше – пару раз ее машина уже стояла рядом с парадной, когда я только въезжал во двор, иногда позже, ночью; но ни разу – одна. Ни единого. Женщина на мотоцикле сопровождала ее, будто хищная рыба, плывущая за кораблем. Захватить рыжую ведьму врасплох не представлялось возможным. Надежды не оправдались. Планы рухнули.
Минули последние заморозки, которыми огрызнулась зима, проваливаясь в черное небытие до следующей осени. Шляпу с пальто я убрал в гардероб; вместо них я в последние дни ношу серую куртку и легкую кепочку. Жена говорила, что она мне идет. В город пришло настоящее тепло, пахнет грязной водой, разомлевшей землей, несет отовсюду характерной весенней вонью. Вчера я увидел первые редкие почки, пробивающиеся на ветках деревьев: нежно-зеленые эмбрионы готовых к рождению листьев. Небо чуть посветлело: оно уже не серо-свинцовое, а тускло-голубое, как будто линялое. Люди на улицах оживились, некоторые улыбались: почему бы и нет, жизнь прекрасна, впереди маячит скорое лето, пусть короткое и дождливое, но после долгой и темной зимы – хоть какое. День удлинился, гулять можно дольше, жить интересно, вот, например, Инквизитор: надо взглянуть в новостях, может быть, снова убийство? Нет? Жалко, ну ладно, кроме этого есть, чем развлечься.
Не могу.
Ночью я принял решение. Молоток, скотч, бензин и допросы по форме останутся в прошлом. У меня есть ружье. А к нему упаковка патронов с кабаньей картечью. Лолита незадолго до смерти сказала, что в их ковене одиннадцать ведьм; четверо уже никому не причинят зла, еще двух я расстреляю сегодня. До остальных мне, увы, не добраться, но все же в мире станет хоть немного почище.
В ящике с инструментами на антресолях я нашел две ножовки: по дереву и по металлу. Мне понадобится обрез: охотничья двустволка слишком длинная и громоздкая для предстоящего дела, требующего быстрого применения оружия. Что слесарь, что столяр из меня никудышный, но все-таки получилось: сначала я обрезал до ложа стволы, а потом большую часть приклада. Получился куцый обрубок прекрасного некогда образца ижевского ружейного производства. Предполагается, что обрез должен выглядеть грозно и, как говорится, брутально. Мой, мне кажется, выглядит жалко. Стволы будто смотрят на меня с укоризной, остаток криво отпиленного приклада торчит, как купированный хвост у терьера. Ну и ладно. Зато поместился в портфель. Только что я попробовал еще раз – немного наискось, но все же влезает. Сам портфель у меня старый и, можно сказать, самодельный, кустарного производства, в конце девяностых годов такие продавали на Невском: двойная толстая кожа, надежный замок и ремень, чтобы вешать через плечо. Потренировался немного. Если заранее расстегнуть, то обрез можно выхватить за секунду. Тревожат укороченные стволы: я понятия не имею, как поведет себя оружие при стрельбе, да и убойная сила понижена, но, если удастся приблизиться на расстояние метров в пять, двух зарядов картечи для ведьм точно хватит. Еще возьму с собой нож, ну и шокер – пусть будет на всякий случай. Не зря же его заряжал. «Волгу» оставлю у дома – сегодня она мне не понадобится. Добираться общественным транспортом я не боюсь: за последние несколько лет меня ни разу не останавливали для проверки документов. Кому есть дело до прилично одетого, интеллигентного немолодого мужчины? Ясно же, что я безобиден.
Отстреляю патроны и буду ждать полицию. Есть один светлый момент: моя невероятная популярность не даст сделать суд непубличным. И дело по-тихому замять не получится. Мне есть, что сказать всем, кто захочет услышать комментарии автора текста, абзацы которого подчеркнуты кровавым и огненно-красным. Этот дневник я оставлю открытым, вот здесь, на последней странице: пусть те, кто придет ко мне с обыском в дом, не затрудняются поиском. Копию сохраню на флеш-карте и возьму с собой, на всякий случай. Будет, что передать журналистам, да и издателям тоже. «Апологию Средневековья» публиковать не захотели, так что ж, вот вам другая история: конечно, не книжка от порнозвезды Маши Блэк, но тоже местами забористо.
