Первый шедевр - Яков Калинин
Он затравленным зверем глядел на Стоуна, но тот уже не замечал его, делая вид, что занят проверкой целостности своего пиджака. Помявшись минуту, Бойл скрылся за дверью.
Жалкий слизняк!
* * *Пальцы Грега сжали руль и побелели от напряжения. Он откинулся на спинку сидения в припаркованном автомобиле и считал от ста до нуля, чтобы расслабиться, но тело буквально сжалось в комок из мышц и оголенных нервов. И периодически дергалось из-за навязчивого звука в его голове. Щелк!
– Что он имел в виду? – нервно сказал Грегори. – Он сказал, что я под колпаком, что это значит?
– Это старый козел сказал, что все знает. Чего тебе еще нужно? Ты спалился, облажался и теперь тебе – сюрприз! – конец!
– Зачем ты на него набросился? Ты подставил меня!
– Я? Малыш Грегори, я просто стоял рядом. Это ты его начал душить…
– Я последовал твоему совету!
– Совету?! Обмудок! Я сказал сохранять достоинство, а не макать его в лужу, как чайный пакетик. Разгребай свое дерьмо сам, малыш Грегори.
– Что мне делать? Я не могу отправиться в тюрьму. Не могу оставить Лив с ребенком… – он положил ладони на лицо, массируя пальцами глаза.
– Так избавься от старика. Выдави его на холст, как ты умеешь.
– Это не сраный бомж, Тим. Это член правления трансатлантической корпорации.
– И при всем этом он обычный живой человек из плоти и крови…
– Я не могу к нему подобраться! – воскликнул Грег.
– Тогда найди того, кто может. Для этого есть специально обученные люди.
– И они стоят немалых денег.
– А у тебя приготовлены две картины, которые готов купить безумный русский. Может, он даже согласиться в счет твоей мазни выделить мокрушника, если ты его хорошенько попросишь. Но для начала надо разжиться баблишком.
– И организовать себе алиби, – прошептал Грег. – Надо действовать быстрее него.
– Но ты не знаешь, что конкретно знает он. Что произойдет после того, как он зажмурится?
– Сначала надо заработать денег. Нужно позвонить Омовичу и паковать картины…
– И ты ради этого бросишь свою жену с недоношенным ребенком? Ты хоть придумал ей имя?
Щелк.
– Нет, я не придумал имя! Если ты не заметил, я был немного занят! И теперь мне нужно разгребать огромную кучу дерьма по имени Николас Стоун!
– Для него ты точно такая же куча дерьма, малыш Грегори. И ты стал ей задолго до того, как сделался великим художником. Хе-хе-хе!
– В любом случае, я вернусь к ним. Вернусь к Оливии и… дочери.
– Убив своего тестя. Отличный план, малыш Грегори! Просто охрененный.
Грегори завел двигатель и поехал домой.
Дверь так и осталось незапертой, он и не помнил, закрыл ли он ее вообще. Усталость накатила с новой силой и буквально прижимала Грега к полу, но ему нужно сделать важный звонок прежде, чем отрубиться. Он вытащил бумажник из кармана куртки и начал перебирать визитки, пока не нашел нужную. Дрожащим пальцем набрал номер. Пошли гудки…
– Слушаю, – ответил из трубки собеседник.
* * *Фуллер молчал, подыскивая сколь либо убедительное объяснение, ни Джо, ни Франклин не спешили ему на помощь. Пауза тянулась мучительно долго.
– Владимир, позаботься о сотрудниках мистера Уортингтона, чтобы они не скучали в ожидании своего старшего бригадира. Борис, возьми его и веди в галерею, – распорядился Омович.
Охранник согнул Фуллера пополам, заломав руку, и повел вслед за Омовичем.
– Подождите… мистер Омович, туда нельзя заходить! – заговорил Фуллер.
– Ты явно не знаешь, к кому забрел. Мне можно все. И сейчас ты в этом убедишься.
Он отпер двери галереи, и охранник с силой впихнул его внутрь. Фуллер сильнее прижал противогаз к лицу. Омович сомкнул руки за спиной и осматривал свои отвратительные произведения искусства, поскрипывая кожаными туфлями по паркету.
– Вся история человечества – это история насилия и пыток. Инквизиция, крестовые походы, жертвоприношения, детоубийства. Разве не забавно, что человеческий вид, забравшись на вершину эволюционной цепи, следует одной единственной цели – самоуничтожению. В нашей природе лежит стремление убивать и умирать вне зависимости от политических взглядов, религиозных заблуждений или уровня развития. Вы не находите, Уортингтон?
– Не могу согласиться. В последние годы наше общество движется к идеям гуманизма, отмены смертной казни…
