Владимир Аджалов - О Главном. IT роман
Да. Есть только один человек на свете, который знает, как это сделать. Когда Этот вернулся, Я ведь сразу понял – вот оно, мое окончательное, высшее предназначение. И я это сделаю».
Некоторые люди знали его как Секретаря Главного Координатора. Благодаря невзрачной внешности, никто из тех, кто с ним сталкивался вживую, даже не мог предположить, что этот плюгавый старикашка и есть Главный Координатор самого прибыльного и самого криминального бизнеса на Земле.
Тем не менее, это был именно он.
Начинал свою карьеру Главный Координатор вовсе не с наркобизнеса. Более того, собственно бизнес, в смысле деятельность для извлечения максимально возможной прибыли, никогда не была его основной целью. Деньги как таковые его не интересовали.
Как он сам для себя определил, в его жизни было всего две ступени – молодость и зрелость.
В молодые годы в своей холодной стране он поначалу стал активным членом немногочисленной местной группировки сатанистов. Благодаря врожденным организаторским способностям он очень скоро возглавил группировку, затем вышел на международный уровень.
В руководстве европейской ассоциации сатанистов до сих пор иногда вспоминают наглого выскочку, дерзко пытавшегося подмять под себя руководство всем движением. А потом этот парень вдруг резко снизил все свои амбиции и стал послушно работать в аппарате ассоциации, медленно продвигаясь по бюрократической служебной лестнице. Лет через пятнадцать бумажной работы, когда он стал зрелым, если не сказать преждевременно старым, функционером, ему доверили руководство архивом ассоциации, а также надзор за хранилищами раритетов.
Через полгода после своего нового назначения он внезапно исчез, прихватив с собой лучшие экспонаты из накопленной веками коллекции драгоценных исторических реликвий.
Пропажа обнаружилась далеко не сразу. Унести все за один раз он просто не мог. Ему потребовались те самые полгода, чтобы качественно изготовленные копии постепенно заместили около сотни уникальных исторических памятников.
Бывшие соратники неоднократно пытались его поймать, обнаруживая в каталогах престижнейших аукционов знакомые раритеты, но безуспешно. Будущий Главный Координатор обладал потрясающей интуицией и удивительным даром перевоплощения.
Сам он был абсолютно уверен, что поступил исключительно правильно. Ведь сначала, по молодости лет, он вовсе не собирался бороться в одиночку. И он неоднократно пытался переубедить руководство ассоциации о необходимости коренного изменения курса.
Но его не поняли. Более того. Руководство ассоциации было возмущено его призывами возглавить наркобизнес в мировом масштабе. Они совершенно не понимали настоящего предназначения возглавляемого ими движения.
Эти старые напыщенные чиновники от противников религии единого Бога над ним тогда просто посмеялись. Но он, будущий Главный Координатор, знал, он своей кожей чувствовал, как ему кто‑то показывает верный для всего движения путь. Нет, их великому покровителю вовсе не нужны примитивные магические обряды. Или глупые попытки уничтожить какую‑либо святыню верующих. Это все не то. Нужно совсем другое. Нужна целенаправленная работа по совращению людской породы. И не в отдельно взятой деревне, а в масштабе всей Земли.
И тогда он решил все необходимое сделать сам. Без них. Но для этого ему были нужны деньги. Большие деньги. И он их взял. Ведь они просто лежали и ждали его.
Ему было нелегко. Он был один, и никто не хотел ему так просто подчиняться. Только деньги и жестокость были его силой. Для создания тонкого механизма координации наркобизнеса в мировом масштабе ему пришлось физически уничтожить две трети национальных руководителей. И продать практически все ценнейшие памятники истории, накопленные поколениями сатанистов всех мастей.
За одним исключением.
Одну реликвию он выделил сразу, понимая ее великий смысл и бесконечную силу. Никогда, даже в самые сложные времена, он не помышлял с ней расстаться.
Теперь, как он решил, пришло время эту реликвию использовать. По ее прямому назначению.
Глава 38
Иерусалим, площадь у Стены плача
«Могли бы и сообщить нам поточнее, кого эта самая маленькая партия Израиля решила встретить здесь. Знали бы имя – сами бы определились, чего и кого следует опасаться. А так, легко сказать – режим особой бдительности, – и все, – бубнил про себя Наум, старший дежурный контрольно‑пропускного пункта у Храмовой горы. – Опять же, что, им так уж нельзя найти другого места? Обязательно нужно этого гостя встречать именно здесь, у Стены плача? Ведь доступ к Стене обычным людям тоже не перекроешь ни на минуту, это же закон».
По сигналу Наума сквозь рамку прошел очередной посетитель. Это был Сергей Бойцов. Он посетил практически все основные христианские памятные места святого города и наконец добрался в своих экскурсиях до остатков храма Соломона.
«Вот, все бы так и приходили. Правильный посетитель Стены. Никакой ручной клади. И на себе из металла тоже ничего странного – бляха на ремне да телефон. А то минут десять назад какой подарок достался – просто песня. Вот дождусь старого Хаима – расскажу и покажу. Он мудрый, может, что растолкует мне. Или посмеемся вместе».
Подумать или посмеяться было над чем. Сам посетитель, о котором, не переставая, все думал и думал Наум, выглядел вроде бы неопасно – невзрачный тощий старичок в потертом черном костюмчике. Но старичок пришел к Стене не с пустыми руками. Он нес с собой весьма необычный, большой и потертый, если не сказать, ветхий, портфель. В портфеле был перевязанный длинной крепкой веревкой свиток Торы, который старичок жаждал приложить к Стене.
На просвет портфель был вроде бы без очевидных угроз. Металла, напоминающего детали огнестрельного оружия, в нем вообще не было. В этом Наум мог совершенно не сомневаться. Хитроумная программа в компьютере сама выбирала из рентгенограммы и анализировала все проносимые металлические предметы на возможность их использования в качестве составной части огнестрельного оружия. Программа пропустила портфель без замечаний, хотя и выложила его нестандартные детали в отдельную папочку.
Наум в этом с компьютерной программой был согласен. У него вызывали не то чтобы явное подозрение, но какое‑то смутное сомнение непривычные детали этого портфеля. Например, откидывающаяся передняя стенка портфеля. Она по всему краю была украшена цельным металлическим орнаментом причудливой формы. Это была красивая стальная дуга с тщательно отделанными завитками и выступами.
Дно портфеля, как показало просвечивание, было из толстого куска дерева с какими‑то выемками и металлическими скобками с разных сторон. Кожаная ручка портфеля снаружи не была как‑либо прикреплена, но проходила сквозь толстую кожу в грубовато сделанные прорези. А изнутри ручка была просто привязана к проходящей от края до края портфеля длинной идеально ровной круглой палочке.
Но особо вычурным в портфеле был замок. Прикрепленный к кожаной лямке здоровенный кусок старого металла просто вставлялся в некоторое подобие раздвигающихся на пружине ножен. Наум не постеснялся пощупать этот замок руками. Края металлического обломка были острые, но признаков недавнего специального заострения не было. Этот металлический предмет, похоже, имел острые кромки от момента изготовления. А сам этот момент изготовления уходил, судя по виду поверхности металла, очень глубоко в историю.
Что еще насторожило Наума – это рассказанная старичком трогательная история. Подозрительно трогательная, по мнению Наума. Портфель этот – как бы семейная реликвия, сделан то ли в XVI, то ли в XVII веке. В ней многие поколения предков старичка спасали от всяких деспотических режимов священный свиток Торы. И вот теперь‑де отец этого старичка умирает где‑то в Восточной Европе. Он, стало быть, слезно попросил старшего сына, то бишь этого старичка, съездить на историческую родину и приложить свиток к Стене. А потом вернуться и положить ему на грудь.
Сама по себе история была вполне правдоподобной. И не такое видел и слышал Наум на этом посту перед Стеной. Но дело в том, что трогательная история, по ощущению Наума, никак не соответствовала глазам посетителя. Тот, правда, всячески старался не глядеть ни в демонстративно установленную над рамкой фотокамеру, ни в лицо кого‑либо из сотрудников зоны досмотра. Но Наум был опытный работник и все‑таки поймал пару раз этот взгляд. Никакой праведности и никакой доброты он там не увидел. Жесткие, холодные, какие‑то нехорошие были эти глаза.
Будь его воля, Наум бы с удовольствием изъял этот портфель. Или хотя бы отрезал у него странный замок. Так, на всякий случай. Но Наум был на службе и умел строго следовать правилам. А правила прохода на площадь у Стены плача были все же более свободные, чем, например, при досмотре ручного багажа в аэропортах Израиля. Или при посадке туристов в прогулочную подводную лодку в Эйлате, где Наум отработал в службе безопасности два прекрасных безмятежных года. Да, здесь правила гораздо свободнее. Если это не явное холодное оружие – проходи себе на здоровье.
