Дэвид Хьюсон - Убийство-2
Он посмотрел на лица и на кресты.
— Вы думаете, что в смерти Себастиана виновен Рабен? Анна Драгсхольм хотела добиться пересмотра приговора.
— Я даже не знаю, кто эта женщина…
Хольст раздавил окурок. В комнату зашел кто-то из персонала, но он лишь молча махнул рукой.
— Нам известно, что вы пытались встретиться с Рабеном, — продолжил Странге. — Он отсылал ваши письма обратно.
— Вот как?
— Начинайте говорить, — сказала Лунд. — Мы проделали большой путь и не собираемся возвращаться с пустыми руками, уж поверьте.
— Вы напрасно теряете время. Я никого не убивал. Почему…
Странге, чертыхнувшись, грохнул кулаком по столу. Эта вспышка была так внезапна, что Лунд вздрогнула.
— Хватит чушь молоть! У вас была их фотография, и вы вычеркивали их одного за другим.
— Просто игра такая, — спокойно ответил Хольст, пожимая плечами. — Чтобы время скоротать.
— Вы были на дежурстве, когда сюда привезли вашего брата, — сказала Лунд, обводя рукой убогое помещение.
Он отвел глаза.
— Смотреть на раненых и убитых тяжело, даже если это чужие люди. Но когда среди них видишь родного брата…
— Да, да! Я понял вашу мысль!
— Затем вы узнали, что в гибели Себастиана винят Рабена и остальных. Они остались живы, а Себастиан в могиле.
Хольст направил на нее длинный бледный палец.
— Мой вам совет: держитесь подальше от героев, — произнес он тихим, полным муки голосом. — Вокруг них гибнут люди.
— То есть смерть вашего брата на совести Рабена?
— Да! — выкрикнул он. — И надеюсь, что этот мерзавец будет гореть в аду. Но…
Они ждали. Хольст долго молчал.
— Ладно, слушайте, — начал он. — Рабен был командиром. Не существует закона, который наказал бы его за то, что он загнал мальчишку вроде Себастиана в то гадючье гнездо. Он был вправе сделать то, что сделал. И что мне оставалось? — Хольст мрачно усмехнулся. — Только устроить всем небольшой сюрприз. Среди тел и фрагментов, которые в тот день привезли из деревни, была лишняя часть. Рука.
Его глаза смотрели вдаль — в прошлое.
— Я подумал, что если об этой руке узнают там, в Копенгагене, то возникнут вопросы, и гибелью наших парней займутся всерьез. Тут ходило много слухов. Как убили целую семью местных.
— Вы думаете, это сделали бойцы Рабена? — спросил Странге.
— Кто же еще? Никто не поверил той сказочке об офицере-невидимке. Я думал… — Он потянулся за сигаретами, снова закурил. — Думал, что армия во всем разберется, проверит все, раскопает правду. Мы ведь не скрываем ничего, что здесь происходит. Во всяком случае, не такое. Но… — Он изогнул губы в кривой усмешке. — Но тут я сильно ошибался. Военный прокурор не стал даже слушать о том, что мирные жители могли быть убиты датскими солдатами. И они остались безнаказанными! Это потом уже Рабена заперли в психушку, за другие дела.
Лунд сверилась с документами.
— Та рука принадлежала террористу-смертнику, — сказала она.
— Я не знаю, кому она принадлежала. Просто рука, и все.
— Вы были расстроены. И составили ложное медицинское заключение.
— Руку привезли из деревни! Кто-то ведь должен был разобраться, что там все-таки произошло!
— У вас проблемы, Хольст, — сказала Лунд.
Он опять усмехнулся:
— Неужели? Как страшно. — Он наклонился к ней. — Себастиан умер здесь, в паре шагов от этой комнаты. У него было пробито легкое, только и всего. Случись это в Копенгагене, он был бы сейчас жив. Для современной медицины такая операция — пустяк. Но здесь… — Он зажмурился. — Здесь я не смог его спасти. Мне пришлось наблюдать, как он умирает. А психопат Рабен, который потащил их в ту деревню, раздобыл себе ловкого адвоката и вышел сухим из воды. Ему чуть медаль не вручили. И вы спрашиваете, не был ли я расстроен?
Гнев вырвался наружу. Хольст вцепился в стол обеими руками, сильными руками хирурга.
— Да! — заорал Фредерик Хольст в лицо полицейским. — Да, я был расстроен!
Лунд ждала, что последует дальше.
Через несколько секунд он справился с эмоциями и заговорил тем же ровным, скучным гоном, что и раньше:
— Но мои чувства ничего не меняют. Себастиана не вернуть. Поэтому все, что я могу, — это пытаться снова и снова спасти его, день за днем, на этом чертовом операционном столе. — Хольст шмыгнул носом, загасил недокуренную сигарету. — Это все, — сказал он и отшвырнул от себя фотоснимок с крестами на лицах бойцов. — Извините, что не оправдал ваших ожиданий.
Больше они ничего не смогли добиться от Фредерика Хольста. Ему надо было возвращаться к работе. Его ждал очередной пациент — талиб, тяжело раненный и орущий на медсестер.
Лунд достала спутниковый телефон, чтобы связаться с Копенгагеном.
— Хольст не может сказать, где он был во время убийств, или не хочет, — сообщила она Бриксу.
— Это неважно. Убийца — он?
Невзирая на тысячи километров, разделяющие их, и помехи спутниковой связи, Лунд отчетливо услышала в его голосе беспокойство.
— Не думаю.
— Господи, Лунд. То есть все усилия коту под хвост?
— Еще не знаю.
Они снова стояли в приемном покое госпиталя. Вокруг солдата без ног, которого она видела ранее, собрались врачи и медсестры.
— Рабен ничего нового не сказал?
— Повторяет одно и то же.
— Здесь постоянно всплывает имя Согарда, — солгала она. — Он оставался в лагере за главного, когда это случилось. Все должно было идти через него.
— Давайте-ка пакуйте свой крем для загара и возвращайтесь. Согарда мы вызывали еще раз и не добились от него ничего.
Лунд не отвечала, и поэтому Брикс окликнул ее:
— Лунд, вы там? Лунд?
Она не могла не смотреть. Постояв вокруг носилок, все разошлись, за исключением одной медсестры — девушки с печальными влажными глазами. Она медленно натягивала зеленую простыню поверх тела датского солдата, все выше и выше, и наконец закрыла его с головой. А он так хотел выжить, чтобы вернуться домой. Ему оставалась всего одна неделя в аду.
Перед ней возник Странге, закрыл собой душераздирающую сцену.
— Что говорит Брикс? — спросил он.
— Говорит, что нам пора лететь домой.
Странге надел на голову Лунд каску, аккуратно застегнул ремешки, посмотрел ей в глаза.
— Брикс прав.
Поговорив по телефону, он встретился взглядом с Рут Хедебю, которая наблюдала за ним из другого конца коридора. Они хорошо знали друг друга, к тому же она была умна и прочитать выражение его лица могла с любого расстояния.
— Леннарт, только не говори мне, что эта безумная авантюра не принесла результата. Мы что, действительно стреляли вслепую?
Брикс подошел к ней. Он не хотел, чтобы их слышали.
— Но ведь у нас самого начала были только догадки.
— Этого недостаточно. Мне каждую минуту трезвонят то из министерства, то из парламента, то из службы безопасности. Всем нужны новости.
Брикс кивнул.
— Они все надеются, что в деле наметился прорыв, — добавила Хедебю.
Он улыбнулся.
— Это так, Леннарт?
— Я уверен, что министр юстиции поймет…
— Бук висит на волоске. Не сегодня завтра он покинет министерское кресло.
Она протянула Бриксу газету, которую держала в руке. На первой полосе разъяренное лицо Томаса Бука, снятое в тот момент, когда он бросал свои бездоказательные обвинения.
— Не стоит на него рассчитывать.
— Пока я не могу сказать ничего определенного, — произнес Брикс.
— Этого тоже недостаточно. Мы сейчас как под микроскопом. Они следят за каждым нашим шагом.
— Нашла чем удивить. Что еще?
— А вот что, — сказала она, ткнув пальцем в его пиджак. — Ты не должен делать ничего без моего согласия. С этого момента больше никаких сюрпризов. Иначе я отстраню тебя от дела.
Брикс смотрел, как она уходит к себе, потом повернулся к Мадсену и спросил, есть ли новости.
Увы, новостей не было. Допрос офицеров ничего не дал.
— Если это не Хольст, — сказал Мадсен, — то у нас остается только Рабен.
— Как Рабен мог все это совершить? — раздраженно воскликнул Брикс. — Он сидел в камере.
К ним подошел оперативник с новым отчетом.
— Мы проверили покупки, сделанные от имени Пера К. Мёллера. Он не пользовался кредитной картой. Платил только наличными и покупал только у частных лиц. Нам еще повезло, что несколько человек оказались порядочными и прислали его матери квитанции об оплате, иначе следов было бы не найти.
— Что он покупал? — спросил Брикс.
— Пока нам известно о видеокамере, — сказал оперативник, читая список, — ноутбуке и «Справочнике анархиста» с инструкцией о том, как самому сделать бомбу. Все покупки были отправлены на один и тот же адрес — почтовый ящик, который арендовал Кодмани по просьбе Единоверца.
Брикс взял у подчиненного лист со списком.
